История Бирмы
Шрифт:
Образованный в Бирме Законодательный совет состоял из 103 членов, 79 из которых избирались, а остальные были назначены. Умеренные, столь вовремя покинувшие ГСБА, вошли в Законодательный совет, получив на выборах 28 мест. Двоим из них даже были предоставлены министерские посты.
Законодательный совет был лишен реальной власти, так как все бразды правления оставались в руках губернатора, и даже если бы весь Законодательный совет выступил против администрации, это ничем не грозило существованию британской власти в Бирме. Совет был чисто совещательным органом, и политики, боровшиеся за место в нем, боролись скорее за власть, за близость к администрации, за популярность, которую можно было использовать в личных целях. Национально-освободительное движение развивалось вне стен Совета, помимо него и вопреки ему.
Послевоенные годы не принесли улучшения ни крестьянам, ни рабочим, ни национальной буржуазии Бирмы. Результатом был общий рост недовольства в стране и все ширившееся осознание того, что лишь возвращение независимости может разрешить назревшие проблемы.
Бирманское крестьянство продолжало разоряться и терять землю. К концу 20-х годов в дельте Иравади уже половина земель перешла к ростовщикам и помещикам, а большая часть земли, оставшейся еще у крестьян, находилась в закладе. Так как и налоги и долги взыскивались с крестьянина обычно в конце года, когда он еще не успел продать новый урожай, рис уходил к перекупщикам по низким ценам, и крестьянин еще более разорялся, тем более что само хозяйство велось примитивными методами и ни о каком повышении урожайности речи не было. Недовольство крестьян вело к дальнейшему увеличению числа тайных обществ, к расширению участия крестьян в политической жизни страны и к развитию антииндийских настроений.
Сезонные иммигранты из Индии, сбивая цены на рабочую силу, объективно выступали в роли штрейкбрехеров как в сельском хозяйстве, так и в промышленности. Большая часть рабочих Бирмы состояла из индийцев, поскольку бирманских крестьян, разорявшихся, но упорно державшихся за свое рисовое поле, мало привлекала работа в порту или на фабриках. К тому же оплата труда в промышленности находилась на минимальном уровне, рассчитанном на индийцев, уровень жизни которых был ниже бирманского.
В одном лишь 1927 г. в Бирму приехало 428 тыс. индийцев, из них осело более 70 тыс. К концу 20-х годов индийское население страны выросло до 1 млн. человек, причем большинство иммигрантов концентрировалось в крупных городах и окружающих местностях Нижней Бирмы. Индийцы соглашались на любую работу, жили и работали в таких условиях, что каждый десятый из них умирал в первый год жизни в Бирме. Обилие полунищих иностранцев, которых надо было прокормить, а также большого числа индийских торговцев, индийских полицейских, индийских чиновников на железных дорогах и в конторах не могло не раздражать местное население. И не удивительно, что внушительная доля ненависти, которую неизбежно вызывали колонизаторы-англичане, направлялась по другому руслу — против индийцев.
Бирманская буржуазия продолжала чувствовать себя неполноправной. Цены на рис диктовались британским картелем, крупнейшие фабрики, лесопилки, рисорушки принадлежали иностранцам. Попытки конкурировать с индийцами и англичанами проваливались, ибо бирманских предпринимателей некому было кредитовать. Так потерпела неудачу, например, попытка бирманского капитала создать акционерное общество — «Бирманскую прядильно-ткацкую компанию». Просуществовав шесть лет, компания разорилась, не выдержав конкуренции с индийским и британским текстилем. В то же время как грибы росли иностранные компании, пользовавшиеся кредитом, доверием банков и поддержкой соотечественников. К середине 20-х годов в Бирме насчитывалось около 300 иностранных компаний — вдвое больше, чем сразу после войны. Крупнейшие компании, контролировавшиеся британским капиталом, получали огромные прибыли. Достаточно сказать, что в 1923–1926 гг. общая сумма дивидендов компании «Стил Бразерс» превысила основной капитал компании. К тому же многие из наиболее важных компаний были зарегистрированы как иностранные и подоходным налогом не облагались.
В послевоенные годы в Бирме быстро рос слой разночинной интеллигенции — явление для Бирмы новое, до определенной степени детище колониальной системы, плод как сознательных, так и неосознанных изменений в системе просвещения, работы миссионерских и государственных школ и колледжей, национальных школ, уни-верситета. Необходимость в подготовке низшего слоя чиновников для колониального аппарата, школьных учителей, среднего медицинского персонала привела к появлению значительного отряда молодых людей, из числа которых и формировались наиболее активные и радикальные силы политической оппозиция. Молодая интеллигенция Бирмы превратилась в значительную силу, опасную для существующего строя не только своей антиколониальной
Продолжавшаяся в 20-е годы перестройка бирманского общества вела к накоплению в нем горючего материала. Однако до наступления в конце 20-х годов мирового кризиса положение в Бирме не угрожало Великобритании революционным взрывом. Национально-освободительное движение переживало еще время петиций и резолюций, не выходящих в основном за рамки лояльной оппозиции, хотя отдельные акты насилия уже имели место.
Поляризации сил в национально-освободительном движении способствовало, с одной стороны, наличие Законодательного совета, с другой — все большее вовлечение в политику народных масс. Законодательный совет привлекал правых и умеренных политиков: одних (их было большинство) — возможностью завоевать популярность, обогатиться, приблизиться к власти, других (таких было меньше) — искренней надеждой на возможность повлиять на судьбы Бирмы, используя легальные, официальные каналы, трибуну Законодательного совета, участие в административной деятельности. Из сторонников последней точки зрения образовалась партия «Гомруль», принявшая участие в Законодательном совете второго созыва (осень 1925 г.). Это привело к новому расколу ГСБА, из которого выделилось радикальное крыло. Руководство ГСБА во главе с У Чит Хлайном выразило согласие с действиями «Гомруля» и поддерживавших эту партию деятелей ГСБА. Радикальное крыло получило поддержку группы монахов во главе с У Оттамой и У Визарой — сторонниками бескомпромиссной борьбы за независимость.
Несмотря на раскол и сложность обстановки в ГСБА, число его членов непрерывно росло. На конференция 1924 г. присутствовало около 1 тыс. представителей районных организаций и более 30 тыс. гостей. Процент крестьян в организации вырос настолько, что даже умеренные в ГСБА не могли игнорировать крестьянских интересов, дабы не остаться в изоляции. ГСБА поддерживал, например, требование крестьян об отмене налогов.
Наряду с отделениями ГСБА в деревнях продолжали существовать уже упоминавшиеся бу-атины и экономические общества, боровшиеся против ростовщиков как дозволенными, так и насильственными методами. При получении информации о деятельности подобных обществ колониальные чиновники спешили запретить их, не без основания считая их опаснее стремящихся остаться в рамках закона организаций ГСБА. К сентябрю 1925 г. в Бирме было запрещено более 300 крестьянских обществ, но это не привело к свертыванию стихийного крестьянского движения. В течение 20-х годов неоднократно проходили процессы в связи с убийствами старост или сборщиков налогов. Отказ от уплаты налогов был наиболее частой причиной крестьянских волнений.
К началу 20-х годов относится также последнее чисто феодальное восстание в Бирме. В 1922 г. один из шанских князей совместно с последним оставшимся в живых членом бирманской царской фамилии поднял в горах восстание. Оно не было поддержано местным населением и было быстро подавлено. Британская пресса с удовлетворением отмечала, что ликвидация последнего претендента на бирманский престол автоматически снимает угрозу объединения бирманцев под знаменем монархии. Ликвидация рейда горцев во главе с последним принцем была воспринята колонизаторами как последний штрих в успокоении страны, управлять которой отныне можно чисто полицейскими и административными мерами.
Однако британская администрация ошибалась. Бирманское крестьянство было охвачено все растущим недовольством. Крестьянскому поколению 20-х годов независимая Бирма уже стала представляться «золотым веком», веком без ростовщиков, без старост, без иностранных торговцев, когда у каждого крестьянина была собственная земля, а «свой» феодал или чиновник вершил суд по обычаю и закону предков. И бирманский крестьянин верил, что, как только прогонят индийских ростовщиков и анг-лийских чиновников, все вернется на свои места.
Начавшийся в 1929 г. кризис ударил по различным слоям населения Бирмы весьма неравномерно. Менее всех пострадали от него крупнейшие британские и индийские компании. Хотя их прибыли значительно сократились, все-таки по сравнению с компаниями в метрополии дела шли неплохо. Рисоторговые компании резко снизили закупочные цены на рис и потому уменьшили потеря, вызванные падением спроса на мировом рынке. А у нефтяной компании «Бирма Ойл» в середине 1931 г., в разгар кризиса, даже сохранился положительный финансовый баланс, и она выплачивала дивиденды в размере 22,5 %.