Историки и Фэнтазерка
Шрифт:
Как моя пра- и сколько-то там еще прабабки при ее двух метрах смогла не только влюбиться в моего, хоть и симпатичного, но среднестатистического по всем внешним параметрам, прапрапрадеда, да еще и отстоять свою любовь перед родственниками… я не знаю. Но пара оказалась колоритная.
Пра на мой детский вопрос - за что она его полюбила, посмеиваясь, всегда говорила, что за его не среднестатистический внутренний мир. Пра уже давно живет одна – дед умер десять лет назад, что было большим ударом для нее. У данавов жизнь очень длинная. Длиннее даже человеческой, несмотря на то,
Взглянула исподлобья на посетителя еще раз. Все же какой-то странный оттенок у его кожи. Полукровка? Странно. Трейдники редко с кем-то из чужаков связывают свою жизнь. Опять же из-за образа жизни – мало кто готов сменить свет дневного светила на блики ночной звезды.
– Ау! – у меня перед глазами пощелкали пальцами, - Это с кем же надо было развлекаться прошлой ночью, чтобы сегодня спать с открытыми глазами!
Оскорбилась. Честно. Такого я выдержать уже не смогла – резко выдвинувшиеся небольшие парные клыки впились в пальцы, мельтешащие у меня перед носом. Возмущенный вопль и… я взмыла в небо. Ну, почти.
Меня, как впившуюся, в не вовремя убранный палец из аквариума, зубастую рыбу трик, выдернули из-за стола (при моем-то не маленьком росте) и пытались стряхнуть с руки. Ага, щаззз! Я не могла… Ну не могла я никак стряхнуться – у меня правый верхний клык застрял в кости. Мне даже пришлось схватиться за укушенную конечность обеими руками и подтянуться вверх, снимая нагрузку с зуба, чтобы его не сломать. Вытащить аккуратно бедный зубик удалось только с третьей попытки. Нет, я смогла бы и раньше… если бы меня так не трясли.
Как только клык оказался на свободе, руки самопроизвольно расслабились и-и-и… Это было моей стратегической ошибкой. Отлетев к другому концу читательского зала и, впечатавшись в стену, увидела гору. Зеленоватую, покрытую местами плотной чешуей гору раздувшихся мышц. Ё-ё-ё, что-то сейчас будет. И явно малоприятное для меня.
Зато теперь я точно знала расу второго из его родителей. Ага, тех самых, данавских, воинственных кровей. Причем как минимум половина. И это прискорбно, потому что никак не сравнится с моей одной четвертью с половиной (у мамы в роду тоже когда-то данавы отметились). Ну что, здравствуй почти что соплеменник!
Что такое безобразная драка, вы в курсе? Нет? Радуйтесь. Потому что я познала эту истину в полной мере.
Нет, меня не избивали до синевы, хотя, положа руку на сердце, вполне могли бы – и комплекция, и умение это позволяли. То, что мой противник умелый боец я поняла сразу… по тому, как он соизмерял собственную силу. Я тоже кое-что умела, потому могла оценить такую подготовку в полной мере.
Есть такая особенность в воспитании данавов – обучать своих потомков национальному боевому искусству и не важно, сколько в том потомке крови зеленокожих предков – мы все их дети. У нас в семье этим, к примеру, занималась моя Пра. Хорошо так занималась – я до сих пор помню все синяки и ссадины.
В общем, подрались мы… знатно. Со вкусом так, со временем драчливое начало переросло в полноценный спарринг… ну-у-у, со скидкой на мои возможности. Я, так просто, будто заново на свет родилась.
Сидя на полу под одним из библиотечных матовых шкафов с кристаллами рядом с еще недавним противником. Хорошо, что ничего не порушили. Правда, при сверхпрочном татамисе – материале, из которого в наше время изготавливают практически всю мебель, это сложно сделать, но всегда найдется место исключению.
Оба мы дышали тяжело с каким-то даже облегчением – все же здорово иногда вот так сбросить напряжение. Этим, кстати все данавы страдают. Напряжением, я имею ввиду.
– Тохес, - протянутая лапища была уже опять нормального белого с прозеленью цвета, - Тохес Донател-ас.
– Принна Доли, - протянутая рука оказалась на удивление горячей и сухой – у обычных трейдников кожа всегда была прохладной, не выше тридцати пяти градусов, а тут… Просто даже теряюсь в догадках, как его родители смогли создать собственную семью – настолько противоположных по темпераменту представителей рас еще стоит поискать.
– Ничего дерешься, - новый знакомец оттер алую кровь с нижней рассечённой губы, - кто учил?
Я, не слушая его, зачарованным взглядом смотрела, как на припухшей губе набухла новая кровяная капелька. У меня самой даже губы зачесались от желания снять ее оттуда, слизнуть языком и…
Глаза все же смогли оторваться от этого наваждения и опуститься вниз.
– А? – надо срочно себя чем-то отвлечь и не думать о… его губах, - А-а-а, с прапрапрабабкой занималась.
В ответ так ничего и не услышала. Не смотреть! Я сказала, не смотреть! Тьфу ты, блин таврический!
Взгляд на секунду метнулся к мужскому лицу и застыл. Вот прямо напротив его глаз и завис, отказываясь смотреть на что-то еще. Глаза – золотистые омуты с расширенным, пульсирующим зрачком – завораживали, заставляя покориться, признать главенство, открыться.
Я не заметила, как мы оказались настолько близко друг к другу, потому что в следующую секунду я смогла осуществить то, что желалось. Да-да, та самая капелька густой, алой, горячей крови оказалась у меня на конике языка. И я упивалась этим вкусом. Терпкий с ноткой горьковатой соли… Никогда не могла бы себя назвать кровопийцей (в прямом смысле слова). Да меня вообще воротило от одного виде этой красной животворящей жидкости, но тут… У меня просто крышу сорвало. И, похоже, не у меня одной.
Неожиданно накрывшая нас страсть оказалась подобна снежной лавине, сносящая все на своем пути, не оставляющая возможность остановиться, поглощающая без остатка.
Поцелуи, касания, ласки… Движения стремительные, сильные, лишающие свободы…
Я, не знавшая никогда мужчины.
Я, не предполагавшая о такой силе страсти…
Я, не желавшая уступать хоть в чем-то…
И в этом страстном поединке, как в недавнем бою старалась быть на равных, так же изучая, отдавая и отнимая.