Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...

Маркин Вячеслав Алексеевич

В годы властвования Ивана III и совершилось путешествие тверского купца Афанасия Никитина на край света, в Индию. Когда он покинул Тверь, отправившись в Шемаху, на западный берег Каспия, продать меха и купить там жемчуг и пряности, то не знал, что дорога доведёт его до Индии. Обстоятельства заставляли его идти вперёд, пока он не оказался в далёкой загадочной стране. Может быть, кто-то и раньше Никитина побывал в Индии, но не осталось об этом никаких документальных свидетельств, а тверской купец составил подробное описание своего путешествия — «Хождение за три моря».

Европейцам Индия давно была известна. Греки и римляне в античные времена достигли её морским путём, а войско Александра Македонского проникло в 333 году до н.э. через горный хребет Гиндукуш и долину реки Инд. Но первым европейцем, прошедшим в Индию с севера, начав свой путь от верховьев великой русской реки Волги, был тверской купец Афанасий Никитин. Отправился он в далёкий путь в 1466 году. Тверь тогда ещё не была поглощена Москвой, и лишь Ярославль три года назад включил Иван III в Московское княжество.

Не очень-то представлял себе Афанасий Никитин, где находится эта сказочная Индия. Он просто воспользовался тем, что к принимающему воды Волги Каспийскому морю направлялся посольский караван ширванского шаха, страна которого располагалась у северо-западного берега Каспия. Шах возвращался от великого князя московского Ивана III. Афанасий взял в долг «мягкой рухляди» и разного товара, погрузил всё это на два судна и поплыл от места впадения невеликой речки Тверцы в Волгу.

«Поплыл я вниз Волгою и пришёл в монастырь Калязинский. Из Калязина плыл до Углича, а из Углича отпустили меня без препятствий. И, отплыв от Углича, приехал в Кострому... И приехал я в Нижний Новгород».

Потом была Казань, золотоордынская столица Сарай и расположившийся в устье Волги татарский торговый город Хазтарахан (Астрахань). Это был центр торговли, где встречались купцы востока и запада, товары Венеции и Генуи обменивались на персидские, китайские, индийские.

Здесь, в устье Волги, на караван напали разбойники, забрали весь нехитрый никитинский товар.

«Дошли мы до моря на большом судне, да стало оно на мели в устье Волги, и тут нас настигли и велели судно тянуть вверх по реке. И судно наше большое тут ограбили и четыре человека русских в плен взяли, а нас отпустили голыми головами за море. И пошли мы, заплакав, на двух судах в Дербент...» Два маленьких судна плывут вдоль каспийского берега. «В одном судне посол Хасан-бек да тезики [таджики] да нас, русских, десять человек, а на другом судне шесть москвичей да шесть тверичей да коровы да корм наш. И поднялась на море буря, и судно разбило о берег». Это было вблизи города Тарки (на месте теперешней столицы Дагестана Махачкалы). А в Дербенте Никитина и его товарищей полностью ограбили.

Куда было деваться Афанасию? Ведь он не получил за товар никакой выручки, и ничего, кроме долговой ямы, в родной Твери не ожидалось. От Дербента Афанасий Никитин двинулся на юг и пришёл в город Бакы (Баку), «где огонь горит неугасимый». Некоторое время поработал там, черпая вёдрами и наполняя кожаные мешки чёрной жидкостью, которую применяли тогда как лечебную мазь. Но по какой-то причине на этой работе не удержался. Снова остался без дела и средств существования. Выход один — продолжать путь дальше, авось ему повезёт: «... И я от многих бед пошёл в Индию, ибо на Русь мне пойти было не с чем, никакого товару не осталось».

Был Никитин прирождённым путешественником, не только беды, а и любознательность толкала его вперёд, в неведомые края. Его не останавливал риск, не пугало неведомое. Поэтому он достиг Индии, хотя первоначально цели у него такой не было.

В Баку Афанасий сел на корабль, доставивший его на южный берег моря Каспийского. Пешком пошёл, пересёк хребет Эльбурс, солончаковую пустыню Деште-Кевир, да и всю Персию, до «другого моря» — Персидского залива, и оказался в порту Ормуз, где купил «гурмызского зерна» (жемчуга), добывавшегося на острове Бахрейн. Там пересекались торговые пути из Индии, Китая, Египта, Малой Азии... За 200 лет до Афанасия через Ормуз проследовал в Индию великий венецианец Марко Поло: «Всё что на свете родится, то в Гурмызе есть... А солнце в Гурмызе так палит, что может человека сжечь». Дальше Поло пошёл по суше, сочтя ненадёжными местные судёнышки. А Афанасий Никитин отважился плыть на парусном кораблике «таве», не имевшем верхней палубы. Он устал от хождения по горам и пустыням, ведь уже пять лет миновало с того дня, как покинул Тверь. Он повёз в Индию персидского жеребца, рассчитывая его выгодно продать; сказали ему сведущие люди, что в Индии очень ценятся породистые лошади. Из Персидского залива попал в Аравийское море.

На двадцать пятый день плавания достиг Никитин берега Индии. Это был город Чаул, южнее современного Бомбея. Странным он показался тверетянину.

«И тут Индийская страна, и простые люди ходят нагие, головы не покрыты, груди голы, волосы в одну косу сплетены... Куда я ни иду, за мной людей много — дивуются белому человеку». А сам он тоже удивляется немало, например тому, что султан ездит в сопровождении 300 слонов в золочёных покрывалах. И заметил он, что звёзды на небе индийском совсем не так расположены, как в его родной Твери, а нравы и обычаи у людей совсем другие, хотя они никакой неприязни у него не вызывают. Со многими индийцами он сдружился, научившись их языку. В описаниях реальность порой переплетается с легендами и сказками. Например, он всерьёз рассказывает об «обезьянском народе»: «... и есть у них князь обезьянский, ходит со своей ратью. И если их кто тронет, тогда они жалуются князю своему, и они, напав на город, дворы разрушают и людей побивают. А рать у них, говорят, весьма большая, и язык у них свой». Но чаще всего его суждения достоверны и точны. Пишет он, что дошёл до «индийских гор», а потом пересёк всю равнинную Индию, оказавшись во владениях воинственного Асад-хана, который «ездит на людях» (носят на носилках слуги). Никитин пережидал в Джуннаре сезон муссонных дождей: «еждень и нощь четыре месяца всюду вода да грязь». А город этот «... стоит на скале каменной, не укреплён ничем, Богом ограждён. И ходят на ту гору днём по одному человеку: двоим идти никак нельзя». Побывал он в Центральной Индии, где продавали чёрных рабов, в открытом Васко да Гамой Каликуте, Джуннаре, Бидаре, Парвате и других городах и селениях Индии.

Афанасий Никитин внимательно присматривался ко всему, что встречалось в заморской стране. Поражает его спокойная доброжелательность по отношению к встречаемым им народам, их непривычным обычаям, языку, даже религиозным обрядам. Но от своих убеждений и веры он не отрекался, даже когда Асад-хан чуть не насильно попытался обратить его в мусульманство. «Русская земля, да будет Богом хранима! Боже, сохрани её! На этом свете нет страны, подобной ей, хотя бояре Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость».

Истинным патриотизмом проникнута книга. А из Индии Никитин ничего, кроме знания о далёкой стране и её людях, не привёз, потому что «... говорили, что много всяких нужных нам товаров, но оказалось, что ничего нет для нашей земли... Перец и краска дёшевы. Но возят товар морем... А пошлины высокие, и на море разбойников много». И в самом деле, не установил тверяк Афанасий Никитин торговых отношений со страной за тремя морями, но он привёз знание.

На центральной площади в старинном волжском городе Твери стоит памятник широко шагающему человеку. Ветер раздувает полы кафтана. Голова высоко поднята. Он напряжённо всматривается вдаль. Это Афанасий Никитин, решительный, смелый и любознательный ходок за три моря, один из первых русских путешественников, оставивших описание своего путешествия.

Возвращался Афанасий Никитин на родину в 1472 году через Турцию, Грузию, Чёрное море, по Днепру и Волге. И умер, не дойдя до Смоленска. Рукописные тетради его спутники передали дьяку великого князя Смоленского. «Хождение за три моря» переписали и включили в летопись.

Первопроходцы Сибири

Иван Москвитин