История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

Бауэр Сьюзен Уайс

Такой ход был абсолютно неожиданным, и Суппилулиума испугался. Он был в хороших отношениях с Египтом, но не настолько хороших. Согласно его личным записям, он послал на юг несколько шпионов, чтобы выяснить серьезность намерений Анхесенамон.¹¹ Когда они ответили, что да, действительно, наследника на горизонте нет, Суппилулиума согласился на предложение и подготовил одного из сыновей к путешествию на юг.

Принц, однако, так туда никогда и не попал. Его встретила на границе радушная свита, организованная Хоремхебом – судя по всему, Анхесенамон вынуждена была открыть вое начальнику свой план. Хоремхеб недаром служил в армии несколько десятилетий: он хорошо знал, что лобовые атаки всегда более рискованные, чем нечаянные случайности. Двигаясь через Дельту к своей свадьбе, хеттский принц случайно умер.

Какие переговоры состоялись потом в Египте, неизвестно.

Но немедленно после этих событий Эйе женился на своей внучке Анхесенамон и предъявил претензии на трон. Его первым шагом стало письмо Суппилулиуме, где отрицалась какая-либо причастность к смерти принца (и вина ловко переводилась на Хоремхеба). Суппилулиума мог и не поверить в это – но у него не было возможности отомстить за смерть сына. Прежде, чем он успел отправиться со своей армией на юг, в лагере хеттов разразилась чума, и самый великий хеттский царь умер.

Эйе очень скоро тоже умер, просто от старости. Он правил менее четырех лет. Как только его похоронили, Хоремхеб объявил себя фараоном. Что случилось с Анхесенамон, осталось тайной. После брака со стариком египетские записи никогда больше снова не упоминали ее имени.

Сравнительная хронология к главе 33

Глава тридцать четвертая

Величайшая битва древности

Между 1321 и 1212 годами до н. э. начинается Девятнадцатая династия Египта, Рамзес II насмерть бьется с хеттами у Кадеша, а ассирийцы начинают век завоеваний

Хоремхеб смог продержаться на египетском троне двадцать восемь лет. Он закончил восстановление храма Амона, которое начал Тутанхамон; он приказал сровнять с землей остатки храма Атона; он восстановил духовенство Амона простым назначением на роль его жрецов своих старых армейских товарищей. Так как он имел самый высокий ранг в египетской армии, то мог быть абсолютно уверен, что армейская дисциплина сдержит среди жрецов-офицеров любое намерение узурпировать власть.¹ А затем он умер в возрасте глубоко за восемьдесят, пережив пять правивших фараонов.

У него не было сына, поэтому он назначил своим наследником другого военного. Этот военный стал Рамзесом I – первым фараоном, который не имел никакой кровной связи (реальной или воображаемой) с любой из предшествующих царских линий. Он был ненамного моложе Хоремхеба и умер после года пребывания на троне, не совершив ничего заметного.

Но с этого непримечательного начала берет истоки великая Девятнадцатая династия Египта. [121] Рамзес I передал трон своему сыну Сети (его помнят в основном из-за строительства храмов в любом более-менее подходящем месте); Сети, в свою очередь, оставил корону своему сыну – Рамзесу II. Рамзес II заслужил славу благодаря продолжительности своего правления, количеству строительных проектов, легендарной силе своей армии и тому, что случайно выдержал величайшее сражение в мире.

121

Удивительно, почему, учитывая двойное прерывание линии по крови после Тутанхамона (и возможное перед ним, так как его родословная вовсе не ясна), Мането не начал новую династию или с Эйе, или с Хоремхеба. Ответ на это заключается в том, что общий хаос в конце Восемнадцатой династии внес неразбериху не только в само наследование, но и в позднейшие записи. Эйе принял некоторые памятники Тутанхамона как свои собственные; Хоремхеб сделал то же самое с памятниками Эйе; два наиболее известных варианта египетского царского списка перескакивают через Тутанхамона и Эйе и переходят прямо к Хоремхебу. Он появляется как последний фараон Восемнадцатой династии – прежде всего из-за того, что заявил, будто его жена была сестрой главной жены Эхнатона, что (едва ли) квалифицировало его как наследника по женской линии; и из-за того, что он делал все от него зависящее, чтобы стереть все следы Эхнатона, Тутанхамона и Эйе, добавляя их годы правления к своим собственным, так что царский список, написанный под его контролем, переходит напрямую от Аменхетепа III к Хоремхебу, позднее, однако, его иногда указывают как фараона, основавшего Девятнадцатую династию, а не последнего царя Восемнадцатой. (Прим. авт.)

После убийства сына Суппилулиумы и смерти великого хеттского царя от чумы хеттско-египетский договор расстроился. Вдоль границы между двумя странами стали обычными вооруженные столкновения. Ко времени прихода на египетский трон Рамзеса II корона хеттов перешла к Муваталли – внуку Суппилулиумы, а Египет потерял свои самые северные владения: город Кадеш, который Египет удерживал больше века, перешел в руки хеттов.

Первый раз новый фараон женился в пятнадцать лет или около того, и к двадцати пяти уже был отцом по крайней мере семерых детей, а также участвовал как минимум в двух военных кампаниях отца в землях западных семитов.² Воцарившись в Египте, он недолго выжидал, чтобы атаковать главного противника – хеттов. В 1275 году, примерно через три года после восшествия на трон, он начал планировать кампанию по возвращению назад Кадеша. Город стал больше, чем просто предметом спора; он сделался символом противоборства между империями. Кадеш находился слишком далеко на севере, чтобы египтянам было легко его контролировать, и слишком далеко на юге для управления со стороны хеттов. Та империя, которой он принадлежал, могла хвастаться превосходством в силах.

К концу 1275 года Рамзес II узнал от своих шпионов, что Муваталли нет нигде возле Кадеша. Это создавало прекрасные условия для нападения, поэтому Рамзес II собрал неслыханное число солдат – согласно его собственному рассказу, двадцать тысяч, разделенных на четыре отряда с названиями Амон, Ра, Птах и Сет. Он двинулся на север. Чтобы добраться до Кадеша, потребовалось не менее двух месяцев, но Рамзес II был уверен в успехе, так как им были захвачены и допрошены солдаты из передового отряда хеттов; они сообщили ему, что армия хеттов все еще далеко на своей территории и не может скоро оказаться у Кадеша. Он выстроил четыре свои «дивизии» в боевой порядок, символизирующий иерархию богов: Амон – впереди, Ра – следом, Птах – за ним и Сет – сзади, и двинулся к городу.

Но захваченный передовой пост оказался подсадной уткой. Муваталли находился как раз позади Кадеша с сорока восемью тысячами солдат хеттов и наемников, собранных как раз для этого случая. Почти три тысячи солдат находились на колесницах, каждая из которых имела возницу, лучника и щитоносца, чтобы защищать лучника во время стрельбы.³ Пока армия Рамзеса разворачивалась у Кадеша, а первая дивизия разбивала осадный лагерь к западу от города, войско Муваталли выкатилось вперед, как сметающий все на своем пути ураган. Хетты обошли дивизию Амон с тыла и ударили по второй дивизии, Ра, отрезав под Кадешем самого Рамзеса II с пятью тысячами солдат дивизии Амон от оставшихся позади двух дивизий.⁴ Почти семьдесят тысяч человек схлестнулись у стен Кадеша.

Возглавляемый Рамзесом авангард египтян был гораздо слабее противника, и его вместе с фараоном ждала незавидная судьба. Но неожиданно хетты столкнулись с проблемой. Дивизия Амон развернулась на относительно небольшом пятачке, пригодном для маневрирования, и когда колесницы атаковали ее, они стали мешать друг другу, потеряли строй и начали сбиваться в кучи.⁵ Пехота хеттов по численности многократно превосходила египтян, но к Рамзесу II вовремя подошла помощь. Судя по всему, он заранее послал часть армии морем – вероятно, на случай, если его силы вдруг попадут в трудное положение на суше.⁶ Свежие резервы подошли к полю боя с севера – как раз в тот момент, когда дивизия Птах атаковала противника с юга. Такое сражение на два фронта, похоже, привело хеттов в замешательство; их армия, в значительной мере состоявшая из наемников, оказалась менее дисциплинированной, чем менее многочисленные, но сплоченные и организованные египетские войска. Муваталли имел людей в резерве – но отвел их, возможно, подозревая, что у египтян на подходе еще есть подкрепление. Когда темнота спустилась на поле боя, хетты отступили, чтобы перегруппироваться.

На заре сражение началось снова. Но теперь элемент неожиданности был упущен, и опыт египетских солдат дала свой результат. Битва зашла в тупик, и Муваталли предложил перемирие. Рамзес II отклонил предложенный мир – но, по-видимому, согласился уйти домой с пленными и добычей, оставив Кадеш в руках хеттов. Когда он вернулся в Египет, то объявил там о своей победе.

Если эта победа и не стала оглушительным триумфом, она превратилась в таковой несколько позже, когда Рамзес II, приукрашивая рассказы о сражении, приказал вырезать на стенах египетских храмов посвященные ей рельефы (их сохранилось не менее девяти), со множеством детальнейших изображений египтян, убивающих хеттов. Изложение рассказа об этой битве стало школьным упражнением для выработки почерка у детей, как и победы Цезаря над галлами веками позже.⁷ Битва при Кадеше, хотя реально и окончилась вничью, стала символом египетской военной мощи.