Истории «Кэтти Джей»
Шрифт:
— Ну, маска или нет, но я ведь все равно капитан.
Фрей помрачнел. Она нахмурилась и спросила:
— Дариан, тебя что-то тревожит?
— Да так, приключилась одна ерунда… — Он не хотел говорить ей о даккадийце со штыком, решил сменить тему и застопорился.
— Ты знаешь, что произошло с моей предыдущей командой, — пробормотал он, немного помолчав.
— Да, — кивнула она. — «Шакльмор» сообщил мне.
— А как ты справляешься? — вдруг вырвалось у него. — Я имею в виду: твои люди просто молятся на тебя. Но если ты допустишь промашку? Например, ты ошибешься, и они погибнут?
— Полагаю, тогда я умру вместе с ними.
— Верно… — протянул он. — Ты из тех, кто будет вместе со своим кораблем до последнего.
— Не с «Делириум». С экипажем. — Она наклонилась вперед. — Дариан, твои люди не рабы и не наемные работники. Они сами выбрали себе занятие. Они делят с тобой и опасность, и прибыль. Если они верны, то лишь потому, что ты достоин такого отношения. И они пойдут за тобой куда угодно.
— Ты права. Этого-то я и боюсь. — И он резко перешел к сути тревожившей его проблемы. — Понимаешь, прежде мои неудачи не имели никакого значения. Все даже ожидали, что я в очередной раз дам маху. Но после Саккана я утратил право на оплошность. И теперь, когда я что-то проворачиваю, вроде того же налета на поезд, становится только хуже.
Триника с сочувствием посмотрела на него.
— Дела изменяются к лучшему, и голова кругом идет, да?
— Точно, — подытожил Дариан. Он откинулся на спинку стула и с кислой миной пригубил вина. — Но, откровенно говоря, мне все это кажется незаслуженным.
В ее зеленых глазах застыло изумление, словно она в жизни не слышала более странных слов. Она пожала плечами.
— Я бы тебя чем-нибудь подбодрила, только нечем. Вот что значит — быть капитаном. Рано или поздно ты промахнешься. А с такими мыслями ты лишишься команды. Кстати, мы оба играем в опасную игру. Человек неготовый к ней, не может быть командиром.
Фрей заметно расстроился.
— Ты с этим уже сталкивалась. И тебе такой расклад небезразличен. Что ты обычно говоришь себе?
— Несколько человек я потеряла из-за тебя, — напомнила Триника. — И не стану тебе лгать: я испытала боль. Но делала все, что было в моих силах. Я объясняю себе, что потери в нашей профессии неизбежны, ну и тому подобное. Пока я не злоупотребляю их преданностью, я могу смело смотреть на свое отражение в зеркале. Иначе я утрачу право возглавлять их. То же самое относится и к тебе.
Фрей принужденно улыбнулся и побарабанил пальцами по столу.
— Я надеялся услышать что-нибудь утешительное, а ты меня еще сильнее расстроила.
И тогда она сделала нечто такое неожиданное. Она подвинулась вперед на стуле, немного замялась в какой-то неуверенности, а потом быстро положила ладонь поверх его руки. От ее прикосновения Фрея обдало жаром. Обычный жест служил с ее стороны проявлением необыкновенной близости. Проклятье, как же он хотел эту женщину! Он испытывал почти непреодолимое желание обнять ее за талию, поцеловать в шею, прижаться к ней как можно теснее. Но юная Триника осталась в прошлом, и поэтому он сдержался. Он будет ждать, когда она сама придет к нему. Каждый самый маленький шажок Триника должна была сделать самостоятельно, ему же ни в коем случае не следовало дергаться.
Если бы кто-нибудь награждал медалями за терпение, то ему — считал Фрей — обязательно перепала бы парочка.
— Ну, — вздохнул он (ощущение было едва ли не сильнее, чем от изрядной дозы шайна), — ты меня утешила.
Она оробела и молниеносно убрала руку. «И в этом — вся Триника», — подумал он. Только что она могла быть воплощением светской элегантности, а спустя секунду превратиться в ребенка. Могла танцевать и смеяться, а потом отрезать тебе язык. Могла светиться от счастья, а затем внезапно провалиться в пропасть черной тоски.
Но она все реже обращала свой гнев против Фрея. И темные полосы в ее настроении посещали ее не так часто, когда он находился поблизости.
Вдруг Триника вскинулась, как будто ее осенила блестящая идея.
— Тебе нужен старший помощник.
— Это предложение?
Она рассмеялась от всей души.
— Пожалуй, нет. Наверное, ты неотразимая приманка для «ночных бабочек», но меня ты пока не поймал. Тебе полезно отыскать того, кто разделил бы с тобой бремя капитана.
— И кого же? — осведомился он. — Пинн слишком толстый, Харкинс — трусливый. Малвери не согласится ни за какие коврижки, Сило — практически немой. Крейк умен, но командир из него никакой.
— Значит, остается Джез.
— Вряд ли. Она, конечно, толковая, но ведь никуда не денешься от того, что она ман наполовину. Ты же видела, как она преображается.
— Да. И именно так она спасла всех нас тогда, на «Псе Бури». Что здесь плохого?
— Команда… послушай, ребята понимают, что она гениальный штурман, но ее на борту побаиваются.
— Ладно, — сказала Триника, — тебе решать.
Но Фрей действительно не мог придумать, кто подошел бы на эту роль.
— А у тебя нет старшего помощника. Только урод Крунд, но ведь он боцман.
— Он отвечает за команду. Я не собираюсь ни с кем обсуждать свои приказы. Малейший намек на неуверенность — и мне конец. Я — женщина, а в подчинении у меня толпа грубых и жестоких мужчин. На «Делириум Триггер» я — главная.
— И тебе одиноко.
— Я должна поступать только таким образом.
Нотка, прозвучавшая в ее голосе, прервала обсуждение темы. Фрей услышал звяканье столовых приборов, гул голосов других посетителей и журчание реки. Наступила пауза, странная пустота, которая требовала заполнения, и Дариан вдруг выпалил:
— Я тоскую по тебе.
И тут же пожалел, что не прикусил вовремя язык. Настолько потерять самоконтроль! Он вел себя непростительно. Ночь убаюкала его и подтолкнула к излиянию чувств, а теперь он одним махом все погубил. Он в отчаянии замер. Сейчас она отчеканит, чтобы он не валял дурака, и иссушит его презрением.
Но она лишь вымолвила:
— Я знаю.
И в ее глазах затаилась такая печаль, что он сразу понял ее невысказанные слова:
Я тоже тоскую по тебе.