Истории старого города
Шрифт:
Мирон опустил взгляд от окна и тут же невольно вздрогнул! По полу промелькнула большая тень! Нет это была не зрительная галлюцинация, так как в ушах вовсю звучал какой-то жуткий неестественный шорох! Как будто кто-то или что-то скользило вдоль стен дома, прижимаясь к ним вплотную и вызывая это зловещее шуршание! Мирон ощутил, как ноги его онемели от страха, он сидел не шелохнувшись, лишь смотря перед собой в квадрат окна, обречённо ожидая появления какой-то поистине дьявольской твари! Шорох усилился, черная тень нависла над окном и замерла на пару секунд.
От ужаса Мирона парализовало в кресле,
Была глубокая тихая сельская ночь. Полумесяц скрылся за тучами. На полу валялся пустой графин. Мирон перебрался на кушетку и остаток ночи провел, беспокойно переворачиваясь с бока на бок.
На следующий день у колодца ему повстречался сосед – маленький щуплый старичок с редкой седой бородкой. Того сильно заинтересовал приезд наследника. Он вызвался проводить Мирона и все расспрашивал, надолго ли тот собрался обосноваться здесь. У Мирона болела голова, и он уже не знал, как отделаться от назойливого соседа, и тут одна фраза зацепила его. “Не забудь сходить на могилу покойного деда. Да навести порядок бы там…”, – слова старичка звучали как будто обыденно, но после них Мирон почувствовал стыд. И вправду, по приезду он еще не думал о том, что надлежало бы сходить на кладбище.
“Без тебя разберусь”, – махнул рукой Мирон и скрылся в доме. Поставив чайник на печь, выглянул в окно, а там все тот же старичок, норовивший заглянуть внутрь. “Вот ведь пристал, как банный лист”, – проворчал Мирон и задернул занавески.
После обеда он отправился прогуляться по деревне. Кругом все выглядело удручающе: вдоль размытой от дождей дороги тянулись убогие, местами развалившиеся домики. Большинство заборов были давно некрашеными, их разъедала ржавчина, изо всех щелей торчали сорняки. Казалось, сам воздух был пропитан смрадом разложения – типичная картина для сельской Молдовы, водрузившей на себя в 90-ые знамя дешевой рабочей силы за границей и оставившей погибать родное село.
Немногочисленные сельчане, встретившиеся Мирону по пути, принимали его достаточно холодно. Скорее всего, они даже и не знали, с кем здороваются. Однако, одна старушка, явно признавшая в нем сходство с дедом, долго заглядывала ему в глаза, обронив наконец фразу: “Ну будто сам покойник встал и вновь помолодел”.
Мирону отчего-то стало не по себе. Не то, что бы он был весь такой пугливый из себя и набожный, но от сравнения с покойным дедом веяло чем-то нечеловечным, отталкивающим.
Один любопытный факт точно имел место быть: сельчане самого преклонного возраста явно видели его кровную связь с дедом. Для него, проведшего большую часть сознательной жизни вдали от этих мест, это было открытием. Вечером он решил заняться-таки изучением семейных фотоальбомов.
Едва стало темнеть, Мирон зажег свет, наполнил графин настойкой и разложил в кабинете на столе фотоальбомы.
И первое же свадебное фото деда с бабушкой повергло его в некий гипнотический транс!
Это все больше походило на какое-то наваждение! Чему это все было знамением?! Мирон отбросил фотоальбомы в сторону и в состоянии сильного испуга стал быстро ходить по комнате из угла в угол. Уверенность в том, что случилось что-то неладное, росла с каждой секундой!
Он улегся на кушетку, забрался с головой под одеяло и в тревожном беспокойстве стал ждать приближения ночи. Едва он закрывал глаза, как в голове начинал бурлить самый настоящий водоворот: беспорядочно воспроизводимые в памяти образы прошлого перемешивались с ежесекундными вспышками предположений в настоящем, затмевали друг друга, нарушая тем самым последовательность его мыслей. Появлялись и исчезали лица родственников, загорались и тут же гасли их фразы, сказанные в день похорон деда.
И в этом полете по бескрайним просторам сознания Мирон вдруг понял, что именно похороны деда не дают ему покоя! Что-то связанное с ними терзающим образом гложет его! Он зацепился за эту догадку, исчезавшую во мраке полуподвальных помещений его подсознания, и стал тянуть ее на поверхность.
И в тот момент, когда разгадка, казалось, вот-вот проявит себя, Мирона ошарашил скрип кресла! Он напрягся всем телом и прислушался. Скрип старого раскачивающегося кресла повторился! Мирон затрясся мелкой дрожью и тихонько выглянул из-под одеяла.
В кресле было пусто, но ему отчетливо было видно, что оно слегка еще качалось, как будто по инерции. Мирон глянул дальше, на дверной проем из комнаты, и в ней увидел стоящий черный силуэт, от чего у него перехватило дыхание! Мирон не спал, и если так, то, видимо, сходил с ума!
Животный страх, парализовавший его в первые мгновения, прошел, и Мирон решил действовать. У изголовья кушетки на тумбочке лежал фонарик. Мирон нашарил его рукой, включил и направил на дверь.
Луч света осветил из темноты лик силуэта. Это был его дед, но в молодом возрасте, как две капли воды, походивший на Мирона. С упреком дед глядел на него, свет фонаря высвечивал его подбородок, губы, квадратные скулы, нос и впавшие глаза. Лоб, уши и макушка ускользали в темноту. Зловещность образа дополняла неестественная крупность силуэта – он занимал собою весь дверной проём, и, кажется, сталь проникать теперь в саму комнату. Внезапно лицо деда возникло у самой кровати! Мирон вскрикнул в ужасе и лишился чувств.
Наутро ночное происшествие казалось сказочным кошмаром. Мирон не находил себе места, но все же не был уверен до конца, что это все ему не привиделось. Однако, когда он вновь открыл фотоальбом, и увидел, что ни на одной фотографии не было видно четко лица деда, то понял, что все-таки имеет дело с чем-то сверхъестественным.
Ему оставалось пойти поговорить с соседями, быть может, они откроют ему какие-то подробности последних лет жизни деда. С другой стороны, Мирон сомневался, что ему стоит в деталях сейчас рассказывать чужим людям о своих страхах и видениях.