История Авиации 2004 06

Журнал История авиации

Ситуация на фронте складывалась следующим образом. 10 декабря 1918 г. Главнокомандующий войсками Красной Армии, действующими на северо-западном направлении, Вацетис определил ближайшие задачи своих войск как «дальнейшее наступление, вплоть до занятия Ревеля, Пернова, Риги и овладения всем рижским побережьем». К счастью для эстонцев, их участок фронта посчитали второстепенным — основное наступление развернулось в направлении Брест-Литовска и Вильно, крупные бои с участием элиты Красной армии, «красных латышских стрелков», развернулись и на территории Латвии. Против Эстонии же в конце 1918 г. была задействована одна единственная 6-я стрелковая дивизия РККА численностью около 6 тысяч штыков. Для противодействия красным у эстонцев на 3 января 1919 г. было развёрнуто 4,8 тысяч человек при 147 пулемётах

и 16 орудиях, плюс российско-белогвардейские формирования Юденича и «добровольцы» под английским командованием. Действуя совершенно несогласованно, и даже периодически вступая между собой в потасовки, порою переходившие в перестрелки, «союзники» сумели всё-таки в течение января 1919 г. оттеснить красных примерно до границы Лифляндской губернии. После этого на эстонском участке фронта установилось полное затишье.

Временное эстонское правительство, возглавляемое премьер-министром Константином Пятсом, постаралось использовать эту паузу в боевых действиях для усиления военной мощи молодого государства. Обширные планы предусматривали и создание военной авиации — для начала в виде «воздушной роты» в составе инженерного батальона эстонской армии, которым командовал бывший капитан царской армии Виктор Ринберг. Поскольку во всём мире лётчиков эстонской национальности было не густо, к началу 1919 г. удалось привлечь на службу только одного бывшего российского пилота морской авиации Юрия Отса (по некоторым данным — предка известного советского певца Георга Отса), а также двух кайзеровских авиаторов — лейтенанта Августа Роозе и фенриха Арнольда Ундера. Роозе, как «самый опытный и старший по званию» был назначен командиром воздушной роты, а пилот Отс с лётнабом Ундером составили первый «номинально комплектный» экипаж эстонской авиации.

Ещё хуже обстояло дело с материальной частью для воздушной роты. В руки эстонцев попала дюжина летающих лодок конструкции Григоровича, оставленных российским флотом на складах в порту Хаапсалу, в т. ч. один М-5, два М-16 и несколько М- 11, но после года «беспризорного» хранения они годились практически только на дрова. Немцы же оставили в Минной гавани Таллина два больших двухмоторных поплавковых гидросамолёта «Фридрихсхафен FF-41A», которые также были, мягко говоря, «не первой свежести». Но если планеры этих машин ещё можно было отремонтировать, то моторы были фактически в «убитом» состоянии. По одним данным их силовые установки были испорчены самими немцами перед уходом, по другим просто выработали ресурс. Из этих двух самолётов эстонцам удалось кое-как восстановить один (имевший серийный № 55), ставший первым самолётом эстонской военной авиации. На нём впервые нанесли опознавательные знаки эстонского государства: сине-чёрно-белые полосы на руле поворота и такие же треугольные «вымпелы» на крыльях и фюзеляже. Вот только данных, о том, поднимался или нет этот «Фридрихсхафен» в воздух, не имеется…

У немцев в районе Таллина был и сухопутный аэродром Ласнамяги, но всё имущество оттуда они вывезли в Фатерлянд или почти задаром продали финнам. Эстонские представители несколько раз посещали Финляндию с просьбами поделиться германской авиатехникой — всё-таки «наиболее этнически близкий народ», но прижимистые финны в январе 1919 г. согласились предоставить то ли запчасти для ремонта пары русских М-16, то ли один М-16, но неисправный — полной ясности с этим эпизодом до сих пор нет. Пришлось эстонцам из всех имевшихся у них русских самолётов с грехом пополам собирать один единственный.

Как водится, счастье привалило непосредственно с неба. 19 января 1919 г. в районе Нарвы эстонские подразделения захватили, причём на территории, контролируемой белыми, севший на вынужденную посадку красноармейский «Фарман F-ЗО», экипаж которого успел удрать через фронт к своим. Самолёт был вполне исправен, но не имел никакого вооружения. Пока эстонские авиаторы разбирались с этим приобретением, на них свалился очередной подарок: 31 января 1919 г. в районе Вастселиина в Южной Эстонии в расположении эстонских войск приземлился советский «Сопвич Струттер» («Сопвич полуторастоечный»), который пилотировал эстонец Рудольф Пиир. По одним данным он сознательно дезертировал из Красной Армии и угнал самолёт на «историческую родину», по другим тот был повреждён ружейно-пулемётным огнём с земли. Кстати, судьба лётнаба из этого экипажа неизвестна; если по тогдашней красноармейской традиции за Пииром в полёте надзирал какой-нибудь член партии большевиков или «сочувствующий», то его, скорее всего, попросту расстреляли. «Сопвич» перелетел в Таллинн, где прошёл мелкий ремонт и получил эстонские опознавательные знаки.

Первым эстонским самолётом был мощный двухмоторный германский «Фридрисхафен F44-. То, что эта машина, возможно, никогда не поднималась в воздух, попав руки эстонцев, в сущности не так уж и важно.

Таким образом, у эстонской авиации появилась возможность совершать боевые вылеты. 15 февраля 1919 г. ещё один недавно прибывший пилот, бывший российский фельдфебель Карл Хаас в течение дня произвёл сразу несколько вылетов на «Фармане». При этом он сбросил на позиции красных в районе деревень Коморовка, Дубровка и Коболяки несколько бомб и листовки. В последующие дни вылетов не последовало, т. к. был израсходован весь запас авиабомб, бензина и масла. Интересно, что в советских исторических трудах, посвящённых Гражданской войне, этот эпизод внезапной активности эстонских ВВС остался незамеченным, хотя отрывочные сведения об авиации Латвии и Литвы иногда встречаются.

Между тем весной 1919 г. боевые действия на территории Эстонии вступили в новую фазу. Северо-Западная белая армия генерала Юденича наконец-то получила дополнительную военную помощь от англичан и закончила формирование. 13 мая Юденич начал своё первое наступление на Петроград, его войска взяли Ямбург и Гдов, но затем красные нанесли контрудар, и белогвардейцы отступили.

Эстонская армия в это время занимала, по выражению ряда руководителей белого движения, «омерзительно-выжидательную позицию». К этому времени в ней насчитывалось 11 тыс. солдат, сведённых в три пехотные дивизии при 2422 пулемётах, 43 орудиях, 12 миномётах, семи бронепоездах и одном бронеавтомобиле.

Перепало эстонцам и кое-что из английских поставок, в частности, 27 апреля 1919 г. в Таллинн прибыло британское судно «Свонхольм», доставившее большой груз стрелкового оружия, боеприпасов и бензина. На борту находилась и «Британская авиационная миссия» в составе двух лётчиков-инструкторов — капитана Клода Эмери и лейтенанта Г.Герхарда — и нескольких авиамехеников. Уже на третий день своего пребывания в Эстонии Герхард решил опробовать в полёте кое- как отремонтированную эстонцами и стоявшую без дела летающую лодку М-16. 30 апреля 1919 г. он поднялся в воздух с гидроаэродрома в Минной гавани Таллина. После набора высоты самолёт вдруг начал выделывать несвойственные ему резкие маневры, а затем под острым углом на большой скорости ударился о воду, очевидцы этого полёта предполагали, что у М-16 заклинило управление. Тело Г.Герхарда только через несколько дней волны выбросили на берег…

После этого англичане решили не испытывать судьбу на имевшихся у эстонцев «летающих дровах», а использовать привезённый с собой истребитель «Сопвич 2F1 Кэмел» (сер. № 661о), который был собран и подготовлен к полётам в течение месяца. На нём торжественно намалевали эстонские опознавательные знаки, но фактически «Кэмел» стал личным самолётом К.Эмери и до конца войны не совершил ни единого боевого вылета, выполняя только учебные и демонстрационные полёты. Но уже в начале мая 1919 г. на очередном английском судне «Кодумаа» прибыли ещё несколько лётчиков и механиков, а также четыре самолёта — два учебных RAF ВЕ-2е и две летающие лодки «Норманн-Томпсон NT-2B».

К этому времени всем эстонским самолётам присвоили бортовые номера: № 1 получил «Фридрихсхафен FF-41A», № 2 «Фарман F-30», № 3 «Сопвич Струттер», № 4 М-16 (разбившийся 30 апреля), № 5 «Сопвич 2F1 Кэмел». Соответственно № 6 и № 7 получили ВЕ-2е, а № 8 и № 9 присвоили NT-2B. Следует отметить, что до середины 30-х годов эстонцы сохраняли на самолётах британского происхождения их серийные номера (например, один из ВЕ-2е имел сер. №С6983) 1*.