Истории «Кэтти Джей»
Шрифт:
— Будь у тебя нормальная, достойная работа, все это тебе не понадобилось бы, — говорил он. — Тогда ты не нуждался бы в моих сбережениях.
Но Крейку были нужны отцовские деньги. А Роджибальд таким образом наказывал сына. Ведь он отказался сделать карьеру, отверг выбор своего отца! Крейка в университете учили искусству политики, но он решительно отказался от этого рода деятельности. Роджибальд не простил ему своеволия. Он не мог понять, почему сын выбрал себе незначительную должность в мелкой фирме и тянул лямку служащего уже три года.
Но никто не знал, что Крейк давно нашел свое призвание. Еще в университете. С тех самых пор, когда он открыл для себя демонизм. Остальное казалось ему незначительным и жалким. Что ему до косного и коррумпированного мира политики, когда он может общаться с мистическими созданиями! Вот где настоящая сила!
Но демонизм — дорогостоящее занятие и требует массу времени. Необходимые материалы очень трудно доставать. Книг мало, а цены на них — баснословны. Все надо держать в строгом секрете. Нужно еженощно проводить в просторном святилище научные изыскания и многочасовые эксперименты. У Крейка физически не получалось совмещать серьезную карьеру с демонизмом. Ну а скромное жалованье клерка адвокатской конторы не позволяло покупать то, что требовалось.
Поэтому он был вынужден обратиться за поддержкой к отцу. Грайзер умело изобразил всепоглощающую страсть к изобретательству. Он объявил, что занимается науками и нуждается в специальном оборудовании. Роджибальд счел его желание смехотворным, но стремление сына позабавило его. И магнат не без удовольствия обеспечил сына веревкой, на которой тот мог бы повеситься. Наверняка он рассчитывал дождаться, пока Крейк сообразит, что тратит время на глупости. Скоро сынок приползет к нему и будет просить прощения. Конечно, он признает свою ошибку и согласится, что Роджибальд был прав. Вот что станет для отца наилучшей наградой. И поэтому старик скрепя сердце одобрил «хобби» Грайзера, а сам приготовился лицезреть его провал.
Финансовое положение не позволяло Крейку обзавестись собственным жильем. Отец разрешил ему квартировать в одном из домов фамильного поместья. Начинающий демонист делил особняк со своим старшим братом Кондредом, его женой и их дочкой. Разумеется, отец просто хотел больнее уколоть непокорного сына. Братья, в общем-то, ненавидели друг друга.
Кондред был любимцем семьи. Ему предстояло унаследовать семейный бизнес. Чопорный и суровый — он, несмотря на молодость, неукоснительно исполнял пожелания отца. Вдобавок он всегда занимал его сторону. Младшего брата Кондред считал бездельником и презирал его.
— Раз вы хотите, отец, я пущу его под свой кров, — заявил он в присутствии Грайзера. — Пусть хотя бы посмотрит, как принято жить в респектабельных семьях. Возможно, мне удастся внушить ему немного чувства ответственности.
Ханжеское милосердие Кондреда так и сочилось ядом. Однако было приятно сознавать, что брат наверняка уже пожалел о своем решении. Несомненно, он рассчитывал, что Грайзер не задержится надолго. Он надеялся, что братец устыдится, найдет себе хорошую работу и уберется с глаз долой. Но Кондред не учел одного. Крейк оказался одержим тягой к «научным знаниям». Плевать ему было на любые препятствия. Кроме того, он обнаружил просторный (и пустой) винный погреб. Теперь никакая сила не могла выгнать его из дома. Ради возможности пользоваться им в своих целях он готов снести что угодно! Он нашел идеальное святилище.
Прошло более трех лет. Крейк проводил почти все время за запертой дверью подземелья. Каждый вечер он отрывался от любимого занятия и тратил пару часов на неприятную процедуру обеда в обществе ненавистного брата и его сухопарой высокомерной стервы-жены. Затем он снова спускался по лестнице и запирался в святилище. Грайзер с великой радостью отказался бы от трапез. Но Кондред настаивал, что он является гостем и потому должен питаться вместе с хозяевами. Так положено в приличном обществе. Отступать от правил нельзя, хотя обеды доставляли всем им лишь неудобства.
Это было в высшей степени характерно для Кондреда. Ради соблюдения этикета он мог переступить через себя, а уж до желаний других ему дела не было. Дубина!
Скрашивало ему жизнь (кроме, разумеется, Искусства) наличие племянницы. Дочь старшего брата оказалась очаровательной девочкой — веселой, умной, дружелюбной. Странно, но она не унаследовала от родителей неприязнь к своему дяде.
Она восхищалась тайными экспериментами Грайзера. И ежедневно требовала, чтобы он показал ей, с каким новым созданием он сегодня работает. Она была убеждена, что его святилище — страна чудес, наполненная просто замечательными вещами.
Крейк ей потакал. Он начал покупать у местного мастера игрушки и выдавал их за собственые изделия. Родители знали об его хитрости и были недовольны, но дочери ничего не говорили. А она обожала гостя-бездельника. Крейк тоже любил ее.
Три года он учился, экспериментировал, пробовал и ошибался. В конце концов он овладел основами и умел применить их на практике. Он призывал демонов и подчинял их своей воле. Крейк заключал их в различные предметы, создавал простые средства связи. Он даже лечил болезни и заживлял раны. Он много переписывался с более опытными коллегами, которые относились к нему с уважением.
Но Искусство — опасное занятие. Грайзер всегда соблюдал осторожность. Он продвигался крошечными шажками и хотя и становился увереннее, не переоценивал свои возможности. Ведь известно, что случается с демонистами, которые берутся за непосильные задачи. Но и осмотрительность бывает чрезмерной. Рано или поздно нужно осмеливаться на решительные действия.
И он обратился к эхо-теории — самой передовой отрасли в их науке. Грайзер запасся выдержкой. Вначале было необходимо научиться совершать очень сложные вычисления. Да и железные нервы не помешали бы. С помощью эхо-камеры демонист способен достичь недоступных прежде миров и призвать из эфира новых, неведомых демонов. Гвардия консерваторов не осмеливалась идти на подобное, а Крейк не устоял перед искушением. Все старые методы были досконально исследованы и расписаны, а рядом лежали новые просторы. Крейк хотел оказаться в числе первопроходцев.
Той ночью он намеревался приступить к серьезному действу. Он решил вложить жизнь в бездушную оболочку. Он сотворит голема.
Он развернулся и в двадцатый раз проверил контакты. Эхо-камера была соединена звукоизолированными трубами со сложными броневыми доспехами. Грайзер отыскал их в лавке раритетов и экзотических диковин. Продавец не имел представления о том, для чего предназначалась броня. Он предположил, что это — костюм для работы в экстремальных условиях. Крейк не стал спорить, но не согласился. Доспехи оказались рассчитаны на гиганта, вдобавок горбатого. Кроме того, они не были герметичными. Похоже, «шедевр» собрал на досуге какой-нибудь полубезумный, но искусный оружейник. Так или иначе, но Крейк приобрел их. Восхитительно несуразные, они прекрасно подходили для его намерений.