Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...
Шрифт:
Литке стремился к северной оконечности Новой Земли. Льдов становилось всё больше, барометр падал. Того и гляди, могла вернуться прошлогодняя погода, помешавшая исследованиям. Судя по карте, мыс Желания был достигнут, и судно повернуло было на восток, чтобы пройти в Карское море. Но утром моряки увидели перед собой ледяной щит, покрывающий север архипелага Новая Земля. Над белой пустыней вздымались остроконечные пики гор, погребённых подо льдом. Карта оказалась неверной, но это был чертёж Баренца, который почти 230 лет назад обогнул мыс Желания.
Литке практически первым открыл ледниковый покров Новой Земли, первым описал её безжизненный облик. Два года назад такое же обилие льда, но ещё более грандиозное, увидели на далёком юге планеты русские мореплаватели Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев, подошедшие на шлюпах «Восток» и «Мирный» к шестому материку Земли — Антарктиде.
В дневнике Литке появилась запись: «Пустота, нас окружающая, превосходит всякое описание. Ни один зверь, ни одна птица не нарушает кладбищенской тишины. К сему месту можно по всей справедливости отнести слово стихотворца:
И мнится, жизни в той стране От века не бывало...Чрезвычайная сырость и холод вполне соответствуют такой мертвенности природы... Мы начинаем воображать, что навсегда отделены от всего обитаемого мира...»
Моряки повернули на юг, к Маточкину Шару, но в пролив решили не заходить, опасаясь оказаться в плену льдов на пороге зимы. Литке с группой офицеров сошли на берег пролива у старинного Староверского, давно заброшенного становища, где в пролив впадала крохотная речка Маточка. Когда-то здесь жили поморы. Несколько крестов, полуразвалившаяся изба, опрокинутые карбасы, невода, растянутые на кольях, кресты на могилах... «Маточкой» поморы называли маленький деревянный компас. Этим словом и был назван пролив, разделяющий два острова Новой Земли. Оставшееся время Литке намеревался посвятить осмотру южной оконечности архипелага, но поднявшаяся внезапно буря не позволила продолжить работу. Надежды на улучшение погоды не было, решено было возвращаться в Архангельск.
«Чрезвычайно прискорбно было мне... видеть себя в необходимости оставить недовершённым начатое нами дело... Но нас успокаивала мысль, что причиной тому препятствия физические столько же, как и льды непобедимые...» Эта запись относится к началу сентября 1822 года.
Как и раньше, Литке провёл зиму в Петербурге, отчитываясь за проведённые работы. Их результаты были высоко оценены, и он получил досрочное повышение в звании — стал капитан-лейтенантом, а его спутники были награждены орденами. С твёрдой уверенностью в том, что третья экспедиция завершит обследование берегов Новой Земли, в июне 1823 года Литке вышел на парусном бриге «Новая Земля» из Архангельска. Сильный шторм изрядно потрепал корабль, несколько раз он садился на мель, а потом попал в полосу штиля.
Но состояние неподвижности мало свойственно Белому морю. Северо-западный ветер не заставил себя долго ждать. Бриг снова оказался у Кольского побережья, у Иоканьгских островов. Подробно была описана Териберская бухта, Мотовской залив, полуостров Рыбачий, — он на старых картах изображался как остров, но Литке решил, что перешеек образовался в результате поднятия, и был совершенно прав. Впоследствии было установлено, что вся Скандинавия медленно всплывает, освободившись от придавливавшего её ледяного покрова.
«Новая Земля» дошла до Печенги, до Варангер-фиорда и пограничного с шведско-норвежским королевством мыса Киберг. В конце июля бриг подошёл к Новой Земле, но к мысу Желания его опять не пустили тяжёлые льды и густые туманы. Зато удалось войти в Маточкин Шар. Поручив бриг лейтенанту Лаврову, сам Литке высадился на берег, чтобы провести астрономические наблюдения. Лавров благополучно прошёл пролив, замерил его длину, которая оказалась на три мили больше, чем у Розмыслова. Выход из пролива в Карское море был заблокирован льдами, и Литке направил бриг к проливу Карские Ворота (между Новой Землёй и островом Вайгач). Удивительно, но Карское море оказалось совершенно безлёдным. Можно было выйти к восточному берегу Новой Земли и наконец нанести его на карту. Но опять не повезло: коварная, не обозначенная на карте мель («банка»). Нос судна врезался в высокое поднятие дна, удар был настолько сильным, что вышибло руль. За первым последовали ещё несколько ударов, совершенно разрушивших корму; её обломки разлетелись вокруг. Но, к счастью, корпус судна выдержал, пробоины вроде не было. Следовало быстрее, пока следующие друг за другом удары не развалили судно, сниматься с мели.
«Рубить канаты!» — скомандовал Литке. Тут рванул ветер, сдвинул судно, оно снова оказалось в воде и, послушное ветру, но лишённое руля, понеслось вперёд. Управлять бригом было невозможно. Починить руль и поставить его на место — вот главная задача. Её решили за полтора часа, но всё же состояние судна было таким, что о продолжении работ не могло быть и речи.
На пути к Архангельску находился остров Колгуев, нельзя было не воспользоваться возможностью сделать его описание, для этого пришлось задержаться. Тем временем ветер опять развёл волну. Одна из них ударила в только что поставленный на место руль и снова вышибла его. Матросы подняли его на палубу, и тут стало ясно: крюки, державшие руль, съела ржавчина. Пришлось на палубе устроить кузницу и ковать новые крюки. Благодаря самоотверженной работе матросов, руль был восстановлен и судно обрело управление. 31 августа оно вернулось в Архангельск.
Моряки осмотрели бриг, перевернув его вверх килем в доках Соломбалы, и ужаснулись. Живого места не было на корпусе: все металлические части искорёжены, а деревянные — расщеплены. По словам Литке, «ещё два-три удара кормою... и до сей минуты не знали бы, где и какая постигла нас участь».
Фёдору Петровичу стало ясно: парусный бриг «Новая Земля» уже не годится для плавания в ледовитом море. Но начальник Морского штаба Моллер решил, что, пока не достигнут мыс Желания и не описано восточное побережье Новой Земли, работу, порученную Литке, нельзя считать завершённой. Ему приказали в четвёртый раз идти в Ледовитый океан всё на той же многострадальной «Новой Земле».
«С меня довольно и первых трёх экспедиций, — возражал Литке. — По моему разумению, всё, что для указанной цели возможно было совершить на парусном судне, не приспособленном к борьбе со льдами, совершено было...»
Но морской чиновник настаивал на том, что необходима четвёртая экспедиция «для довершения начатого обозрения той страны». В подчинение Литке передали ещё два судна, занимавшихся промерами в Белом море и в устье Печоры. Он был назначен начальником гидрографических экспедиций трёх морей — Белого, Баренцева и Карского.
Фёдор Петрович снова выехал в Архангельск. Несчастье случилось уже в начале пути из Петербурга. Лошади сошли в пургу с дороги, сани свалились в овраг и опрокинулись, придавив Литке, его младшего брата, матроса и возчика. С трудом они выбрались, кроме матроса, который был задавлен насмерть. Положив труп на сани, поехали дальше в Архангельск.
В середине июля 1824 года Литке подготовил три судна, в том числе и подремонтированную «Новую Землю». В четвёртый раз пошла она к берегу двойного острова, лавируя между льдами. У самого берега льды сомкнулись сплошным полем. Для того чтобы его обойти, пришлось заметно отклониться к западу. Литке намеревался пройти к северу от Новой Земли по проливу, отделяющему её от Шпицбергена. Он помнил о том, что Виллем Баренц 228 лет назад от открытого им Шпицбергена вышел прямо к мысу Желания. У Литке был шанс открыть в этом водном пространстве неизвестную тогда Землю Франца Иосифа.