Истории Хейвена
Шрифт:
Он взглянул вниз, преодолел взрыв боли в голове, и глаза его широко открылись. На чертовом склоне стоял «Джип»!
Визг Анн-Мари: "Сопротивляйся Бобби, Гард! Сопротивляйся Бобби!"
Но зачем сопротивляться Бобби, если это лишь сон. Сны стали старыми знакомыми за последние недели, как и блуждающие взрывы музыки в его голове; это сон, и не существует никакого «Джипа», никакого прямого, как стрела, склона, никакого…
Это сон? Или явь?
Нет, подумал он, это плохой вопрос. Лучше спросить: Много ли у этого яви?
Солнечный зайчик от хрома прыгнул прямо в глаз Гарденеру. Он поморщился
(снежные поля? нет, нет, это сон, ты в летнем Хэвене)
за перила веранды. Он мог припомнить почти все. Довольно туманно, но все же мог. Никаких белых пятен с того момента, как он вернулся в Бобби. Музыка в голове, но никаких белых пятен. Бобби пошла на похороны. Позже она вернется и снова начнется совместная жизнь. Он все вспомнил так легко, как мог бы представить часовню ратуши, взметнувшуюся в полуденное небо, как толстозадая птичка. Все встало на свои места, сэр. За исключением этого.
Стоя на веранде и опираясь на перила, он пожирал глазами, несмотря на ослепительный блеск, одинокий Джип. Он сознавал, что выглядит как выходец из ночлежки. Слава Богу, больше стало правды в рекламе — вот что мне кажется.
Человек с сидения пассажира повернул голову и увидел Гарда. Парень был такой огромный, что напоминал сказочного богатыря. На нем были темные очки, поэтому Гарденер не мог с уверенностью сказать, встретились ли их глаза. Но предчувствие подсказывало — встретились. В любом случае это было не важно. Этот взгляд был ему хорошо знаком. Как ветеран полусотни пикетов, он прекрасно его знал. Он знал его еще и как пьяница, не один раз просыпавшийся в участке.
Вот, в конце концов, и даллаская полиция приехала, подумал он. Его обуревали чувства злости и сожаления… но самым сильным было чувство облегчения. По крайней мере, на некоторое время.
Он мусор… но что он делает в «Джипе»? Господи, ну и морда у него… Он больше этого проклятого дома! Должно быть, это сон. Должно быть.
"Джип" не остановился, он проехал по дороге и пропал из виду. Гарденеру стал слышен лишь удаляющийся шум мотора.
Выбрось это из головы. Беги в леса. Они знают, ну и что. О, Господи, если правительство получит это…
Его прежний испуг разливался в нем, подобно желчи, облегчение рассеялось, как дым. Ему представился Энергетик Тед бросающий его пиджак в кучу другого тряпья на левитационной машине и вопрошающий: "Что это за приспособление?"
Испуг уступил место застарелой, тошнотворной ярости.
Эй, Бобби, пошла вон! пронзительно закричал он в мозгу, как мог громче.
Кровь хлынула у него из носа, он слабо пошатнулся, гримаса отвращения исказила его лицо, и он схватился за носовой платок. Что же все-таки случилось? Пусть у них будет это. Это дьявол, как ни посмотри, ты-то это знаешь. Ну так что, если Далласская полиция получит это? Это приведет Бобби и всех в городе в полицию Далласа. Особенно ее компанию. Тех, что бывают с ней ночью, когда она считает меня спящим. Тех, с кем она встречается в сарае.
Это случилось дважды, и оба раза около трех ночи. Бобби считала Гарденера крепко спящим — из-за тяжелой работы, невероятного количества алкоголя и «валиума». Количество таблеток в бутылочке «валиума» неуклонно уменьшалось, кто спорит, но не потому, что Гарденер глотал их. Каждый вечер таблетка
Почему он украдкой так поступал? Он и сам не понимал, как и то, почему он соврал Бобби об увиденном в воскресный полдень. Да уничтожение таблетки «валиума» и не было, по большому счету говоря, враньем, потому что Бобби не спрашивала, принимает ли он их; она лишь видела понижающийся уровень таблеток, и это приводило ее к неверному заключению, в чем Гарденер ее не разуверял.
Как, впрочем, он не рассеивал ее уверенность в его крепком сне. На самом деле его мучила бессонница. И никакое количество выпитого не укладывало его надолго. Результатом было лишь постоянное, мучительное бодрствование, кое-где прикрытое, как грязными чулками, тоненькой серой вуалью сна.
Когда он в первый раз увидел отражение фар на стене гостевой комнаты ранним утром, он выглянул наружу и увидел большой «Кадиллак», катящийся к дому по дороге. Он посмотрел на часы и подумал: Должно быть, это мафия… Кто еще может прикатить к затерянной в лесах ферме на «Кадиллаке» в три ночи?
Но когда машина оказалась в свете веранды, он заметил у «Кадиллака» номера KYLE-1 и засомневался, что мафия ездит с именными номерами.
К четырем мужчинам и одной женщине, вышедшим из «Кадиллака», присоединилась Бобби. Бобби была одета, но босонога. Двух мужчин Гарденер знал — Дика Эллисона, шефа местного отделения добровольной пожарной службы, и Кьюла Арчинбурга, местного агента по продаже недвижимости, который управлял толстозадым «Кадиллаком». Двое других были тоже смутно знакомы. Женщина же была Хейзл Маккриди.
Через некоторое время Бобби повела их к дальнему сараю. Тому, что с крейговским замком на двери.
Гарденер думал: Может быть, мне стоит выйти. Посмотреть, что происходит. Вместо этого он снова лег. У него было никакого желания и близко подходить к сараю. Он боялся его. Или того, что было внутри. Он снова задремал.
Следующим утром не оказалось ни «Кадиллака», ни следов компании. Бобби выглядела довольно бодро и куда больше походила на себя прежнюю, впервые с тех пор, как Гарденер вернулся. Он решил для себя, что это был сон, или что-то если и не белая горячка, то нечто похожее — выползшее из бутылки. И вот четыре ночи назад KYLE-1 снова появился. Те же люди вышли из него, встретились с Бобби и направились к сараю.
Гард рухнул в кресло-качалку Бобби и почувствовал бутылку виски, брошенную туда этим утром. Гарденер медленно поднял ее, выпил и почувствовал жидкий огонь, расползающийся из желудка по всему телу. Звук «Чероки» уже растворялся, как во сне. Если все это было. Как там эта строчка из песенки Пола Саймона Теперь Мичиган кажется мне сном. Да, сэр, Мичиган, странные корабли, закопанные в земле, "Джипы Чероки" и «Кадиллаки» посреди ночи. Выпей чуток, и все растворится во сне, За исключением того, что сном не является. Людей, собирающих плату, таких, как те, кто приезжал на «Кадиллаке» с номерами KYLE-1. Как далласская полиция. Таких, как старый добрый Тед с его реакторами. Что ты позволяешь им, Бобби? Почему ты предпочитаешь их, а не остальных местных гениев? Старая Бобби не пожелала бы и тронуть это дерьмо, но Новой Улучшенной Бобби это нравится. Где же найти разгадку всему этому? Существует ли она?