Истории длиной в день

Волков Николай Владимирович

у вас. Такие как я тоже помогают людям, как и вы, но мы делаем это по-другому, и зачастую теми

методами, от которых вы бы ужаснулись.

– Я все-таки пока не понимаю, если у нас с вами схожие способности, то…

– Я, кажется, понял, что вы хотите спросить. Ваши способности сильнее наших, и они не

контролируемые. Вы не можете себя отсечь от собеседника, и они ведут вас к тому же, что

испытывает

он. Вы способны чувствовать, но помогать в полную силу не можете, поскольку это

слишком ударит по вам. А мы…

Я вздохнул.

– Мы действуем исходя из необходимости. Зачастую, необходимо оторваться от

сопереживания и ввергнуть его в шок. У вас так не получится, даже если вы очень захотите.

Она долго смотрела на меня.

– Почему вы все это мне рассказываете?

– Потому, что я вижу, что вам нужны ответы на ваши вопросы. Ответы, которые вы пытаетесь

найти всю свою жизнь. Вы помогли мне потому, что я в этом нуждался, и я не могу сделать для вас

меньше, чем вы сделали для меня.

Она медленно кивнула, признавая мой аргумент.

– Значит, все дело в том, что я эмпат? Именно из-за этого моя жизнь всегда шла наперекосяк?

– В большей части случаев – кивнул я.

Некоторое время мы просто пили чай, пока она не спросила:

– И о нормальной жизни можно навсегда забыть?

Я рассмеялся.

– Ну почему же… Вы вполне можете жить нормальной жизнью. Смотрите на то, что с вами

творится не как на проклятие, а как на дар. Вы одарены так, как повезло очень немногим. По

роду своей деятельности я ежедневно сталкиваюсь с людьми, которым нужно, чтобы их чувства и

эмоции кто-то с ними разделил, но у них нет таких людей. Вы можете стать для них тем, что будет

удерживать их в этом мире. Можно найти работу, которая будет приносить радость от того, что вы

будете пользоваться своими возможностями. Можно…

– И все-таки это не дар, а проклятие.

Я откинулся на спинку стула.

– Понимаю, что вы хотите сказать. Вы ежедневно сталкиваетесь с озлобленными людьми,

злость которых отравляет жизнь и им самим, и окружающим. Вы сталкиваетесь с теми, кто хотел

бы унизить и растоптать все свое окружение. И таких много.

– Да. Много.

Я отхлебнул из кружки.

–

А вот в вас я этого не чувствую.

Я улыбнулся.

– Вы совсем меня не знаете. Я, на самом деле, могу быть таким, каким я нужен в текущий

момент. Вам я требуюсь как сочувствие и понимание. Как нежность и забота. Как человек,

который покажет вам, что вы не одиноки со своими проблемами и сможет оказать вам

поддержку. И знайте, что с вами я всегда буду именно таким, если только вам не потребуется что-

то другое. Но с другими… С другими я буду другим.

– Психоэмоциональный хамелеон?

– Что-то в этом роде, но не совсем так. Но вас не должно это беспокоить. Вы видите ту часть

меня, которую я редко показываю окружающим.

– Не надо… Не надо пытаться обмануть меня такими словами.

Я с оттенком легкой грусти покачал головой.

– Я пытаюсь обмануть не вас, а себя. Я показываю эту часть всем, с кем я взаимодействую,

но ее замечают единицы, и я привык считать, что я уже совсем другой. Жесткий, расчетливый,

непредсказуемый, подчинивший свою жизнь тому, чтобы разгребать чужие проблемы и не

желающий идти на компромисс.

– Вы не такой. Вы любящий, заботливый человек, который просто повидал слишком много

боли. Вы пытаетесь дать людям свою заботу и любовь, но большая их часть принимает это как

должное, хотя на самом деле – вы ничего им не должны. Просто вы не можете жить по другому,

как и я.

Впервые за очень долгий срок я расслабился. Спорить с эмпатом, который лучше тебя знает

то, что ты из себя представляешь, бесполезно, и если эмпат говорит тебе какой ты, значит, таким

ты и являешься. По крайней мере, для него.

Она встала со своего стула, подошла ко мне и села на колени. Легко приобняв меня за плечи

одной рукой, второй она провела по моим волосам.

Я полностью открылся и стал впитывать все, что она давала мне. Любовь и нежность, тепло

и уют, заботу и ласку. Я впитал даже те небольшие искорки смеха, которые были в ее глазах, и

ощутил, что этот смех вызван моим отношением к себе.

То, что она давала мне тогда, бесполезно было пытаться описать словами. Заблудившись в

этом моменте, я позабыл про все тревоги и дела, которые ждали того, что я к ним вернусь.