Истории Хейвена
Шрифт:
И тут Джинглс, который знал, что вернется в Хэвен, чтобы на следующее утро участвовать в осмотре места происшествия и расследовании, разрыдался.
2
Последние отблески света погасли на темном небе. Бент был этому рад. Ему совсем не хотелось смотреть на Джинглса… и не хотелось, чтобы Джинглс видел его.
Между прочим, Бент, заговорило его сознание, ты ведь очень напуган, правда? Все это довольно жутко. Оторванные головы и ноги, еще обутые в маленькие ботиночки. А сами тела! Ты ведь видел? А глаза? Тот самый, один голубой глаз? Ты же видел его? Конечно,
Расчлененные тела, конечно, выглядели ужасно. Конечности, скрюченные в непродолжительной агонии, много-много конечностей — тоже ужасно. Но хуже всего — правая рука Рут с обручальным кольцом на среднем пальце; потому что ее рука казалась самой реальной.
Сперва, все эти головы, ноги, тела повергли его в шок — он стал размышлять о летних каникулах; почему же целый класс проходил мимо ратуши, когда она взорвалась? Затем потрясенный ум дошел до мысли, что даже дети устроены так, что нельзя отделить ноги или руки от тела без кровотечения.
Он осмотрелся и увидел Джинглса, держащего маленькую дымящуюся головку в одной руке, и почти наступившего на другую.
— Куклы, — проговорил Джинглс. — Сраные куклы. Для чего предназначались эти сраные куклы, а Бент?
Тот почти уже ответил, что не знает (хотя даже теперь вид тех кукол преследует его; они ходят за ним по пятам, появляясь в нужное время), когда заметил людей, жующих как ни в чем не бывало в хэвенской закусочной. Люди делали покупки. Ходили по рынку. Отчаяние и возмущение сжали его сердце ледяными пальцами. Ведь погибла женщина, которую почти все они знали и многие уважали и даже любили, — а они занимаются своими делами, как будто ничего не случилось.
Именно тогда Бент Родес захотел — серьезно захотел — уехать из Хэвена.
Теперь, выключив радио, которое не сообщало ничего, кроме бессмысленной статистики, Бент вернулся к своим мыслям: Итак, при ней были куклы. Миссис Маккосланд. Рут, подумал Бент. Думаю, что знал ее достаточно хорошо, чтобы называть ее так. Хорошо. Насколько мне известно, все ее любили. Что, однако, не помешало им заниматься своими делами, когда… странно.
— Кажется, угадал, — сказал Джинглс. — Это было что-то вроде хобби. Кажется, я об этом слышал в закусочной. Или от Кудера…
"Старческая болтовня за кружкой пива; похоже на них", подумал Родес, но ничего не сказал вслух, только кивнул.
— Да. Я уже понял, что это было. Ее куклы. Однажды весной мы говорили с мистером о миссис Маккосланд, и…
— С Монстром? — спросил Джинглс. — Монстр Дуган тоже знал ее?
— Думаю, достаточно хорошо. До того, как ее муж умер, они с Монстром были компаньонами. Кроме того, он говорил, что у нее сотня кукол, а может, и две. Говорил, что это было ее единственное увлечение; как-то раз она даже устроила выставку в Огасте; она очень гордилась той выставкой, как если бы это было единственное, что она сделала для города — а я полагаю, что для Хэвена она сделала немало.
"Думаю, что могу называть ее Рут", снова пронеслось в его голове.
— Монстр говорил, что все свободное время она тратила на кукол. — Бент добавил, поразмыслив:
— По тому, как Монстр говорил об этом, я решил, что он… ну, влюблен в нее. Звучало, как фраза из старой киноленты, но это самое верное слово для определения отношения «Монстра» Дугана к Рут Маккосланд. — Возможно, ты был не единственным, кто приносил ему новости, но если это так, позволь дать тебе совет: будь мудрее.
— Да уж, звучит довольно скучно: Монстр Дуган — это как раз то, чего мне не хватало все эти дни, понимаешь? Бент выдавил улыбку.
— Ее кукольная коллекция, — сказал Джинглс. Задумчиво кивнул. — Я догадался тогда, что это куклы.
Заметив, что Бент опустил глаза и чуть улыбнулся, он добавил:
— Сначала не понял, но, когда взошло солнце, я заметил, что на них нет крови. Просто в голове не укладывалось, как могло так много детей идти в тот момент мимо ратуши…
— Мы и до сих пор многого не знаем. Того или чего-то другого… Мы не знаем, что они там делали. Черт, а что же она там делала?
Джинглс был просто в отчаянии.
— Кто мог убить ее, Бент? Она была такой милой и достойной женщиной. Проклятье!
— Я думаю, ее действительно убили, — сказал Бент голосом, полным слез. Как, по-твоему, похоже это на несчастный случай?
— Нет. Это был никакой не взрыв фейерверка. Помнишь, все, что удалось извлечь из пекла, пахло нефтью?
Бент покачал головой. Даже, если это так, он в жизни не сталкивался ни с чем подобным. Может, правильно советовал Берринджер, что дышать некоторыми испарениями очень вредно и что лучше стоять подальше, пока запах на городской площади не выветрится. Удивительно, что он так и сделал — может быть, чтобы не видеть, что топка-то полностью уцелела.
— Когда мы отчитались, — сказал Джинглс, — местные стервятники-журналисты требовали массу подробностей. Эллисон, Берринджер и другие. Кажется, они что-то узнали от Дугана.
Бент задумчиво кивнул.
— Все ужасно нелепо. Даже в воздухе чувствуется безумие. У меня действительно кружилась голова. А у тебя?
— Запахи, — неуверенно начал Джинглс.
— На хер запахи. У меня кружилась голова на улице.
— Ее куклы, Бент… Где они теперь?
— Не знаю.
— Я тоже. Теперь они уже никому не нужны. Прикинь, если кто-то так ненавидел ее, что готов был убить, возможно, он с радостью взорвал этих кукол вместе с нею. Как ты думаешь?
— Странно, — отозвался Бентон Родес.
— Но похоже на то, — сказал Джинглс, словно нашел подтверждение своим мыслям. Бент сообразил, что сейчас Джинглс старается выяснить, кто мог быть виноват, а кто нет. Он снова посоветовал Джинглсу связаться по радио.
Слышимость получше, но ничего существенного. Бент не мог припомнить случая, когда антенна в Трое давала такие сильные помехи.
3
Согласно свидетельству очевидцев, взрыв произошел в 3.05 после полудня; он занял не более доли минуты. Часы на ратуше пробили три раза, и потом это случилось. Спустя пять минут КА-БАМ! Когда Бентон Родес возвращался из Дерри, перед его глазами стояло жуткое зрелище, от которого мороз пробежал по коже. Он видел стрелки ратушных часов, застывшие на пяти минутах четвертого в тот темный и душный летний вечер. Навязчиво маячит в глазах вывеска закусочной; а вот и аптека, магазин дамской одежды; дети, резвящиеся на школьном дворе. Какая-то дама на теннисном корте за ратушей… В углу корта гоняют мяч, прикрывая глаза руками… Все словно ждало взрыва.