Исторические портреты
Шрифт:
Первые усилия будут направлены против этих двух редутов (Семеновских флешей и Курганной высоты. – А.Ш.). Через них можно будет проникнуть в неприятельскую армию, которая окажется после этого изувеченной, а центр ее и правый фланг будут открыты и почти окружены».
Таковы были, по свидетельству Сегюра, главного квартирьера Главной квартиры императора, «наполеоновские планы» на битву. Вполне вероятно, что они как выражение стали нарицательными после дня 26 августа 1812 года.
Семеновские (Багратионовские) флеши и Курганную высоту (Батарею Раевского) французы действительно
На флеши у села Семеновского в начале генеральной баталии 1812 года пришелся главный удар наполеоновской Великой армии. Полевые укрепления русских подверглись массированным атакам трех французских корпусов – маршалов Франции Даву, Нея и Жюно, усиленных кавалерией (два корпуса) маршала Мюрата. На флеши обрушился сосредоточенный огонь 130 неприятельских орудий. Число пушечных стволов с каждой неудачной атакой французской пехоты заметно увеличивалось.
Очевидец констатирует: «Русские мужественно держались в окопах». Французам за каждый шаг к Семеновским флешам приходилось платить «несметной потерей людей». Они с отчаянностью «лезли на смерть», исполняя волю своего венценосного полководца. Русские гренадеры оборонялись с «присутствием духа», удерживая ружейными залпами и штыковыми контратаками «стремление превосходных сил неприятеля» овладеть полевой крепостью, состоявшей из трех недостроенных флешей, которую поистине геройски защищала быстро таявшая с каждой вражеской атакой дивизия Воронцова.
Граф М.С. Воронцов писал в одном из частных писем о начале штурма Семеновских флешей: «…Значительнейшая часть отборной французской пехоты под командованием маршалов Даву и Нея атаковала нас в лоб».
Воронцов, делясь воспоминаниями о Бородинской битве с А.И. Михайловским-Данилевским, собиравшим материалы по Отечественной войне 1812 года, писал о защите Семеновских флешей довольно скупо, словно «забывая» рассказать в том о себе лично:
«…Мы должны были выдержать первую и жестокую атаку 5–6 французских дивизий, которые одновременно были брошены против этого пункта, более 200 орудий действовало против нас».
В мемуарах, где говорится о ходе битвы в утренние часы 26 августа на левом русском фланге, обычно ход дела в деталях почти не раскрывается. Причем их тут много, и едва ли не самая существенная заключается в том, что автором такого детального повествования должен быть человек, который по долгу службы мог охватить весь ход событий схватки за Семеновские флеши. И рассказать о том, как билась 2-я сводно-гренадерская дивизия М.С. Воронцова. Таким мемуаристом и является адъютант императора Наполеона бригадный генерал Сегюр. Он пишет:
«…Император… дал сигнал к атаке впереди себя. Вдруг, в этой спокойной и мирной долине, среди безмолвных холмов показались вихри огня и дыма, за которыми следовало множество взрывов и свист ядер в воздухе в различных направлениях. Среди этого оглушительного грохота Даву с дивизиями Кампана, Дессе и тридцатью пушками во главе быстро двинулся на первый вражеский редут (флеши у Семеновского. – А.Ш.).
Началась стрельба со стороны русских, на которую отвечали только пушки. Пехота двигалась, не стреляя. Она торопилась скорее
Рапп первый приблизился к нему, но в эту минуту пуля настигла его. Это была его двадцать вторая рана. Третий генерал, который занял его место, тоже упал. Даву тоже был ранен. Раппа отнесли к императору, который сказал ему:
«Как, Рапп, опять? Но что же там делают наверху?..»
Адъютант ответил ему, что надо пустить гвардию, чтобы покончить с редутом.
«Нет, – возразил Наполеон, – я не хочу, чтобы ее истребили, я выиграю битву без нее».
Тогда Ней со своими тремя дивизиями, сократившимися до 10 тысяч человек, устремился на равнину. Он спешил поддержать Даву. Неприятель разделил огонь. Ней бросился туда. 57-й полк Компана, почувствовав поддержку, воодушевился и, сделав последнее усилие, настиг вражеские траншеи, взобрался на них и, пуская в ход штыки, оттолкнул русских, опрокинул их и истребил наиболее упорных, остальные обратились в бегство, и 57-й полк водворился в побежденном редуте. В то же время Ней с таким же азартом бросился на другие редуты и отнял их у врага.
Был полдень. Левый фланг русской боевой линии был, таким образом, разбит, и равнина открыта. Император приказал Мюрату броситься туда со своей конницей и прикончить дело. Достаточно было одной минуты, чтобы Мюрат очутился уже на (Семеновских) высотах, среди неприятеля, который вновь появился там, так как на помощь первому явился второй русский строй и подкрепления… Все они спешили к редутам, чтобы вернуть их… У французов еще царил беспорядок после победы, поэтому среди них возникло замешательство, и они отступили…»
Сегюр, разумеется, не хотел показать то, что борьба за Семеновские флеши шла крайне ожесточенная и что французы их взяли первый раз только в ходе третьей массированной атаки. Но, завладев укреплениями противника, наполеоновцы оказались в смертельной опасности, которая исходила от русских гренадер, пусть и заметно уменьшившихся числом. Об этом пишет в мемуарах адъютант генерала Дессе Ф.-Ж. Жиро де Л’Эн:
«Эти редуты были простые реданы в форме Шеврона, не закрытые у входа, так что вторые позиции неприятеля оружейными и картечными залпами выметали находившихся внутри их. Удержаться в них было несравненно труднее, чем завладеть ими…»
Без преувеличения можно сказать, что грохот сотен орудий с обеих сторон на левом фланге русской армии «сжимал сердца» десятков тысяч воинов двух армий. А.П. Ермолов, наблюдавший за событиями на левом фланге с командного пункта Барклая-де-Толли, так описал свое впечатление о схватке за Семеновские флеши, за которые с рассвета стойко бились воронцовские гренадеры:
«Вдруг разгорелся ужасный ружейный огонь и сильная канонада. На левом крыле двинулись страшные неприятельские силы, но, встретив столько же страшное сопротивление, медленными шагами простирались к успехам. Однако же достигли укреплений наших, взяли оные и столько же скоро потеряли их.