История девственницы. Дневник моего падения

Владимирова Ольга

Я снова спрятала глаза от вопрошающего взгляда , и снова, вздохнув, побудила Алекса рассказывать дальше.

— Пока я искал камеры с ближайших домов и договаривался о помощи в быстром их просмотре, стало темнеть. А я сходить с ума от беспокойства. Было такое ощущение, что с тобой беда, и мы не успеем помочь. Не знаю, Вика, что ты со мной вчера сделала, но я, как придурок, хотел лишь одного — узнать, что ты в порядке!

Его быстрые, прерывающиеся фразы прозвучали как признание. Я заволновалась, вспыхнула, почувствовав себя ужасно глупо и неудобно. Но

и мужчина смешался и, взволнованно поглядывая на меня, пытался взять себя в руки.

— Алекс, пожалуйста, не надо! Спасибо, что переживал за меня, но я думаю, что ты просто очень добрый человек. А я глупая курица, которая угодила в неприятности, как в суп. Да еще и вас заставила поволноваться, забрасывая свои дела и планы.

Алекс махнул рукой и снова стал прежним, только хмурился. Он спрятал чувства, но не закрылся от меня полностью.

— Ты просто глупышка, — теплый голос обволакивал меня. — Простая, наивная и обычная девчонка, которая из тех, уже исчезающих. Может, поэтому и зацепила. Напоминаешь мне прежних, живых девчат школьных лет. Ты настоящая, живая полевая ромашка, которую хочется сорвать, но неожиданно боготворишь ее, проникаешься нежностью…

Мужчина рассеянно улыбнулся, словно своим мыслям. Но через секунду болезненно сморщился.

Я удивленно уставилась на него. Слова согрели, но внезапная перемена настроения сразу обдала холодом.

— Кто это был? Те сволочи, что издевались над тобой? Ты с ними знакома???

Ненависть и угроза в голосе Алекса зашкаливали, тон замораживал. Ясно было, что попадись бы Тарзан и Тедди ему в руки, произошло бы смертоубийство.

Я опять заплакала. Но в этот раз слезы были другие. Его злость к моим обидчикам толкнула что-то в истерзанной переживаниями груди. Словно он мог защитить меня, огородить от человеческого низменного зла. Он бесился, но эти чувства были из-за переживания за мою боль.

Не ожидая этого, не желая даже дружеской близости с ним, я благодаря Алексу согрелась.

Вдруг пришло и понимание. Это он спас меня! Тот визг тормозов, что я слышала перед отключкой и словами негодяев… это был звук его подъезжающей машины. Алекс заставил подельщиков Ирмы бросить меня и убежать, не закончив дело.

— Ты спас меня от них?

— Да. Я увидел вас, проезжая мимо от соседней сторожки. Два гопника кого-то пинали… Но я даже представить не мог…

Я горько всхлипнула. Алекс бросился ко мне, согнулся над кроватью, обнял за плечи и прижал к себе.

— Не плачь, пупсик. Все прошло…все позади.

— Рассказывай, я в порядке…мне важно все узнать, — прошептала я ему.

— Хорошо, — согласился он, уже на автомате перебирая мои волосы, и я не стала отстраняться, чтобы не отвлекать его.

— Увидев их поведение, я хотел было вызвать охрану или полицию и уехать, но заметил, что уж больно хрупкая фигурка корчилась у них под ногами, да еще полуголая с остатками непохожими на одежду. В этот момент я просто удивился и стал присматриваться, сбавив ход.

— Они хотели изнасиловать меня, но я убежала. Только нога… они меня догнали…

сбили с ног…были в ярости... — мой голос срывался, мысли путались, но так хотелось высказаться, рассказать. От этого становилось легче. — Защищаться не было сил, и кругом никого не было. Я уже думала, что не вырвусь…

Плюнув на условности, я по-детски уткнулась лицом в его гладкую ключицу, вжалась в него и жалилась. Было это так обычно, так хорошо, что отодвигаться совсем не хотелось. Закрыла глаза и бормотала слова, выплескивая из себя весь накопившийся ужас.

Алекс не отпускал меня, только поерзал, удобнее усаживаясь на краю высокой кровати, и слушал, шепча успокаивающие слова. Когда я выговорилась, он пробормотал с тяжелым вздохом мне в макушку:

— Ромашка моя, сколько тебе пришлось вынести! Даже я мужик содрогнулся от того, что они вытворили с тобой. А секунду, когда я среди каких-то красных лохмотьев и непонятной шевелюры узнал тебя…

Посторонний по сути человек, но такой близкий в данный момент задохнулся от переполнявших его чувств, и я внезапно почувствовала отголосок ответа. Так мы и замерли, прижавшись друг к другу, не замечая ничего вокруг.

Вдруг скрипнула дверь, открываясь под уверенной рукой. В палату ворвались новые звуки, голоса.

— Кх-х! Хм.. Доктор Серов, Иван Викторович! Вы же мне сообщали, что пострадавшая в крайне тяжелом состоянии, особенно беспокоило вас ее нервное потрясение?

На нас смотрели и переговаривались между собой мой лечащий врач и полноватый, но подтянутый мужчина с синей папкой в руках.

— Совершенно верно, господин Игнатов. Так оно и было. Но сегодня больной намного лучше. Она пришла в себя и успокоилась настолько, насколько это было в наших силах. Лекарства и забота поддержали ее.

После слов Ивана Викторовича, полицейский неопределенно хмыкнул и обратился непосредственно к нам.

— Здравствуйте, старший следователь Игнатов, — представился мужчина. Мы кивнули. — Замечательно, что все обстоит именно так. Моя работа не ждет. Совершено преступление, каждая секунда на счету… Вы, гражданка, готовы к разговору со мной?

Алекс медленно отстранился. Встал. За руку поздоровался со следователем. Что-то тихо ему сказал. Тот спокойно махнул головой и обернулся ко мне.

Я поняла, что сейчас придется давать показания, все снова подробно вспоминать. Но без этого ведь нельзя. В первую очередь, это нужно мне самой.

— Да. Я готова все рассказать,— руки и губы затряслись. Глаза, вдруг наполнившись непрошеными слезами, необъяснимо быстро перебежали с лица полицейского на фигуру Алекса, ища его поддержки. Тот улыбнулся и ласково подмигнул. Сразу стало легче.

Я посмотрела на следователя и тихонько выдохнула.

***

Строгий мужчина лет сорока, уверенный в себе, немного высокомерный, с колючим взглядом темных глаз. Он вопросительно смотрел на меня, но не напористо, чувствовалось, что доля сочувствия ко мне все же есть. Это подбодрило.