Шрифт:
Как-то на развале, роясь в поисках чего-нибудь интересного для меня, старого любителя разных печатных диковинок, я наткнулся на толстую рукописную тетрадь в сафьяновой розоватой обложке. В советское время таких тетрадей точно не выпускали. Цвет обложки от времени выцвел. Продавец макулатурных изданий обернул тетрадь в целлофан, дабы уберечь ее от осадков и грязи. Мог бы этого не делать, так как названная им цена и так была смешной.
– А что внутри? – спросил его я.
– Рукопись дореволюционного автора.
– С ятями?
– С ними. На любителя экзотики.
– А имя автора там есть?
– Никаких отметок я там не нашел. Только текст – и все.
– А прочитать-то можно, буквы понятны?
– При желании можно. Местами буквы выцвели, но разобрать смысл слов можно. Купите. Недорого. Выбрасывать жалко.
Я купил.
Раскрыв тетрадку дома, я прочитал на титульной странице название этого манускрипта. Название было странное – «Фуфырла». Оно было написано изысканно, с завитушками, которые, несмотря на замысловатость, не могли сбить с толку читателя. Написано было именно это слово. И чтобы понять,
Фуфырла – так назывался остров. По крайней мере, так называли свою родину аборигены, туземцы, жившие на нем. Когда-то очень давно от кого-то я слышал, что Фуфырла вовсе не остров, а полуостров, соединенный тонкой полоской суши с материком. Якобы эта полоска настолько узка и почти не видна, что о ее существовании даже не все местные жители подозревали. Но, конечно, это полная чушь! Фуфырлу от ближайшей к ней суши, то есть другого земельного участка в океане, не говоря о материковой земле, отделяют многие мили. Располагалась Фуфырла где-то посередке Атлантики, выше экватора. Можно даже сказать, в центре океана. По размерам этот остров сопоставим, например, с Корсикой, родиной Наполеона Бонапарта. То есть не очень маленький, но и не очень большой. Не гористый и не лесистый. Его название происходит от туземного имени природного минерального сырья и одноименного источника, находившегося почти в самом центре острова. Это природное сырье, как когда-то показали исследования, обладало поистине уникальными свойствами. Больше нигде такого не встречалось. Но об этом скажу позже.
Местное название источника, как говорила одна из легенд, появилось случайно. В ХVI веке один английский пират по имени Тфуферлоу первым из европейцев появился на этой земле и в поисках пресной воды набрел на ценный природный источник. В истории местного населения имя этого авантюриста несколько видоизменилось, что характерно для народной лексики, превратившись в Фуфырлу. Можно в эту версию поверить, если вам угодно. Климат на острове не слишком комфортный, очень влажный. Много дождей. Но источников пресной воды практически нет. Именно поэтому с давних времен на остров очень редко заходят морские суда – здесь разжиться нечем. Кроме мелкой домашней живности, пригодной в пищу. Благодаря этому, наверное, население острова не подвергалось большому разбою и похищению людей для продажи на невольничьих рынках. Туземцы же со временем приноровились использовать как дождевую воду, так и морскую. Даже научились использовать ее в приготовлении пищи и пили ее как пресную воду. Если бы они это могли знать, то поняли бы, что это спасло их щитовидные железы и серое вещество. Избыток йода в организме тоже был ни к чему. Природным чутьем сознавая это (знахари им советовали именно так поступать), люди в солнечные дни ложились на землю и выпаривали излишек соли. Со стороны могло показаться, что это какое-то массовое загорание, больше похожее на странный мистический ритуал. Смертность на острове была низкая, больше людей гибло во время внезапных штормов, застигнувших рыбаков в открытом океане. А вообще народа на острове проживало раз в десять меньше, чем на родном острове Наполеона, как в нашем небольшом уездном городке средней России. Люди проживали на острове в двух местах – в столице острова с таким же названием и в рыбацком поселке на берегу океана (названия у него не было). Столицей называть скопище тростниковых хижин приходится лишь потому, что этот поселок был главным местом обитания основной части населения острова.
У людей острова была смуглая кожа и европейские черты лица. Роста они были среднего. Встречались иногда мужчины очень высокие, но их были единицы. Глаза у всех были карие, а волосы черные, как смола. У женщин они часто кучерявились. Женщины острова были довольно приятной наружности, полноваты, с круглыми лицами, напоминавшими внешность наших отечественных крестьянок.
Единственным ценным продуктом острова, давшим, собственно, название и ему, и его столице было уникальное сырье, о котором европейцы узнали в эпоху великих географических открытий, о чем я сказал выше. Мнения о том, кто же был первым, кто познакомил Европу со свойствами этого вещества, расходятся. Большинство говорит о том самом английском пирате, но есть те, кто говорит о португальцах. Сейчас это уже не имеет никакого значения. Позже вы со мной согласитесь.
Туземцы с давних пор имели дело с фуфырлой. Сначала эта тягучая, вязкая жидкость, несколько напоминающая этим нефть, но не черно-бурого, а розоватого цвета и пахнущая не противно, а наоборот – весьма приятно (я, к сожалению, сам не могу этого подтвердить), не имела никакого бытового, практического применения. Потом по совету знахарей они стали наполнять ею различные сосуды и ставить их в своих помещениях. Считалось, что аромат отгоняет вредных насекомых и злых духов, в которых люди верили. Это было совсем не глупо, если учесть зловоние, которое царило в хижинах. Ни пить, ни умываться фуфырлой было невозможно. В давние времена попытки использовать ее по подобным назначениям имели плачевный результат. Поэтому на острове каждый знал о священном табу.
Первооткрыватели
Путь за фуфырлой от Парижа был очень долгий – несколько месяцев. Но расходы многократно окупались. Поэтому эта торговля стала монополией короны. Со временем очередной Людовик передал, точнее продал эту монополию откупщику по имени Леви, который так взялся за дело, что мода на этот аромат распространилась на всю Европу. А при Петре Великом эта мода пришла в Россию. Вы не можете себе представить, до какого безумного порога доходила стоимость этого парфюмерного чуда! Целые деревни шли на продажу, лишь бы купить заветный флакончик.
Аналогов этого аромата не было.
Первоначально доступ европейцев к фуфырле был ничем не ограничен, как и к любому другому природному объекту, как, допустим, к лесу, холму или озеру. Купцы и авантюристы приходили к источнику и просто набирали бочонки уникальной минеральной массы. Как бы для научных исследований. В обмен в качестве дружелюбных знаков благодарности старейшины получали традиционные подношения в виде зеркал, бус, гребней, ножей, ножниц и ситцевых платков. Затем последовали и спиритуозные жидкости. Но прошло не так уж много времени, когда те же старейшины смекнули, что источник фуфырлы может служить главным источником благосостояния всего островного народа и их самих в том числе. Какие там бусы и гребешки! Фуфырла стоит много дороже. Решили начать с того, чтобы обнести сам источник и разлившееся вокруг него озеро пахучей массы изгородью из жердей местных редких деревьев. В том месте, где к источнику подходила дорожка из города, сделали ворота. А у ворот поставили стражу из двух молодых людей, которые должны были стоять до захода солнца, а утром их сменяли другие двое парней. Такой вот почетный караул. Попасть в число этих стражей считалось очень важным и уважаемым делом. Этим молодые люди гордились и за право стать стражем у ворот к фуфырле даже стали бороться. Хоть никакого оружия, кроме примитивных ножей за поясом, у стражей не было, но сразу было видно, что объект имеет особый статус, просто так к нему не подойдешь. А островной народ был по характеру исключительно мирного нрава.
Да, на острове царил мир. По-другому и быть не могло. Это был единый, если можно так сказать, коллектив, состоящий в одном родоплеменном союзе. Не было никаких межклановых распрей, межевых споров. По сути это была архаичная республика, о чем сами жители острова не подозревали и не задумывались. Руководил жизнью острова совет старейшин из четырех человек, которые выбирались из наиболее старых и уважаемых представителей двух мест обитания, о которых было сказано выше. Когда умирал один из состава совета, проводились выборы нового, который должен был представлять интересы именно того обиталища, откуда был родом умерший. Всего их должно было быть всегда четверо, по двое от каждого места. А четверо – по концам света, о наличии которых аборигены, конечно, знали твердо. В выборах принимало участие все взрослое население острова с 14 лет, включая женщин и душевнобольных. Практически все без разбора могли голосовать, бросая камешки в разные ведра по выбору души. Если бы туземцы могли знать это слово, то назвали бы свой островной строй «охлократией». Но они его не знали. И слава богу. Судя по всему, островитян такой образ существования своего мини-государства их вполне устраивал. О других странах и образе государственного устройства, о монархиях и конституциях у большинства жителей Фуфырлы было весьма смутное представление, а точнее, у многих вообще никакого представления не было. Оно им было просто не нужно. Отбор кандидатов на выборную должность проводился на собраниях местных жителей, и его критерии были просты. Это должен быть мужчина, которого все знали и не считали полным придурком. Хоть этот кандидат, казалось бы, должен был соответствовать по возрасту понятию «старейшего», на самом деле на возраст особого внимания не обращалось. Ибо не это было главным. А главным критерием служила у островитян голосистость. Голос у народного избранника должен быть самым громким по сравнению со всеми остальными. Кроме того, он должен был уметь петь так же громко, как и орать. При этом качество звучания роли не играло. Пой хоть козлетоном, но слышно должно быть как можно дальше. Среди кандидатов непосредственно перед днем выборов проводился конкурс пения. Кандидаты должны были исполнить главную песню Фуфырлы. Она так и называлась – «Главная песня». Слова «гимн» там не знали. Требовалось по памяти и как можно громче исполнить эту песню, а независимое жюри внимательно проследит и выслушает исполнение и вынесет в конце конкурса свой вердикт. Вроде бы не слишком сложные условия. Но дело в том, что текст этой Главной песни очень часто менялся, и не всегда простой житель мог уследить за подобными изменениями. Хотя эти изменения и не носили кардинального характера. Так, переставили местами два-три слова, заменили одно слово другим или убрали одно-два слова из текста. Но все это надо было знать и запомнить вовремя и ни в коем разе не перепутать. Малейшая ошибка, заминка – и кандидат выбывал из выборного процесса. Очень строго! Если интересно будет кому-то, то могу привести для примера несколько шаблонных фраз из Главной песни, которые однажды мне довелось услышать от одного из моряков, побывавших на Фуфырле. Конечно, в моем собственном изложении: