История боевого фехтования - Развитие тактики ближнего боя от древности до начала XIX века
Шрифт:
Объяснить это происшествие можно тем, что греческие воины были гимнетами или пельтастами. К тому же, отправляясь собирать провизию, они не взяли с собой достаточное количество оружия: копий, щитов... Завидя противника, греки попытались образовать строй, но колесницы его рассеяли, и всадники сражались уже с беспорядочной толпой.
Но те же колесницы в сражении при Гавгамеллах ничего не смогли сделать с хорошо вооруженными и подготовленными гимнетами.
"В это время варвары пустили на Александра свои колесницы с косами, рассчитывая в свою очередь привести в расстройство его фалангу. Тут они совершенно обманулись. Одни колесницы агриане (легковооруженные - В. Т.) илюди Балакра, стоявшие впереди
Конница персов не умела сражаться строем. Всадники могли образовывать массы, "похожие на клин", как упоминал Арриан, но согласованно действовать в строю не были обучены и после атаки рассыпались.
Тяжеловооруженные кавалеристы использовали весьма серьезную защитную броню для себя и лошадей. Воины-катафракты представляли собой грозную силу во время рукопашной схватки, но бились они каждый сам по себе. Только парфянам удалось впоследствии организовать тяжелую кавалерию.
Илиадор рассказывает о том, как эти всадники использовали свои длинные копья - палты. Такую технику боя персы, вероятно, позаимствовали у скифов, сарматов или саков. Большая длина и тяжесть копья затрудняли действия тяжеловооруженного всадника, кроме того, он в то время не имел опоры для ног - стремян - и при мощном ударе мог просто вылететь из седла. И выход был найден (этим способом пользовались впоследствии византийские катафрактарии):
"Копье же острым концом далеко выдается, прямо привязано будучи к лошадиной шее; самый же ремень от копья собранный привязывается к верху ноги лошадиной, которой в сражении не только не убавляет силы, но притом делает помощь руке конного, коему оставалось единственно бросать прямо и метить. Итак когда он вытягивался, и шел далее, противник противлением жестче делал стремление для удара, то конный всякого попадавшего насквозь пробивал, а иногда и двух одним разом" (29).
Фиксированное копье гасило отдачу и всадник мог продолжать бой.
Сила персидских кавалеристов была в том, что как легко, так и тяжеловооруженные, они искусно владели луком, и стрелами наносили большой урон плотным построениям. Греческие наемники, принимавшие участие в битве под Пилусием (525 г. до н.э.) на стороне египтян, против персидского царя Камбиза, на себе испытали искусство персидских конных лучников.
Хочется сказать, что неизвестно, чем бы закончились битвы при Граннике, Иссе и Гавгамеллах, если бы не личная трусость царя Дария. Судя по описанию хода этих битв в книге Арриана, можно предположить, что еще первая из них могла завершиться полным разгромом македонских войск.
9. РИМСКИЕ ЛЕГИОНЕРЫ
За свою 1229-летнюю историю (по официальному летоисчислению) Рим выдержал множество войн с самыми разными народами. Римляне, словно губка, впитывали все самое ценное и рациональное в военном деле и в результате создали уникальную армию.
Основой ее во все периоды римской истории были тяжеловооруженные воины - легионеры. В ранний - царский - период их вооружение и тактика почти ничем не отличались от греческой. Основой пехотного строя была фаланга. Во времена Республики легионеры многое заимствовали у галлов (или кельтов); например, защитную рубаху из колец - кольчугу. Римляне этот вариант доспеха называли "лорика хамата".
До сих пор не совсем понятно, в чем же конкретно выражалась знаменитая римская манипулярная тактика. Все знают, что манипулы легиона выстраивались в три или две линии в шахматном порядке. В легионе было тридцать манипул и, соответственно, каждая боевая линия насчитывала 10-15 манипул, в каждой из которых было 1210 воинов для гастатов и принципов и 60 легионеров - для триариев. Основанием для такого вывода послужило сообщение Тита Ливия:
"Раньше римские войска имели круглые щиты, но затем, после того как войско стало получать жалование, оно заменило круглые щиты продолговатыми.
Первоначально фаланга, похожая на македонскую, была сперва расчленена на манипулы, а затем поделена на несколько частей. Каждое отделение (ordo) состояло из 60 бойцов, двух центурионов и одного знаменосца.
Первый ряд боевого строя составляли гастаты, делившиеся на 15 манипул. Они выстраивались на небольшом расстоянии друг от друга. Манипула включала 20 легковооруженных бойцов, остальные же носили продолговатые щиты. Легковооруженными назывались бойцы, вооруженные только метательныл1 копьем и пикой. Это был передовой отряд, состоящий из цветущей молодежи призывного возраста За ними шел отряд, состоявший из более зрелых людей разделенный на несколько манипул; они назывались принципы все имели продолговатые щиты и были прекрасно вооружены.
Этот отряд из 30 манипул назывался "антепиланы" так как остальные 5 рядов размещались уже позади знамен.
Из них каждый в свою очередь подразделялся на три части, из которых каждая первая часть называлась pilus Ряд состоял из трех знамен, а при знамени было 186 человек За первым знаменем шли триарии - старые бойцы, испытанные по своей храбрости. За вторым следовали рорарии менее надежные как по возрасту, так и по нравственным качествам. Наконец, шли "причисленные" (accensi) - наименее надежный отряд, почему он и был поставлен в последнем ряду (в этом абзаце речь идет, скорее всего, о ком-то отдельном построении для охраны знамен - В. Т.).
Когда войско было построено в таком порядке, гастаты прежде всех начинали сражение. Но если они не могли устоять против неприятеля, они медленным шагом отступали назад и принципы их тотчас же принимали в промежутки между своими рядами. Тогда уже сражались принципы а за ними следовали гастаты. Триарии выстраивались позади своих знамен, вытянув левую ногу, плечом они опирались на щиты, а копья с поднятым вверх острием держали воткнутыми в землю, представляя собой боевую линию, как бы защищенную укреплением. Если принципы терпели неудачу в битве, то они из первого ряда отступали постепенно к триариям. Отсюда для обозначения крайней опасности вошло в поговорку выражение "дело дошло - до триариев". Тогда триарии поднимались с места, приняв принципов и гастатов в промежутки между своими рядами, образовав, таким образом, сплошную фалангу, как бы загораживающую все выходы, быстро нападали на неприятеля, не имея уже больше позади себя никакой поддержки. Для неприятеля этот момент был самый ужасный: преследуя уже как бы побежденного противника, он вдруг видел, что на него наступает новый и еще более многочисленный боевой отряд". (Текст приведен по 51, т. 1).
Возможно, в тексте есть неточности. Например, Ливии называет число манипул в легионе не 30, а 45. Некоторые из приведенных фактов логически не обоснованы.
Возникает вопрос, а стоит ли серьезно относиться к его сообщениям, если известна склонность автора к преувеличениям, что хорошо видно на примере следующего отрывка из описания битвы при Каннах:
"Битва, как водится, началась стычками легковооруженных. Затем вступила в дело галльская и испанская конница. Но меж рекою и рядами пехоты место для маневра не оставалось вовсе, и противники, съехавшись лоб в лоб, схватились врукопашную. На конное сражение это не было похоже нисколько, напротив - каждый только и старался стянуть или сбросить врага на землю. Впрочем, странная эта схватка продлилась недолго - римляне быстро ослабели и повернули назад" (6).