История амулета
Шрифт:
— О, да не будьте же вы такой злюкой! — закричала Джейн, выходя из себя. — Вы разве не видите, что ему это и впрямь позарез нужно?!
— Ха! Ему, видите ли, нужно, — скривился было продавец, но уже в следующую секунду принялся подозрительно почесывать ухо. Он, видите ли, обладал прирожденным чутьем торговца, и в данный момент это самое чутье нашептывало ему, что Джейн говорит правду. У него на ладони красовалась свежая повязка, и если бы кто-нибудь заинтересовался «облезлой мартышкой» еще пару-другую минут назад, он был бы рад избавиться от нее за десять шиллингов. Но то
— Надо же! Ему, стало быть, позарез нужно, — повторил он. — А коли нужно, то вот вам моя цена: два фунта десять шиллингов, и все тут. Другой такой обезьянки не сыщешь по эту сторону экватора — чтоб я сдох, коли вру! Один Бог знает, где такие, как она, водятся. Уж в Лондоне-то их точно нету. Да этой мартышке место в зоопарке, точно вам говорю. Так что два фунта десять шиллингов и деньги на бочку, а не то проваливайте отсюда!
Дети в отчаянии переглянулись — вся их казна исчислялась жалкими двадцатью тремя шиллингами и пятью пенсами (а ведь еще сегодня утром им казалось, что это сущее богатство), причем двадцать шиллингов влились в нее всего лишь несколько часов тому назад в виде новехонького сверкающего соверена, который папа подарил им перед отъездом «на проказы» и с которым им отчаянно не хотелось расставаться.
— У нас всего лишь двадцать три шиллинга и пять пенсов, — сказал Сирил, для вящей убедительности позвякивая монетами в кармане.
— Двадцать три филина и пять персов! — презрительно фыркнул продавец, не веря, что у Сирила может оказаться при себе такая огромная сумма.
Последовала напряженная пауза. Затем Антея вспомнила наставления Псаммиада и сказала:
— О, как бы я хотела, чтобы у меня было два фунта десять шиллингов!
— Вот вам крест, мисс, мне этого тоже хочется, — ответил продавец с язвительной любезностью. — Да уж как хочется-то, просто сил нет!
Все это время антеева рука лежала на прилавке. Когда она загадала желание, что-то холодное и круглое незаметно скользнуло под нее. Антея тут же подняла руку, и — о чудо! — у нее на ладони лежали пять блестящих золотых полсоверенов.
— Как видите, у меня все-таки есть эти деньги, — хладнокровно заметила она. — Берите, они ваши, а нам сейчас же отдайте Псаммми… э-э-э… я хотела сказать — мартышку.
Продавец старательно обнюхал каждую монетку, а потом одним молниеносным наклоном ладони ссыпал их себе в карман.
— Надеюсь, мисс, они достались вам честным путем, — сказал он, пожав плечами.
Затем он снова почесал ухо.
— Ладно! Так уж и быть, я отдаю его вам, хотя на самом деле он стоит в три раза дороже. Эх, да что там говорить!..
Он вышел наружу, осторожно приблизился к клетке с Псаммиадом, некоторое время покрутился вокруг нее, словно собираясь с духом, а затем одним стремительным рывком распахнул дверцу и грубо схватил Песчаного Эльфа за загривок. Естественно, Псаммиад не упустил возможности припасть к руке своего мучителя в долгом прощальном укусе.
— Нате, забирайте эту скотину! — сказал лавочник, морщась от боли, и так сильно сжал Псаммиада своим мохнатым кулаком, что тот едва не задохнулся. — Еще
Понятно, что у него глаза полезли на лоб, когда Антея бесстрашно протянула руки навстречу Псаммиаду.
— Только потом, когда он вам отхватит полщеки или глаз выхлестнет, не говорите, что я вас не предупреждал, — сказал он и разжал кулак.
Псаммиад одним гигантским прыжком перемахнул с его грязной, мозолистой ладони на руки Антее, которые, кстати сказать, тоже были не совсем чтобы чистые, но все же достаточно розовые и мягкие. Антея бережно прижала его к груди.
— Но мы же не можем нести его домой прямо так, — сказал Сирил. — Представляете, какая вокруг нас соберется толпа?
И в самом деле, на тротуаре перед лавкой уже собралось ее небольшое подобие — два мальчишки-посыльных и один полицейский заинтересованно поглядывали на косматую бесхвостую невидаль, в приливе чувств обвившую антееву шею лапами.
— У меня тут ничего нет — разве что бумажные пакеты, в которые мы складываем черепах, — ворчливо сказал продавец.
Так что вся компания снова проследовала в магазин. Получив от продавца бумажный пакет, Антея осторожно развернула его, и Псаммиад не менее осторожно забрался внутрь. Нужно ли говорить, что при виде столь невиданного поведения своего заклятого врага глаза продавца едва не повылазили из орбит.
— Разрази меня гром! — пораженно воскликнул он. — Я ожидал от него чего угодно, но только не этого! Разве что вы раньше встречались с этим маленьким мерзавцем…
— Естественно, — любезно ответил ему Сирил. — Вообще-то, он наш старинный приятель.
— Знать бы мне раньше, — проворчал продавец, — так вы бы его и за пять фунтов у меня не выпросили. Да ладно уж, — добавил он, когда дверь за детьми затворилась и он остался в лавке один. — И так я на нем изрядно подзаработал. Обошелся-то он мне всего в пять шиллингов. Хотя, с другой стороны, он накусал меня на все десять фунтов. Тьфу ты!..
Пока он в отчаянье рвал себе волосы, дети, дрожа от радости и волнения, тащили Псаммиада домой. Псаммиад тоже дрожал в своем бумажном пакете, но совсем по другой причине.
Когда они наконец добрались домой, Антея принялась изо всех сил ласкать Псаммиада, то есть гладить по шерстке, трогать лоб губами и делать всякие прочие глупости, какие обычно делают девчонки, когда хотят кого-нибудь утешить. Она бы с удовольствием всплакнула над ним, если бы вовремя не вспомнила, что он ужасно боится сырости.
Когда Псаммиад наконец немного пришел в себя, он сказал:
— Достаньте мне где-нибудь песка — знаете, такого красивого серебряного песка, который продается в лакокрасочной лавке. И, пожалуйста, принесите как можно больше!
Дети сбегали в лавку и купили алюминиевой пыли. Они достали большой круглый таз и насыпали ее туда. Затем они запустили туда же Псаммиада. Песчаный Эльф тут же принялся кататься в тазу, скрестись, царапаться, чесаться, растираться, отряхиваться, обмахиваться и обдуваться. Когда же он наконец почувствовал себя достаточно чистым и красивым, то молниеносно вырыл нору в песке и удалился в нее спать.