Истории мечтателей. Человек и космос
Шрифт:
Сью Рэд быстро вникла в рабочий процесс, научилась всему, что требовал профессор Кото, и уже через месяц услуги электронной медсестры-робота были не нужны. Сью, как говорится, была на своем месте. Она понимала и угадывала желания профессора по мимике. Работа медсестры не такая сложная, но большой объём однообразных и рутинных процедур требовал постоянного контроля, со временем Сью даже изменила некоторые манипуляции, упростив их, так появилось свободное время для разговоров, перерывов на чаепитие. Так же поступал и Торо: он пытался сделать работу
– Может, поужинаем? – в перерыве между клиентами неожиданно спросил Тору. – Жена с дочкой уехали. Я свободный человек!
– И во все тяжкие, – подметила Сью.
– Что мне нравится в тебе, Сью, так это твоя искренность в мыслях, ты говоришь то, что думаешь, – заполняя электронную историю болезни, сказал Кото.
– Я просто говорю правду, Торо, – неожиданно очень серьезно посмотрела на него Сью. – Нельзя так поступать. Еще предложи заняться любовью на супружеском ложе.
– А что тут такого? Это же просто постель.
– Так нельзя! Я не хочу на чужом горе строить счастье.
– Что ты хочешь? Чтобы я бросил семью? Ты же не хочешь меня делить еще с кем-либо…
– Нет, Торо, мне не нужны проклятья твоей жены, пусть всё идет как идет.
– Я пробовал, но не могу тебя игнорировать, не замечать. Сью, я хочу тебя! Хочу трогать твою кожу! Хочу молчать, смеяться, грустить да даже платать рядом с тобой. Хочу просто быть, а прикосновения… Прости, я ничего не могу поделать. Я понимаю, что нельзя, и мы рушим наши счастливые семьи, но я хочу тебя, это эгоистично, но это именно так, – он подошел и обнял ее.
– Я тоже хочу, – она дотронулась до его губ пальцем и чуть слышно добавила: – Но рушить семьи – Харам.
– Хм, – усмехнулся Кото. – Как же это трудно, любить двух женщин одинаково сильно?
– Не трудно, – прошептала Сью в объятьях Кото. – Главное – не портить карму. Если мы разрушим наши браки, это разведет наши души навсегда.
– Ты так сильно веришь в эти глупости с переселением души? – с иронией спросил Торо.
– Тебе бы тоже стоило поверить, – еле слышно добавила она и нажала на кнопку вызова нового пациента.
На пороге кабинета стояла молоденькая парочка. Это были Сара Рови и Араки Тосу. Они неуверенно прошли и скромно сели на диван.
– Добрый день, доктор, – первым заговорил Араки, – мы пришли на прием по поводу генотипа ребенка. – Мужчина заметно нервничал.
– Да, я понял, – недовольно глядя на медсестру, произнес профессор. – У вас на какое время запись?
– Они вовремя. Вот их электронная карта, доктор, – невозмутимо ответила за пациентов Сью.
– Спасибо, – сквозь зубы буркнул Торо, и открыл их электронную историю генотипа.
Прошло несколько минут, прежде чем профессор, совладав с эмоциями, вникнул в суть проблемы пациентов. Он задумчиво вглядывался в результат исследования. Что-то шептал, поглядывая на мужчину и женщину. Потом снова погружался в мыслительные расчеты.
– Жаль, – неожиданно заговорил он. – Даже если мы почистим все дефекты ДНК, процент нездорового потомства очень велик – семьдесят шесть процентов.
– Ну, это же не сто, – с какой-то долей надежды возразил мужчина.
– Это больше половины, это почти две третьи, господин Тосу, – с неподдельным чувством сочувствия сказал профессор. – И это очень большой риск с точки зрения генетики.
– Хорошо, я все понял, – вскочив, резко произнес Араки. – Спасибо за помощь! Мы уходим, Сара, – поклонившись, он с силой схватил ошарашенную жену за руку и поволок вон из кабинета.
Пациенты, их судьбы, решения, порой положительные, порой негативные. Тору Кото даже не задумывался над тем, что его слова могут что-то значить в жизни других людей, он просто выполнял врачебный долг: исследовал, ставил врачебную задачу и успешно решал её, как его научили в академии, и ему все это казалось чем-то обыденным. Просто работа, да, с людьми, но работа.
– Двадцать – это большой процент, – когда пациенты ушли, с укором в голосе заговорила Сью.
– Их дети обречены на смерть в шестнадцать лет, – недовольно буркнул Тору. – Зачем мучить себя пустыми надеждами?
– А вдруг ты ошибся, и ребенок попадет в эти двадцать процентов нормы, – не успокаивалась Сью.
– А я смотрю, ты на досуге окончила академию и стала генным инженером, – съязвил Тору. – Генетика, как математика, наука точная, и если она говорит «нет», то это не «наверно», не «посмотрим», а «нет». Поэтому, когда я говорю пациентам «нет», я делаю это не просто так, а научно обоснованно.
– Ты видел ее глаза? – продолжала спорить Сью.
– Понимаю, сложно. Но потерять ребенка потом, когда он будет жив – еще сложнее.
– Мы не можем этого знать, Тору! Самая большая человеческая глупость – это мнить себя Богом. Мы не знаем, что нас ждет завтра, а прогнозируем жизни других людей, – оставшись при своем мнении, Сью вызвала нового пациента.
Тору с ещё большим раздражением посмотрел на нее, но, когда дверь открыла очередная семейная пара, он заставил себя улыбнуться, и прием пациентов продолжился.
Конечно, в голову Тору Кото закралась доля сомнения. Сью всегда заставляла серые клеточки его мозга шевелиться. Поначалу он сопротивлялся, даже более, ему это не нравилось, так как он привык к размеренному ритму работы по типовым шаблонам и готовым алгоритмам, где вот это – хорошее, а вот то – плохое. И тут такой разрыв логики. Сью ломала все стереотипы, она каждой клеточкой своего разума говорила, что нет плохого или хорошего, и нельзя применять для всего типовой алгоритм действия. Её представления о жизни были иными. «Есть только предмет или действие, а все остальное – наше отношение, и оно – только у нас в голове». Она словно чувствовала истину вещей и суть поступков людей, за всем пафосом цифр и научных утверждений. И если Тору видел в людях генетический код, то Сью Рэд видела их человечность, с трудностями в жизни, мечтами, грустью или счастьем.