Историография истории древнего востока
Шрифт:
B. Шубринг (джайнизм), С. Конов (классическая драма), Дж. Тибо (астрономия и математика), Р. Гарбе (философия санкхья и йога). Серия не была закончена по первоначальному плану — сначала погиб Г. Бюлер, потом помешала мировая война, наконец, сошло со сцены поколение классиков индологии. Но многие из монографий на десятилетия оставались основными трудами по соответствующей теме.
Характерно, что вся серия была посвящена, как явствует уже из ее названия, именно «индоарийской филологии». В тот период, когда она была задумана, в науке еще не сложилась тенденция к выяснению до-арийского и неарийского компонентов древнеиндийской культуры. Не шла речь и о реконструкции древней истории страны — исследователи ограничивались, скорее, обзором ее
Между тем исследование политической истории Индии уже начиналось, и основа его была заложена публикацией надписей Ашоки и гупт-ских царей. Наибольшую популярность приобрели общие труды Винсента Смита (1848-1920): «Ашока — буддийский император Индии» (1901), «Ранняя история Индии» (1904), «Оксфордская история Индии» (1919). Образцами, на которые ориентировался ученый, были труды Дж. Грота, Т. Моммзена, Л. Ранке. Он стремился аргументировать свои выводы, критически оценивая источники, хотя это и не всегда ему удавалось. Всю историю Индии автор делил на три периода: индусский, мусульманский и британский. Самое начало ее он усматривал в «арийском завоевании» (Хараппская культура тогда еще не была открыта). Для всех работ историка характерен своего рода культ героев. В качестве этих великих людей, добивавшихся создания великих держав, фигурируют Ашока, Чанд-рагупта II, Харша. Индия процветала при сильных правителях, умевших организовать систему «просвещенного деспотизма». Периоды распада крупных государств В. Смит рассматривал как время анархии и упадка. Последовательно проводимая им «имперская идея» соответствовала официальной точке зрения британской историографии.
В начале века Англия уделяла все большее внимание ориенталистике. В 1917 г. была создана лондонская Школа востоковедения, предназначенная для подготовки практических работников в Азии (а позднее и в Африке). Коллектив авторов подготовил «Кембриджскую историю Индии». Первый том ее, посвященный периоду древности, содержал общий очерк политической истории и основные сведения по культуре эпохи древности. Характеристика социальных отношений давалась лишь в связи с общественной моралью. Соответственно, например, гетерам уделялось куда большее внимание, чем рабам. В целом же эта работа английских ученых отличается взвешенностью подхода и осторожностью оценок.
Помимо эпиграфики важнейшими источниками для восстановления политической истории являются так называемые пураны. Пионером исследования индийской исторической традиции был Фредерик Эден Пард-житер (1852-1927), много лет живший в Бенгалии и служивший там судьей. Ученый начал с перевода «Маркандея-пураны», затем собрал пура-нические тексты о династиях Кали-юги и, наконец, обобщил свои выводы в книге «Древнеиндийская историческая традиция» (1929). Ф. Парджитер полагал, что все пуранические генеалогии в наиболее существенных моментах совпадают и, возможно, восходят к единому первоисточнику. Он склонен был считать достоверными сведения пуран не только в отношении поздних династий («Кали-юги» — от Маурьев до Гуптов), но и самых ранних, связанных с ведийскими легендами и эпическими преданиями.
В межвоенный период появилась история Древней Индии и во французской историографии (ее написал Л. де ла Валле Пуссен для серии «История человечества»),
В начале XX в. начинает складываться школа современной историографии в самой Индии. У ее истоков стоял Рамакришна Г опал Бхан-даркар (1837-1925), один из сотрудников Г. Бюлера. Он получил европейское образование, был вице-канцлером Бомбейского университета, занимался сбором и каталогизацией санскритских рукописей. Как исследователь Р. Г. Бхандаркар вовсе не был похож на традиционного индийского ученого — пандита. Его девизом было: «Историк — беспристрастный судья, который обеспокоен лишь поисками истины». В суровой критике источников он менее всего грешил легковерием — скорее был склонен к гиперкритицизму. Среди трудов Р. Г. Бхандаркара особо надо отметить «Древнюю историю Декана» (1884), посвященную в основном Махараштре, а также монографию «Вишнуизм, шиваизм и малые религиозные секты», вышедшую в серии, основанной Г. Бюлером. Его именем назван исследовательский институт в Пуне, основанный им в 1917 г. (Bhandarkar Oriental Research Institute). К его последователям причисляют таких известных индийских историков, как П. В. Кане, А. С. Альте-кар, Нилакантха Шастри и др.
С 80-х годов XIX в. в связи с ростом национального самосознания начинается большая работа по изданию санскритских текстов. В разных частях страны были основаны обширные серии публикаций «Чаукхамба» (Бенарес), «Нирная Сагар», «Анандашрама» — они содержали сотни томов. Активно работало и Азиатское общество под руководством Харапа-расада Шастри (1853-1931). Освободительное движение во время Первой мировой войны способствовало созданию новых обществ и научных журналов, призванных осветить прошлое индийского народа. Здесь можно упомянуть «Исследовательское общество Бихара и Ориссы» в Патне и «Общество Индии и сопредельных стран» (Greater India Society), журнал востоковедов Бароды (с 1915), Мадраса (с 1918), Андхры (с 1922), «Анналы института Бхандаркара» (с 1920), «Ежеквартальный индологический журнал» (Indian Historical Quarterly) — Калькутта (с 1925 г.). С 1919 г. регулярно организуются ежегодные сессии индологов (All-India Conference).
Перед Первой мировой войной в Берлине у Г. Людерса приобрел подготовку в области текстологии Вишну Суктханкар (1887-1943). Ему пришлось возглавить то грандиозное предприятие, которое запланировали немецкие санскритологи, — критическое издание «Махабхараты» (Пуна, с 1919 по 1966 г.). В процессе его подготовки индийские ученые отрабатывали современные принципы публикации и исследования огромного эпического текста. В Бароде в 1928-1947 гг. вышло в свет критическое издание «Рамаяны» в восьми томах.
Наряду с работами, находящимися на уровне науки XX в., публиковалось в Индии и множество вполне традиционных сочинений. Ученые знатоки шастр писали санскритские комментарии, подражая средневековым авторитетам. На английском языке появлялись статьи, авторы которых старались датировать веды временем, удаленным от нас на несколько десятков тысяч лет. Вряд ли будет ошибкой сказать, что множество публикаций отличалось отсутствием исторического сознания, незнанием приемов критики источников, по существу, мифологическим представлением об окружающем мире.
С другой стороны, вплоть до XX в. в Индии можно было встретить носителей живой традиции, получивших от учителей знание выработанных веками методов интерпретации текстов. Обращение европейских ученых к шастрам — трактатам по философии и эстетике, астрономии и математике — заставляло их не ограничиваться только филологическим анализом, но и осваивать туземную науку именно так, как ее проходили в местных школах. У индийских пандитов занимались Г. Бюлер и наш соотечественник Ф. Щербатской. Когда-то, во времена У. Джонса и Г. Вильсона, европейцы принимали на веру любое слово, сказанное пандитом. Освобождение от слепого доверия к ним знаменовало становление научной санскритологии середины XIX в. И наконец, уже в XX столетии ученые вновь обратились к живой традиции, изучая ее во всеоружии современного знания и критики.
Можно отметить и другую сторону дела: немецкая санскритология XIX в. складывалась в русле романтической традиции. Весьма характерно, что люди, всю жизнь преданно занимавшиеся древней литературой Индии (как, например, Макс Мюллер), не проявляли ни малейшего желания посетить страну. Когда же более молодые ученые приезжали в Индию (как Рихард Гарбе, известный специалист по философии санкхья), они не скрывали своего разочарования тем, как мало современность соответствует их представлениям о древности. Должно было измениться само отношение к Индии, чтобы появился живой интерес к тем же шастрам и их знатокам — пандитам или к буддийской философии и учености лам. Во времена господства позитивизма индийская мистика и традиционная схоластика обычно вызывали насмешку или просто скуку. В эпоху же появления новых философских школ — неокантианцев, А. Бергсона — вдруг становились актуальными целые пласты древнего духовного наследия и казались понятными основы миросозерцания Индии.