Истории мееханского пограничья. Том I. Север
Шрифт:
– В этом я не сомневаюсь. – Кеннет сделал еще шажок вперед. – В последнее время у мира достаточно потрясений. Как вы собирались их кормить? И что бы с ними делали когда они подросли?
– Каннибализм был приобретенной чертой, не врожденной, как и несколько других неприятностей…
– Нечеловеческая жестокость? Склонность к причинению боли, убийства и радость от чужих страданий? Это по–твоему некоторые неприятности? Я видел, что они сделали в Коори–Аменесц и здесь, в пещерах ахеров. Они не питались телами людей, только их страданиями. Обезумели слишком сильно, чтобы можно было их от этого избавить.
– Продолжай. – Чародей ухмыльнулся. – Жду, когда дойдем до
Снег вокруг ног мага окрасился глубоким пурпуром, и Кеннет понял, почему так долго длится их разговор. Чародей был ранен, какой– то из болтов пробил магический барьер, и требовалось время для остановки кровотечения и залечивания раны.
– Никакие. Скажи мне только, происшествие на леднике было случайностью или ты планировал все с самого начала?
– Мне необходимо было оказаться на месте раньше вас. Борехед крутился рядом, и нетрудно было догадаться, что его сюда привело. Я собирался перевести клан в безопасное место, найти им укрытие на зиму. Опоздал, эти звери атаковали в тот момент, когда я до них добрался. Признаю, я их недооценил. А вы? Добрались бы до места, наткнулись на этих дикарей, при удачном стечении обстоятельств отступили бы, и доложили, что Шадори перестали существовать, вырезанные ахерами. А я погиб на леднике. Это было бы лучшим выходом. Для всех.
– Для тех, кто погиб, тоже? – Еще один шажок. От чародея его отделяло всего несколько ярдов.
– Им уже ничто не могло помочь. Однако мы тут дискутируем, а мне уже пора. – Для мага разделяющее их расстояние стало достаточным. – Позволь, я горячо с тобой попрощаюсь.
Кеннет отскочил вправо в тот момент, когда ладонь мага метнулась в его сторону. Затормозил на полушаге, крутанулся на пятках, широко вытягивая руку с мечом в сторону, для равновесия, и бросил в чародея щит. Тот помчался словно диск, и взорвался при столкновении с брошенным потоком Силы. Лейтенант, согнувшись, в два прыжка достиг мага и ударил. Так, как мог в таком положении – головой в лицо, добавил коленом в пах, и, чувствуя, что теряет равновесие, плашмя мечом по щеке. Аманделларт взвизгнул, захрипел, залился кровью и… провалился под землю. Офицер зашатался, едва избегая падения в бездну, неожиданно появившуюся под его ногами. Он не представлял, что маг стоял настолько близко к пропасти. Отшатнувшись от края в последнее мгновение, стал прислушиваться, ожидая звуков падения тела, отлетающего от скальных стен и падающего в воду.
А если бы свалился? Тело прошила холодная дрожь. Имея достаточно времени, маг сделал бы все, чтобы ни один солдат не вернулся живым на другую сторону ледника.
Сжимая зубы, он нагнулся и глянул вниз.
Аманделларт висел в каких–то шести футах ниже, вцепившись обеими руками в торчащую из скалы ледовую глыбу и в отчаянии молотил в воздухе ногами. Когда он задрал голову, их взгляды на миг встретились. Несмотря на кровь из разбитого носа и вспухающий на щеке синяк, чародей продолжал смотреть надменно и высокомерно. Еще мгновением позже его взгляд опустился вниз, к бушующей в сотне локтей ниже белой купели и торчащим из нее черным камням.
– Знаю, о чем думаешь, чародей. – Лейтенант подивился тому, что его голос не дрожит. – Если бы тут было локтей двести, а еще лучше триста, то мог бы рискнуть. С твоими возможностями мог бы заплести Силу и выбраться из пропасти без царапины.
– Веревку, – Аманделларт тяжело дышал, сцепленные вокруг сосульки руки дрожали от усилия. – Брось мне веревку.
– Нет. За всех, кто из–за тебя и твоих дружков был убит и съеден. За жителей Коори–Аменесц и за семью шорника из Хандеркеха, за моих парней, сложивших тут головы, и за ахеров, да, ты не ослышался, за ахеров, которые погибли вместе с ними. И даже за тех несчастных, которых заставили размножаться между собой как зверей, и что стали хуже зверей.
– Не играй со мной, ублюдок, в суд, – зарычал чародей. Его дыхание становилось все быстрее. – Слишком низко ты стоишь, чтобы судить меня. Брось мне веревку, и я обещаю, что обо всем забуду, и ты не пожалеешь. Гильдия умеет заботиться о верных людях…
– Ты так и не понял? – Кеннет посмотрел прямо в глаза мага. – Я мог бы целый месяц рассказывать тебе о вежливости, ответственности, правоте и чести, а ты бы только смеялся и называл меня сентиментальным глупцом без, как ты выразился, капли ума. Тебе не известна присяга Стражи, а именно слова о защите и охране всех жителей гор от любого врага. Всех от любого.
Взгляд чародея закипел ненавистью:
– Честь, оборванец? Честь и ты? Офицер, братающийся с ахерами и убивающий вместе с ними женщин и детей. Неформально я выше тебя по званию и ты присягал охранять мою жизнь любой ценой. Тебе конец лив–Даравит. Клянусь всеми богами – будешь еще скулить, выпрашивая у меня смерть.
Кеннет разогнулся:
– Мастер Аманделларт, которого я обещал защищать, погиб вчера геройской смертью на леднике. И так я скажу на любом суде. Я не знаю тебя, человек. Не знаю, кто ты, кроме того, что бился против моих людей в стычке с Шадори. Пусть горы тебя судят, незнакомец.
Отвернулся и стал уходить. Несколько мгновений его сопровождала полная удивления тишина.
– Вернись, ты! Слышишь! – Впервые в голосе мага зазвучал страх. – Вернись, проклятый ублюдок! Я вытащил твоих людей! На леднике! Вытащил их!!! Помни об этом!!!
Офицер притормозил:
– Если бы ты их не вытащил, чародей, – сказал он громко. – Если бы ты их не вытащил, то я вытащил бы тебя из этой дыры и отдал в руки Борехеда.
Потом медленно нагнулся и аккуратно вычистил о снег меч и вытер его краем плаща. Вложил в ножны и пошел назад, чувствуя, как с каждым шагом уходят из него ярость и усталость. Когда прошел половину пути, проклятия и мольбы резко оборвались, закончившись протяжным криком. Кеннет–лив–Даравит остановился, но за шумом потока не услышал больше ничего.
Улыбаясь впервые за последние два дня, он пошел искать своих солдат.
Мы – мееханцы
Если бы не та попойка, сильное похмелье, неуклюжесть Велергорфа и нервный мул, то никогда бы не поймали шпионов, и все закончилось только неприятными подозрениями. Прошлым вечером Кеннет позволил людям немного больше, чем должен был. До казарм был день пути, завтра они будут ночевать в собственных койках и начнется краткодневный отдых, заполненный ремонтом оружия и брони, боевой подготовкой, чисткой обмундирования и другими скучными солдатскими занятиями. К тому же в Беленден вела прямая, как стрела, имперская дорога. Можно было проснуться позже рассвета и добраться как раз к ужину.
Половина роты, двадцать человек и несколько собак, возвращалась из патруля. Остальные находились в казармах. Десятидневный, спокойный поход по безопасной провинции был лучшим поводом, чтобы в начале весны напомнить людям о бдительности Горной Стражи. В мирное время в полках так и было: половина стражников в дозоре, половина в казарме, под рукой начальства. Хотя патруль из двадцати солдат выглядел как издевательство. С прошлой осени ему обещали два новых десятка – тогда именование Шестой Роты ротой не выглядело бы глупой шуткой.