Исторические записки. Том 2, Сыма Цянь

Исторические записки. Том 2

1975 г.

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

ОСНОВНЫЕ ЗАПИСИ

БЭЙ ЦЗИ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ЦИНЬ БЭНЬ ЦЗИ — ОСНОВНЫЕ ЗАПИСИ О [ДЕЯНИЯХ ДОМА] ЦИНЬ [1]

Родоначальник [дома] Цинь был потомком императора Чжуань-сюя [2] . Внучку Чжуань-сюя звали Нюй-сю. [Однажды, когда] Нюй-сю ткала, [пролетавшая мимо] ласточка уронила около нее яйцо, Нюй-сю проглотила его и родила сына Да-е. Да-е взял в жены девушку [из рода] Шао-дянь, которую звали Нюй-хуа. Нюй-хуа родила сына Да-фэя, который помогал Юю приводить в порядок воды и земли.

Глава 5

Включение отдельной главы о деяниях дома Цинь в раздел Бэнь цзи казалось необоснованным традиционным конфуцианским историографам Китая. По мнению Сыма Чжэня, например, княжество Цинь ничем не отличалось от владений других князей, и рассказ о нем правильнее было бы перенести в раздел “Истории наследственных домов” — Ши цзя (ХЧКЧ, т. I, гл. 5, стр. 1). Такого же мнения придерживался танский историограф Лю Чжи-цзи (Ши тун, гл. 2, § 4) и некоторые другие историки.

Как нам представляется, Сыма Цянь сознательно поместил главы о доме Цинь и Цинь Ши-хуане в раздел “Основных записей”. Для него династия Цинь стояла в ряду других правивших в Китае династий, она сменила династию Чжоу и объединила Китай, и поэтому ее место было определено историческими событиями, что для историографа было решающим.

В “Исторических записках” отражена оставшаяся от циньского периода устная и письменная традиция, которая стремилась поднять престиж династии Цинь. Родословная дома Цинь в “Исторических записках” ведется от помощников легендарных Яо и Шуня, чтобы этим связать предков Цинь с общим пантеоном освященных конфуцианством “героев-императоров”. В 130 гл. Сыма Цянь, характеризуя пятую главу, писал: “…предок Цинь Бо-и помогал Юю; Му-гун думал о справедливости и скорбел о храбрых воинах… Чжао-сян-ван [успешно] нес обязанности владыки. [Поэтому] я составил пятую главу “Записи о деяниях дома Цинь”” (ШЦ, т. VI,

стр. 3302). Таким образом, по древности рода, по деяниям лучших правителей Цинь не уступало Чжоу и в соответствии с преемственностью властей и стихий должно было стать в ряд “законных” династий. (Цинский историк Го Сун-тао поддержал в этом Сыма Цяня — см. Ши цзи чжа-цзи, стр. 30.)

Цинь бэнь цзи привлекает внимание историков еще и потому, что помимо известных чжоуских сочинений в главе использованы позднее утерянные циньские летописи Цинь цзи ***. (Об этом историк упоминает в гл. 15 Ши цзи, — ШЦ, II, 686. Подробно рассмотрены источники главы в монографии Ю. Кроля “Сыма Цянь — историк”.)

О Чжуань-сюе см. гл. 1, прим. 37, т. I, стр. 230. Некоторые комментаторы, базируясь на данных Цзо чжуань (ШСЦ, т. 31, гл. 48, стр. 1944 — 46), связывают начальный период истории циньцев с другой легендарной фигурой — Шао-хао. Л. С. Переломов полагает, что связь родословной циньцев с легендарными предками китайцев (Чжуань-сюем, Юем, Шао-хао) могла быть привнесена в историю Цинь позднее, так как в ранних летописях отсталого тогда царства такая генеалогическая связь появиться не могла (“Империя Цинь”, стр. 15). Это верно лишь для ранних циньцев, не знакомых с чжоускими мифами. Когда же правители дома Цинь встали в ранг чжухоу и начали вести хронику, стремление доказать свое равенство и общность с остальными князьями продиктовало, вероятно, и эту легенду. Сыма Цянь мог заимствовать эти сведения только из Цинь цзи: при Хань этого про циньский дом не написали бы.

После успешного завершения [работ] император пожаловал [Юю] нефритовый скипетр черного цвета [3] . Юй, принимая его, сказал: “Я один не смог бы завершить [работу], Да-фэй также помогал мне”. Император Шунь сказал: “О, Фэй, [оказывается], ты помогал Юю. Дарую тебе черную кайму на флаг [4] , [предвижу, что] твоих потомков ждет великое возвышение” [5] , и женил его на прекрасной девушке из рода Яо. Да-фэй с поклоном принял [дар] и стал помогать Шуню приручать птиц и зверей, многие из которых стали смиренными и покорными. [Да-фэй] это и был Бо-и [6] . Шунь пожаловал ему родовую фамилию Ин.

О черном нефритовом скипетре см. гл. 2, прим. 138 [т. I, стр. 273].

Иероглиф ю *** соответствует *** — “кисти флага”. Черный цвет, как и в случае с дарованием скипетра, символизировал победу над стихией воды.

Нами принято значение чу *** равное син *** — “возвышаться”, предложенное Накаи Сэкитоку. В Со-инь слово чу понимается в значении шэн *** — “рождаться”. Тогда смысл фразы изменится: “твои потомки будут многочисленными…”.

Рассказ о Бо-и как о помощнике Юя и приручителе птиц и животных встречается в Шан шу и Го юй, упоминался он и в 1 гл. Хотя версии легенд несколько различаются и написание имени варьируется (***), но комментаторы справедливо рассматривают их как трансформации легенды об одном герое (см. сочинение цинского Чжао И Гай-юй цун-као, Шанхай, 1957, гл. 5, стр. 91 и работу современного ученого Ян Куаня в Гу-ши бянь, т. 7, ч. 1, стр. 392–393).

У Да-фэя родились два сына, первого звали Да-лянь, и он стал [основателем] рода Няо-су, второго звали Жо-му, и он стал [основателем] рода Фэй-ши. Его [Жо-му] праправнука звали Фэй-чан, некоторые из его потомков жили в срединных владениях, другие — среди племен и и да.

При Цзе[-чжоу] — правителе Ся — Фэй-чан покинул Ся и перешел на сторону [дома] Шан. Он управлял колесницей [16] [Чэн] Тана тогда, когда под Минтяо было нанесено поражение [сяскому] Цзе [7] .

О поражении Цзе под Минтяо см. гл. 2 и 3 первого тома.

Цзянь Бо-цзаню следующим образом рисуется ранняя история циньцев. Племя циньцев являлось ветвью племен ся, или племен цян *** (см. прим. 2, к 4 гл., т. I, стр. 302), и в конце палеолитического периода из ордосских степей спустилось в район Хуанхэ. В это время их называли цинь-жун *** — циньские жуны. Позднее, занимая часть совр. пров. Шэньси, они подчинились иньскому двору. Рассказы о службе Чжун-яня, Чжун-цзюэ, Фэй-ляня и Э-лая у иньских правителей должны подтвердить это. В конце Инь циньцы, продолжая заниматься в основном скотоводством, вступили в новый период своего развития (Цзянь Бо-цзянь, Чжунго ши-ган — “Очерки истории Китая”, Пекин, 1946, т. 2, стр. 1–4).

Праправнука Да-ляня звали Чжун-янь из Мэнси [8] , у него было тело птицы, а речь человеческая [9] . Император Тай-у [10] , услышав о нем, приказал погадать, можно ли назначить его колесничим. Получив благоприятный ответ, император призвал [Чжун-яня] к себе, назначил колесничим и женил его. После Тай-у потомки Чжун-яня из поколения в поколение добивались [больших] успехов, так как оказывали помощь иньскому государству. Поэтому фамилия Ин широко прославилась и впоследствии [глава рода] вошел в число владетельных князей.

Четыре иероглифа: Мэн си чжун янь *** — могут быть поняты как имя одного человека или как имена двух людей.

В пользу первой трактовки говорит то, что ниже Сыма Цянь пишет о заслугах потомков одного Чжун-яня, в 43 гл. вновь речь идет лишь об одном колесничем — Чжун-яне (ШЦ, IV, 1779). Мэн-си там не упоминается. Сочетание Мэн-си нами воспринято как название места, откуда он был родом: “Чжун-янь из Мэнси”. Шаванн передал четыре знака как сложное имя (МИС, т. 2, стр. 3), что тоже возможно.

Есть доводы и в пользу второго толкования: речь может идти и о двух персонажах. Бань Гу в Хань шу поместил их раздельно (ХШБЧ, II, 1400). Сами слова Мэн и Чжун, начинающие эти пары, означают “старший” и “второй по старшинству” среди братьев. Вопрос, таким образом, остается спорным.

Для текста Ши цзи необычно звучит фраза о том, что у Чжун-яня было тело птицы, а речь человеческая. Даже рассказывая о легендарных персонажах, Сыма Цянь никогда не включал в повествование фантастические элементы преданий, а изображал легендарных “героев” древности реальными людьми. Поэтому мы полагаем, что слова: няо шэнь жэнь янь — были интерполированы в текст позднее вместо каких-то других утраченных слов, возможно говорящих о высоких качествах Чжун-яня. Именно услышав о нем что-то хорошее и получив одобрение оракула, Тай-у и решил взять его колесничим. Лян Юй-шэн также отмечает необычность этих слов (ЛЮШ, кн. 2, гл. 4, стр. 1).

Тай-у —23-й правитель дома Инь (правил, по традиционному исчислению, в 1673–1563 гг. до н. э.) (см. гл. 3, I тома).

Его [Чжун-яня] праправнук Чжун-цзюэ жил в землях западных жунов и защищал западные границы. У него родился [сын] Фэй-лянь. У Фэй-ляня родился Э-лай. Э-лай обладал большой силой, а Фэй-лянь был искусным ходоком. Отец и сын, используя эти свои способности, успешно служили иньскому Чжоу[-синю].

Когда чжоуский У-ван покарал Чжоу[-синя], он убил вместе с ним и Э-лая [11] . В это время Фэй-лянь был послан Чжоу[-синем] на север [за камнем] [12] . Вернувшись, он не нашел, кому доложить [о поездке], и тогда воздвиг жертвенник на горе Хотайшань [13] и доложил [духам]. [При постройке жертвенника] он обнаружил каменный гроб с вырезанной надписью: “Император приказал тебе, Чу-фу [14] , пожаловать каменный гроб за то, что ты не участвовал в смуте против Инь, и тем прославить твой род”. Когда [Фэй-лянь] умер, его похоронили на горе Хотайшань [15] .

О службе Э-лая у иньского правителя Чжоу-синя упоминалось в гл. 3. Легенда о большой силе Э-лая встречается в ряде древних сочинений, в частности в Янь-цзы чунь-цю (см. ЧЦЦЧ, т. 4, Янь-цзы чунь-цю цзяо-чжу, гл. 1, стр. 2).

Перевод фразы затруднен неясностью значения и грамматической функции иероглифа ши *** — “камень”. Согласно толкованию Хуанфу Ми (215–282), Фэй-лянь изготовлял на севере для Чжоу-синя саркофаг из камня (см. Ди-ван ши цзи цзи-цунь, составленное Сюй Цзун-юанем, Пекин, 1964, стр. 103). Го Сун-тао считает, что речь шла о добыче камня для дворцовых построек (Ши цзи чжа-цзи, стр. 31). Однако такое толкование требует добавления пропущенного глагола к слову “камень”.

В некоторых средневековых книгах при изложении этого же эпизода, иероглиф ши — “камень” был заменен на ши *** — “посылать” (см. Тай-пин юй-лань, т. III, гл. 551, стр. 2494), что грамматически вполне обоснованно и снимает необходимость каких-либо добавлений. На основании такой замены комментаторы цинского периода Лян Юй-шэн, Хун И-сюань (1765–1833), Чжан Вэнь-ху (1808–1885), японский ученый Такигава считают, что в тексте Ши цзи допущена ошибка и следует писать ши — “посылать”.

Соглашаясь с их мнением, мы вводим глагол “посылать”, а слова “за камнем” оставлены в скобках.

Существуют несколько гор с таким названием. Вероятно, имеется в виду гора Хошань, или Хотайшань, на северо-востоке уезда Хосянь в совр. пров. Шаньси (см. Ши цзи ди мин као, Сянган, 1962, стр. 79; далее — ШЦДМК).

Чу-фу считается прозвищем Фэй-ляня.

Здесь Фэй-лянь обрисован верным слугой последнего правителя династии Инь — Чжоу-синя. Идея легенды такова: даже жестокому правителю следует быть верным до самой смерти, и тогда Небо обязательно вознаградит преданного слугу. Возникало явное противоречие — Небо одновременно благословляло У-вана на поход против безнравственного Чжоу-синя (см. гл. 4). Может быть, поэтому ученый III в. Цяо Чжоу не признавал подлинности этого рассказа (см. Со инь).

У Фэй-ляня был еще сын по имени Цзи-шэн. У Цзи-шэна родился сын Мэн-цзэн. [Став взрослым], Мэн-цзэн пользовался благосклонностью чжоуского Чэн-вана. [Мэн-цзэн] это и был Чжай Гаолан [16] .

У Гаолана родился Хэн-фу, а у Хэн-фу родился Цзао-фу, Цзао-фу был искусен в управлении колесницами и поэтому пользовался благосклонностью чжоуского Му-вана. Как-то, достав четырех лошадей — гнедой, саврасой, пегой и вороной масти, [Му-ван] выехал в объезд западных владений, [17] [поездка] ему так понравилась, что он забыл о возвращении. [В это время] Янь-ван — [правитель] Сюй — поднял мятеж [17] , тогда Цзао-фу, состоявший при Му-ване колесничим, издалека домчал вана обратно в Чжоу, делая в день тысячу ли [18] , и тем помог подавить мятеж. Му-ван пожаловал Цзао-фу город Чжаочэн [19] , с этого времени род Цзао-фу стал носить фамилию Чжао.

Чжай Гаолан (“Проживающий в Гаолане”) — это прозвище Мэн-цзэна. Гаолан — название древнего поселения в уезде Усян близ г. Гучэнчжэнь на юго-востоке Шаньси.

Сюй — древнее царство, находившееся на севере совр. уезда Сысянь пров. Аньхуй (ДМДЦД, стр. 697).

Сыма Цянь сообщает о мятеже сюйского Янь-вана, что явилось якобы причиной возвращения чжоуского Му-вана. В других же книгах Янь-ван обрисован образцовым правителем, который умело воспитывал восточных варваров — дунъи. Правитель царства Чу, опасаясь его влияния, напал на Сюй и разбил Янь-вана (см. Хань Фэй-цзы цзи-цзе, — ЧЦЦЧ, т. V, гл. 5, стр. 341; Хуайнань-цзы, т. 7, гл. 18, стр. 234; Хоу Хань-шу, гл. 115, “25 династийных историй”, Шанхай, 1934, т. 1, стр. 896). Следовательно, речь идет не о мятеже, а об агрессии чуских ванов. Версия Ши цзи, вероятно, основана на другом предании.

Притчи о Му-ване (правил, по традиционному исчислению, в 1001—947 гг. до н. э.) носят сказочный характер, его путешествия овеяны легендами. Они описаны в Му тянь-цзы чжуань (Сы-бу бэйяо, Шанхай, 1936, папка 120, т. 1129, цз. 1–6), в Ле-цзы (Ле-цзы цзи-ши, Шанхай, 1958, гл. 3, стр. 59; русский перевод Л. Д. Позднеевой в кн.: “Атеисты, материалисты, диалектики Древнего Китая”, М., 1967, стр. 67–69), в Чжу-шу цзинянь (гл. 8, события 13-го года правления Му-вана) и в других сочинениях. Характерно, что эпизод с поездкой Му-вана Сыма Цянь включил не в главу о доме Чжоу, а в главу о доме Цинь, что косвенно свидетельствует, во-первых, о недоверии историка к легенде и, во-вторых, о ее распространении среди циньцев, стремившихся связать свою историю с видными правителями Чжоу (об этом упоминает также Шаванн; см. МИС, 2, 8). Сыма Цянь рассказывает о поездке лаконично, стремясь придать ей более реальный характер (нет, например, упоминания о посещении Си-ван-му — Матери западных царей). Более того, в ряде ксилографов отсутствуют четыре иероглифа: и жи цянь ли — “делая в день тысячу ли” (об этом см.: Мидзусава Тоситада, кн. 2, гл. 5, стр. 12), что позволяет усомниться и в их наличии в подлиннике Ши цзи.

Чжаочэн находился в пров. Шаньси к северу от г. Линьфэнь.

С того времени как у Фэй-ляня родился Цзи-шэн, прошло пять поколений. При Цзао-фу [его род] отделился и поселился в Чжао. Чжао Шуай был одним из потомков [Цзао-фу], Э-лай Гэ — сын Фэй-ляня — преждевременно умер. У него был сын по имени Жу-фан. У Жу-фана родился Пан-гао, у Пан-гао родился Тай-цзи, у Тай-цзи родился Да-ло, а у Да-ло родился Фэй-цзы. Из-за того что Цзао-фу пользовался расположением [вана], все [его потомки] владели Чжаочэном и носили фамилию Чжао.

Фэй-цзы проживал в Цюаньцю [20] , он любил лошадей и домашних животных и был искусен в их разведении. Жители Цюаньцю рассказали о нем чжоускому Сяо-вану. Сяо-ван призвал его и поручил [Фэй-цзы] смотреть за лошадьми в междуречье Цянь[шуй] и Вэй[хэ], при нем число лошадей [в табунах] намного возросло [21] .

Местонахождение Цюаньцю определяется недостаточно точно. По словарю Ди-мин да-цыдянь, оно находилось в уезде Тяньшуй пров. Ганьсу. По мнению Сюй Гуана (комментарий Цзицзе), оно идентично Хуайли, что в совр. уезде Синпин пров. Шэньси.

Ближе к истине, вероятно, первое, так как Фэй-цзы было поручено пасти табуны в междуречье Цяньшуй — Вэйхэ. Ван го-вэй также подчеркивает роль этого района в период Чуньцю (Гуань тан цзи-линь, т. II, стр. 586).

Как показывают слова историка, циньские племена в период правления чжоуского Сяо-вана (897–888 гг. до н. э.) главным образом занимались скотоводством. Поэтому из их среды чжоусцы набирали конюших, колесничих и дрессировщиков. Их называли еще нередко цинь-и *** — “циньские варвары” (см., например, надпись на бронзовом сосуде ***).

Междуречье Цяньшуй и Вэйхэ захватывало крайний запад совр. пров. Шэньси.

Сяо-ван хотел сделать [Фэй-цзы] прямым наследником Да-ло. Но у Да-ло от жены — дочери Шэнь-хоу — родился сын Чэн, который стал прямым наследником. [Отец жены Да-ло] — Шэнь-хоу сказал тогда Сяо-вану: “Некогда женщина с гор Лишань, принадлежавшая к моим предкам, стала женой жунского Сюй-сюаня и родила Чжун-цзюэ. В силу родства он перешел на сторону Чжоу, охранял западные границы, и благодаря этому на западных землях наступили мир и согласие.

Ныне, повторив то же самое, я дал в жены Да-ло [свою дочь], которая родила законного наследника Чэна. Фамилии Шэнь и Ло дважды соединялись в браке, и поэтому все западные жуны выражают [вам свою] покорность. Именно это позволяет вам быть ваном. Подумайте же над этим, государь!”. [18]

Тогда Сяо-ван сказал: “В прошлом Бо-и у Шуня ведал скотом, и скот в большом числе расплодился, за это [Бо-и] получил землю и ему была пожалована фамилия Ин. Ныне его потомок также разводит для меня лошадей, [поэтому] я выделю ему земли, и пусть он будет зависимым от меня”. Он поселил [Фэй-цзы] в Цинь, приказал ему вновь продолжать приносить жертвы [предкам] рода Ин и дал ему прозвище циньский Ин. Тем самым ван не лишил сына дочери Шэнь-хоу прав прямого наследника Да-ло и этим успокоил западных жунов.

У Цинь-ина родился Цинь-хоу, который умер после десятилетнего правления (857–848 гг. до н. э.). [У Цинь-хоу] родился Гун-бо, умерший после трех лет правления (847–845 гг.), [у Гун-бо] родился Цинь-чжун.

На третьем году правления Цинь-чжуна (842 г.) из-за того, что чжоуский Ли-ван встал на порочный путь, некоторые чжухоу восстали против него. Восстали против дома вана и западные жуны, которые уничтожили при этом род Да-ло в Цюаньцю.

Придя к власти (в 827 г.), чжоуский Сюань-ван сделал Цинь-чжуна своим сановником — дафу и отправил его покарать западных жунов. [Но] западные жуны убили Цинь-чжуна [22] . Цинь-чжун погиб в землях жунов после двадцатитрехлетнего правления (в 822 г.). У него было пять сыновей, старшего из которых называли Чжуан-гуном. Чжоуский Сюань-ван призвал к себе Чжуан-гуна с братьями, дал им семь тысяч воинов и послал в поход против западных жунов, которых они разбили. После этого [Сюань-ван] пожаловал [Чжуан-гуну] наследие Цинь-чжуна и земли их предка Да-ло в Цюаньцю. [Чжуан-гун] стал владеть всем этим и получил титул сановника западных окраин. Чжуан-гун поселился на западе в своем прежнем Цюаньцю. У него родились трое сыновей, старшего из которых звали Ши-фу. Сказав: “Жуны убили моего деда [Цинь-]чжуна. Пока я не убью предводителя жунов [23] , я не осмелюсь войти в свое родное поселение”, Ши-фу отправился сражаться с жунами, уступив тем самым [право наследования] младшему брату Сян-гуну, который и [19] стал наследником. Чжуан-гун правил сорок четыре года. Когда он умер, его сменил наследник Сян-гун [24] .

От Цинь-чжуна историки ведут уже хронологически фиксированную историю Цинь. Пожалование Цинь-чжуну звания дафу *** — “сановника” свидетельствовало о возросшей силе циньского царства и о стремлении Сюань-вана использовать циньцев как заслон от нажима жунов и ди на территорию Чжоу. Сюань-ван применил в данном случае метод и жун чжи жун — “подавить жунов руками жунов”.

В речи Ши-фу вождь племен жунов назван ваном, что несколько нарушает традицию китайских источников. Но Цянь Да-синь (1728–1804) правильно, на наш взгляд, подмечает, что титулы ванов уже тогда широко употреблялись большими и малыми правителями в целях своего возвышения (см.: Цянь Да-синь, Нянь-эр ши као-и [Исследование несходств в 22 династийных историях], Пекин, 1958, т. 1, стр. 6). Такигава считает ван в этом случае не титулом государя, а просто словом “вождь, глава” [ХЧКЧ, т. I, гл. 5, стр. 11].