История Франции. С древнейших времен до Версальского договора
Шрифт:
Однако этот очень воинственный кардинал с очень мирским складом ума не мог сразиться с врагами на берегах Рейна: у него было слишком много дел дома. Нужно было раздавить мятежных гугенотов и недовольных дворян. Но этот воин-прелат, сжимавший кольцо осады вокруг Ла-Рошели в войне против французских еретиков, нажимал на все пружины влияния, чтобы помочь немецким еретикам, и посылал им деньги, потому что они были врагами ненавистной Австрии. Ришелье нисколько не тревожила такая непоследовательность его политики, из-за которой его враги называли его «папой гугенотов и патриархом атеистов». Наконец в 1631 г. Ришелье напрямую договорился с королем Швеции Густавом-Адольфом, лютеранином, и пообещал заплатить этому великому полководцу большую сумму денег, если тот вторгнется в Германию и унизит Австрию. Разумеется, Густав полностью выполнил свою часть соглашения (это должным образом отмечено в истории Центральной Европы). Он разрушил власть Габсбургов над протестантами Северной Германии своей знаменитой победой при Брейтенфельде (1631), и, хотя он сам пал в бою в 1632 г., серьезной опасности для существования немецкого протестантизма больше
До этого, хотя Франция обладала большими ресурсами и воинственным населением, она вела боевые действия совершенно не по правилам науки. Постоянная армия была очень мала. Из сельских дворян можно было набрать многочисленную лихую кавалерию – при условии, что срок службы будет коротким, а дисциплина нестрогой. Немало пехотных полков было укомплектовано наемниками. В них служили немцы, швейцарцы, шотландцы, ирландцы и солдаты из других народов, которые считали, что король платит им аккуратно. Часто этими войсками командовали придворные или любимцы короля, которые далеко не всегда имели полководческие способности или хотя бы хорошую военную подготовку. По всем этим причинам французские армии до 1630 г. не могли сравниться по организованности и эффективности с лучшими испанскими армиями.
Ришелье заслуживает чести считаться первым настоящим строителем современной французской военной машины, которая позже была такой грозной для всех противников. Он делал грубые ошибки. Он слишком часто принимал всего лишь скопления людей за дисциплинированные армии. Он иногда выбирал очень некомпетентных генералов, но он извлекал уроки из собственных промахов и отважно и энергично устранял последствия поражений и бедствий. И еще при его жизни его усилия начали приносить плоды.
История войн, которые Ришелье вел против других стран, – это в значительной степени история последних этапов печальной Тридцатилетней войны в Германии (1618–1648). Эта война началась как борьба из-за религии, а после 1632 г. продолжалась почти исключительно как борьба за то, Австрия или Франция со своей союзницей Швецией получит наибольшую материальную выгоду от разорения беспомощных малых немецких государств. В 1635 г. Франция уже вмешалась в эту войну, начав активные боевые действия против Испании и Австрии. Ришелье собрал очень большие армии, но они еще были недостаточно обучены. В 1636 г. испанцы нанесли мощный удар по Франции из своих бельгийских провинций и даже угрожали Парижу; их удалось остановить только возле Корбина-на-Сомме. Геройскими усилиями Ришелье смог отвести в сторону этот удар, а вскоре события приняли выгодный ему оборот и после этого продолжали развиваться в удачном для него направлении. В 1638 г. военачальник Бернард Саксен-Веймарский, немец по происхождению, но воевавший на французские деньги за интересы Франции, захватил почти весь Эльзас (кроме Страсбурга). После его смерти в 1639 г. эта желанная территория была передана Франции. К этому времени армии Ришелье почти везде наступали. До 1642 г., в котором великий кардинал умер, французы наносили удары по Габсбургам и их союзникам за Пиренеями, в Италии, во Фландрии и за Рейном. Более старая испанская монархия на всех рубежах была вынуждена перейти к обороне.
Через год после кончины Ришелье организованные им войска под командованием назначенных им генералов разгромили противника в решающей и ожесточенной битве возле Рокруа в Шампани (1643). В этом бою прочные каре отважных испанских солдат, вооруженных пиками, рассыпались и рухнули под напором французской конницы; 7 тысяч солдат были убиты, а 6 тысяч взяты в плен. «Победа при Рокруа стала концом военного превосходства Испании и началом военного превосходства Франции». Она была одержана благодаря тому, что французские военачальники и солдаты, которых организовал и стимулировал Ришелье, оказались умнее испанцев. Это был самый большой триумф кардинала, хотя он никогда не услышал о нем.
Хотя Ришелье и не дожил до победы при Рокруа, он умер счастливым и удачливым. Власть короля, его повелителя, всюду стала крепче, и со всех границ уже докладывали о победах. В 1621 г. у Людовика XIII была армия из 12 тысяч человек, в 1638 г. их было 150 тысяч, в 1642 г. еще больше. В первую очередь Ришелье заботился об обучении двух молодых генералов. Позже они стали полководцами тех войн, которые едва не сделали Францию владычицей мира, и остались в истории под именами Конде и Тюренн. Положение семейства Габсбург в Германии было уже очень трудным. Французские знамена уже развевались над эльзасскими крепостями возле Рейна, а через шесть лет Габсбурги были вынуждены подписать унизительный для них Вестфальский мирный договор.
Ришелье умер в конце 1642 г. Его жизнь состояла из непрерывных интриг и войн. Вероятно, если бы судьба подарила ему более мирное существование, он стал бы щедрым покровителем искусств и литературы. Он и сам был немного литератором – оставил интересные и имеющие большое значение мемуары, оказывал законное покровительство поэту Корнелю и в 1635 г. среди военных забот нашел время, чтобы основать знаменитую Французскую академию, которая затем оказывала такое сильное влияние на жизнь страны.
Конечно, для кардинала было удачей то, что король, его «повелитель», был недостаточно чувствительным и энергичным и не считал свое достоинство униженным, когда его всесильный первый министр вел себя как государь страны. Ришелье построил для себя в Париже огромный дворец Пале-Кардинал, который позже стал широко известен под названием Пале-Рояль. Забирая свою долю королевских доходов, он никогда не проявлял умеренность. В 1617 г., когда Ришелье был «бедным епископом», его доход был равен 25 тысяч ливров, а в конце жизни составлял 3 миллиона. На стол он тратил 1000 крон в день и очень любил роскошные празднества. С его племянниками и племянницами обращались почти как с принцами и принцессами королевской крови, и знатнейшие аристократы были обязаны прислуживать, как лакеи, этому всемогущему человеку, который управлял королем.
Если судить по дошедшим до нас описаниям, Ришелье выглядел представительно, несмотря на болезненное телосложение и худое лицо. В присутствии этого строгого и величавого, как государь, человека страх перед ним охватывал всех, в том числе самого Людовика. Коварный, неразборчивый в средствах, никогда не шедший прямым путем в своих делах, несгибаемо беспощадный к любому врагу, кардинал, однако, был способен и на большое мужество, и на великодушие. К сожалению, он придавал понятию «благо общества» слишком узкий смысл, и в его представление об этом благе не входили тысячи законов, которые современные правительства считают необходимыми для удачного управления страной. Но по крайней мере он никогда не отступал от того, что считал своим долгом перед Францией и ее королем. Ни угрозы, ни опасность, ни желание добиться популярности и одобрения не могли заставить его нарушить долг. Он больше, чем любой великий француз, похож на другого знаменитого первого министра, жившего в более позднюю эпоху, – на Отто фон Бисмарка. Мораль и честолюбие у обоих были почти одинаковые, но кардинала Ришелье можно отчасти оправдать тем, что он жил в зловонной атмосфере королевского двора XVII в. Бисмарк жил позже – в XIX в. За такой долгий срок нормы поведения в нашем мире должны были бы измениться.
Людовик XIII умер через семь месяцев после смерти своего великого министра (14 мая 1643 г.). Как король он почти ничем себя не проявил, но он заслуживает места в истории за одно свое великое достоинство – за то, что, несмотря на сильнейшее давление противников Ришелье, восемнадцать лет сохранял за ним власть.
Эти восемнадцать лет оказались решающими в истории Франции. При преемниках Людовика XIII и Ришелье положение этой страны было таким, что она становилась все сильнее.
В первые десять лет после смерти Ришелье Франция еще не дала Европе почувствовать всю свою силу. Главной причиной этого было то, что так называемый повелитель великого кардинала оставил после себя только одного наследника – пятилетнего сына. Французскому королевству снова пришлось пережить горести и ослабление, связанные с регентством. Анна Австрийская, мать Людовика XIV (царствование которого стало необыкновенно долгим: формально он правил семьдесят три года (с 1643 по 1715 г.), не была способна сделать то, что сделала когда-то Бланка Кастильская, регентша при более раннем Людовике. Возможно, Анна была чуть-чуть талантливее, чем ее свекровь Мария Медичи, но в любом случае она полностью находилась под влиянием нового первого министра, кардинала Мазарини. Перемены его политики и повороты его судьбы в значительной степени определяли историю Франции в следующие восемнадцать лет.
Мазарини был ловким, льстивым, хитрым, покладистым и весьма расчетливым итальянским священником. Он приехал во Францию в 1634 г. и стал ценнейшим помощником Ришелье. Великий прелат возвысил Мазарини, добился для него кардинальской шляпы и, несомненно, был бы рад, если бы узнал, что тот станет его преемником. Мазарини, конечно, не был таким великим человеком, как Ришелье. Он был более заурядным, менее отважным и был меньше склонен действовать способами, которые требовали мужества. Но все же он от природы был наделен талантом государственного деятеля и умело преодолевал большие трудности, хотя не всегда героическими способами. Разумеется, французская аристократия ненавидела его за то, что он был итальянцем. Король был несовершеннолетним, а регентша и ее министр не очень крепко держали власть в руках, и эти знатные господа почувствовали, что настало время избавиться от некоторых унизительных ограничений, которые наложил на них Ришелье. Когда этого господина людей в конце концов не стало, Франции в последний раз пришлось вынести мучения из-за реакционеров-аристократов.
Давно прошли те дни, когда крупные феодалы-вассалы мечтали разделить королевство на части. Теперь благородные графы, маркизы, герцоги и принцы крови на самом деле желали, чтобы им разрешили иметь столько, сколько им хочется, должностей на королевской службе, прав назначения на должность и субсидий из казны. Праздная и легкомысленная жизнь французского двора XVII в. была благоприятна для интриг в будуарах и заговоров в парадных комнатах. Придворные интриговали просто для того, чтобы не скучать [82] . Никаких более благородных мотивов, чем перечисленные здесь, не было у тех важных господ и дам в кружевных воротниках, которые разрабатывали планы устранения «итальянца». Однако нужно сказать, что были и другие, более обоснованные причины для недовольства правительством. Ришелье отвратительно управлял финансами, а Мазарини был не намного лучше в этом отношении. Суперинтендантом казначейства при нем был итальянец Эмери, так же непопулярный, как его господин. Налоги собирали с безжалостной строгостью. Государственные должности продавали, чтобы пополнить казну. Деньги занимали под 25 процентов, и все же Тридцатилетняя война еще продолжала медленно идти к своему дорогостоящему и болезненному концу. Кардинала Мазарини справедливо обвиняли в том, что он вил собственное гнездо за счет государства.
82
Вся безответственность лидеров Фронды хорошо видна в этом описании герцогини де Лонгвиль, самой заметной из знатных дам, раздувавших огонь мятежа: «Тщеславие и скука побудили ее восстать против ее короля, предать ее страну и изменить ее мужу. В конце концов ссылка в Пор-Рояль спасла герцогиню от одурманивших ее почестей, тревог и удовольствий этого мира» (Стефен).