История Андрея Петрова
Шрифт:
– И в связи с этим, – подхватил Штейн, не дожидаясь ответа новых коллег, – предлагаю это дело отметить!
Он достал из нового бара непонятно когда и кем купленные две бутылки виски и четыре стакана.
На удивленный взгляд Андрея он лишь подмигнул и сказал: – Андрюша, вместе с библиотекой привезли ящик виски! Бывают же совпадения, а!
Увидев бутылки, Эдик и Стае заметно оживились. Андрей знал, что телевизионщики, как и вообще люди, связанные с массовыми коммуникациями, по части выпивки уступают только сапожникам, но он никогда не видел такой реакции, что называется, живьем. С другой стороны, думал Андрей, это нормальные мужики, и если руководство предлагает выпить после обеда, то чего
Саша налил всем по полстакана и произнес небольшую речь.
– Итак, друзья, вы парни профессиональные, мы тоже не с улицы, в общем, постараемся друг другу помогать. За наше новое сотрудничество, – сказал он. Бокалы зазвенели, мужчины выпили. Поллитровая бутылка иссякла минут за двадцать, открыли вторую.
Беседа ушла в неформальное русло, состоящее из смешных историй и забавных рабочих курьезов. Андрей смотрел то на накачанные руки Стаса, то на обгрызенные ногти Эдика. По разговору новых коллег было понятно, что они и сами не очень-то близко знакомы, но говорят друг с другом уважительно. Это хорошо, подумал Андрей, были бы они друзьями, могли бы начаться интриги и прочая туфта, а так бояться нечего. Лицо Эдика быстро покраснело. Это говорит только об одном: человек выпивает часто и помногу. Вообще смешное зрелище. Ваш новый собутыльник, даже будучи порядком пьяным, может продолжать делать серьезное лицо и даже вести нормальную беседу, но его лицо, все более напоминающее помидор, с точностью хорошего часового механизма начнет выдавать страсть ко всему, что хотя бы на градус крепче воды.
На следующий день в кабинете Андрея Петрова были официально утверждены логотип и название новой компании. Владелец медиахолдинга «Мой город» объявил начало работы блестящим и нацеленным на результат, а еще добавил, что встречаться они теперь будут раз в квартал, и вообще – его не интересует ничего, кроме финансовых показателей.
– Вы мне даже понравились, ребята, – совершенно искренне сказал Носов, прощаясь. – Я верю только в результат, поэтому мне все равно, сколько человек вы возьмете на работу завтра и кого уволите послезавтра. Проект у нас полностью коммерческий, аудитория самая большая в городе, думаю, проблем не будет.
Он встал, подошел к Штейну, посмотрел прямо в глаза, пожал руку. Затем неторопливо дошел до Андрея, сидящего в кресле напротив, и проделал тот же самый «ритуал». Непонятно, что имеют в виду люди, а в частности, большие начальники, когда сжимают вашу кисть и внимательно смотрят на вас, не моргая, видимо, это выражение высшего доверия.
– Слушай, – сказал Андрей приятелю, едва только дверь выпустила долговязую фигуру Носова обратно в коридор, – чего это он на нас смотрел так, будто на войну провожает?!
– Да хрен его знает, Андрюх, меня больше интересует его фраза по поводу наших частых встреч, – ответил он.
– Да уж, видеться раз в четыре месяца с начальством, – это или очень хорошо, или…
– Что ты имеешь в виду? – спросил Штейн. – Чего ж тут плохого?
– Ну, всегда можно сказать, мол, столько времени дурака валяли и все такое…
– Нет, Андрюша, – перебил Саша, – ничего такого! Наладим работу так, что у всех дым пойдет из задницы, но все будет в норме. Знаю я таких, как Носов. Им реально все равно, чем мы тут занимаемся. Ты ж пойми, у нас в руках самая большая рекламная площадка города, плюс штат какой, тут надо постараться, чтобы дело завалить.
Андрей по привычке кивнул, а сам почему-то подумал о сыне Инны. Ведь все равно придется с ним знакомиться, нужно будет говорить с ним, играть в прятки, покупать машинки и все такое. Петров отлично понимал, что как минимум мама мальчика очень надеется, что они поладят, да и как может быть по-другому? В конце концов, это нормальная реакция и желание любой одинокой женщины с ребенком.
– Алло, добрый день, Андрея можно?! – спросил Штейн, нависший над Петровым, как скала.
– Ой, Сань, извини, задумался, – сказал Петров.
– Поесть хочешь, говорю? – спросил Штейн.
– Да можно, пошли, – ответил Андрей, нехотя поднялся из удобного кресла, надел любимый черный пиджак, зачем-то оглянулся на новую библиотеку и пошел вслед за приятелем.
Возле небольшого уютного ресторанчика «Веранда», расположенного в аккурат за супермаркетом «Дружба», Петрова и его друга ждал роскошный обед, плавно переходящий в ужин. Они заказали мидии и вино, а чуть позже бутылку виски и кучу всяких закусок. Штейн разошелся и угощал по полной программе. Каким-то шестым чувством он ловил сигналы грядущих легких деньков и к подаркам судьбы относился, как любой щедрый мужчина. Саша никогда не был оторвой-другом, который пропьет с приятелем последние деньги, зато, когда он чувствовал, что в ближайшее время его финансам ничего серьезного не грозит, тратился, что называется, по полной.
– Девушки, как вам вино? Может еще бутылочку? С вашего позволения вам принесут сыр, – обращался Штейн к двум симпатичным девчонкам лет двадцати, которых он успел угостить. Те только и делали, что благодарили, не забывая краснеть от смущения. Штейн заводился еще больше.
– Сань, сбавляй обороты, – одергивал его Андрей. Но что там говорить, когда человек пьян и все у него хорошо.
– Андрюх, не знаю, что на меня находит, просто хочу, чтобы все вокруг чувствовали то же самое. Смотри вон, два парня сидят, уже час эту долбанную бутылку пьют! Официант – заорал Штейн, – бутылку виски тем ребятам, будь добр!
– Саня, закачивай, не так поймут!
– Хе-хе, поймут, Андрюх, кто ж от выпивки отказывается?!
Молодые люди, удивленно взглянули на Штейна, едва официант принес им бутылку «Чиваса» и кивком показал на стол Петрова со Штейном.
– Новую должность отмечаем, – крикнул Андрей. – Гуляют все!
Это единственное, что пришло в голову, дабы не попасть в неловкую ситуацию.
Те двое удовлетворенно кивнули, одновременно подняв большие пальцы рук.
Штейн наливал и наливал, говорил, как ему везет и как хорошо, что они знакомы.
– Как-то не складывалось у меня с друзьями, Андрюх. Знакомых много, а друзей, а… – Он махнул рукой, и добавил: – Только ты, больше никого у меня нет… – Штейн замолчал, сделал внушительный глоток и сказал: – Ни жены, ни друзей, только ты…
Саша уткнулся в белую скатерть, за время их пребывания уже покрывшуюся пятнами от вина, мяса, жирных оливок и вина.
В такие моменты мало того, что чувствуешь себя, как полный кретин, так еще и обязательно нужно что-нибудь говорить. Но что? Всякую дребедень, типа «ты знаешь, у меня ведь тоже не было лучшего друга (хоть он, скорее всего, и был)» или лебезить, что и впрямь такие откровения бывают совсем не часто. Разумеется, все это в обязательном порядке должно сопровождаться похлопыванием по плечу, глядя при этом прямо в глаза, подобно следователю со стажем. Андрей выбрал что-то посередине: он приобнял Штейна и сказал, что тоже очень рад такой настоящей мужской дружбе. Нельзя было сказать, что Саша был лучшим другом, но и больше, чем с ним, времени Петров ни с кем не проводил. Да и кто вообще придумал понятие это – «лучший друг»? Кто может объяснить, что это? Хорошо вам вместе – и дружите на здоровье, кому нужны эти ярлыки? Скорее всего, все это для тех, у кого друзей нет и никогда не будет. Это как со словом «любовь». Всем ведь известно, что не бывает такого, что любят по десять лет и больше, все это простая влюбленность и привычка, так спокойней, удобней и практичней, но нет же, всем ведь хочется мечтать…