История и география загробного мира
Шрифт:
И только третье поколение людей – люди медного века – умерло, как положено древним грекам той эпохи, и никакого посмертного блаженства не обрело: «Черная смерть их взяла и лишила сияния солнца». Об их загробной судьбе ничего не известно, но есть основания думать, что она была такой же, как и у сменившего их поколения героев, населившего Эреб.
Переселение в загробный мир поколения героев, происходившее в тринадцатом веке до нашей эры, было, возможно, одной из первых известных массовых депортаций. Созданная предположительно в седьмом веке до н.э. поэма «Киприи» (или «Кипрские сказания») так описывает эти события:
В оные дни разрослось по земле повсеместно без счетуПлемя людское, давящее Геи простор пышногрудой.Сжалился видевший это Зевес и во частых раздумьяхМысль возымел облегчить от людей всекормящуюАид (Эреб), по-видимому, является, в отличие от Тартара, достаточно неглубокой областью подземного мира. Античные авторы, как правило, однозначно размещают по крайней мере окраину его почти на поверхности Земли. Приплывший туда Одиссей, согласно Гомеру, от своего корабля, оставленного на берегу Океана, добрался в Аид пешком, и, судя по краткости описания, путь занял считанные минуты. Обратный путь и вовсе не описывается: когда слетелись «бессчетные рои умерших», Одиссей испугался и, «быстро взойдя на корабль», приказал «развязать судовые причалы». Поэтому есть основания думать, что область Аида, в которой побывали знаменитый проходимец и его спутники, лежит практически на уровне Океана. Правда, Гомер упоминает «недра Эреба» и «недра преисподней», которые, вероятно, лежат глубже. Но и та территория, на которой побывал Одиссей, – это отнюдь не «прихожая» подземного царства. Ведь кроме душ, слетевшихся сюда на запах жертвенной крови, Одиссей повидал в этих же местах немало обитателей Аида, занятых своими повседневными делами: Ориона, который «по асфодельному лугу преследовал диких зверей», Тантала, терзаемого «танталовыми муками», Сизифа, катящего свой камень… Попутно надо отметить, что это время (начало двенадцатого века до н.э.), по-видимому, было временем глобальной перестройки, проводившейся в Аиде. Большинство душ, с которыми общался Одиссей, являлись лишенными тела и памяти тенями, обретавшими способность к мышлению, лишь напившись крови жертвенных животных, смешанной с медовым напитком, вином, водой и ячневой мукой. А что касается «телесности», то ее нельзя было обрести, даже и вкусив желанного напитка: Одиссей так и не смог, как ни старался, обнять свою покойную мать Антиклею. Но при этом тут же, на его глазах, Орион охотился, Тантал терзался голодом, а Сизиф катил вполне материальные камни по столь же материальному склону, и «струился пот с его членов, и тучею пыль с головы поднималась». Ахилл, встреченный Одиссеем в Аиде, после того как напился крови, сказал с горечью:
Не утешай меня в том, что я мертв, Одиссей благородный!Я б на земле предпочел батраком за ничтожную платуУ бедняка, мужика безнадельного, вечно работать,Нежели быть здесь царем мертвецов, простившихся с жизнью.Однако от Павсания мы знаем, что очень скоро судьба Ахилла изменится: он станет мужем Елены Аргивской и поселится с нею на Елисейских полях. Таким образом, Одиссей навестил Аид в самом начале коренной перестройки, материализации духов и создания там судебного аппарата и пенитенциарной системы. Одиссей говорит:
Я там увидел Миноса, блестящего Зевсова сына.Скипетр держа золотой, над мертвыми суд отправлял он,Сидя. Они же, его окруживши, – кто сидя, кто стоя,Ждали суда пред широковоротным жилищем Аида.Но вернемся к вопросу о топографии Аида. У Гомера по крайней мере часть Аида – луга, расположенные на берегу реки Океан. Поскольку никакие плотины Гомер не упоминает (да строительство плотин и не входило в греческую традицию), есть основания думать, что луга эти лежат не в глубоких недрах земли, а немного выше уровня Океана.
Через несколько лет Эней, чье сошествие в Аид подробно описал Публий Вергилий Марон, спустится в Эреб через другой вход, лежащий от ранее описанного на расстоянии тысяч километров. Но и он войдет туда по достаточно пологой тропе и быстро проникнет в самые недра Эреба. Таким образом, можно считать доказанным, что Эреб, он же Аид, расположен достаточно близко к поверхности земли. А где-то (как в случае с Одиссеем) и вовсе выходит на поверхность.
Историчность и географическую точность Гомера блестяще подтвердил Генрих Шлиман, раскопав Трою в месте, которое указано в Илиаде. Троянская топография Гомера абсолютно точна, и небольшие ее расхождения с современной картой Троады связаны с тем, что рельеф местности изменился за прошедшие три с лишним тысячи лет: так, воспетая Гомером бухта попросту заилилась и исчезла с лица земли, но геодезические исследования показали, что ее описание в «Илиаде» соответствует тогдашней реальности. Поскольку мы
Что же касается точности информации, которую приводит Вергилий, она подтверждается живым свидетелем, Данте Алигьери, который, спустившись в ад (Аид) в сопровождении автора «Энеиды», полностью доверился его знанию местности и не имел оснований в этом раскаяться.
Поэтому примем, что Эреб (Аид) – область подземного мира, залегающая достаточно близко к поверхности Земли или, по крайней мере, пограничная с ней. Гесиод уделяет ей не так уж много внимания, но это упущение с лихвой возместили другие античные авторы.
Входов в Аид (в отличие от входов в Тартар) известно множество, они разбросаны по всей территории ойкумены. Поэтому назовем только самые значимые из них.
Древнейшим известным входом в Аид считается пещера на мысе Тенар, самой южной точке Пелопоннеса. Через нее спускался в Аид Орфей, и, видимо, через нее же шел Геракл, когда по приказанию царя Эврисфея доставил к воротам Микен трехглавого пса Цербера, сторожа Аида. Со слов Павсания известно, что уже во втором веке новой эры этот спуск не функционировал. Но видимо, полной уверенности в этом не было, поскольку в христианское время над пещерой для пресечения миграции была построена церковь. Впрочем, сейчас она разрушена.
Относительно недалеко от Тенара, в Лернейских болотах, находится еще один спуск. Известно, что им воспользовался Дионис, когда, будучи причислен к лику богов, вывел из Аида свою смертную мать Семелу. Это, кстати, один из крайне редких известных случаев эмиграции из Аида. Лернейский вход пытался разведать император Нерон в середине первого века нашей эры. По приказанию императора были сделаны замеры глубины болота, но вход так и не нашли.
Значительно лучше известен другой вход в Аид, находившийся в пригороде Афин, Колоне. Сегодня он перекрыт городской застройкой, но в тринадцатом веке до нашей эры им пользовались. Известно (это описано, в частности, в трагедии Софокла «Эдип в Колоне»), что именно через него сошел под землю Эдип; это подтверждалось многочисленными афинянами, в том числе Тесеем. Правда, непосредственно схождение Эдипа под землю зафиксировано не было, но его бесследное исчезновение на территории Колона сомнений не вызывает.
Сам Тесей со своим другом Пирифоем тоже совершили печально знаменитое схождение в Аид, и есть основания думать, что они воспользовались тем же путем: для Тесея, тогдашнего царя Афин, этот вход был самым близким, кроме того, он по опыту Эдипа знал, что дорога проходима. Тем не менее для обоих друзей путешествие закончилось достаточно печально. Напомним, что они отправились в царство Аида с целью сосватать для Пирифоя царицу подземного царства Персефону. Персефона была замужем, и, хотя этот брак трудно назвать счастливым, сам Аид не имел ни малейшего желания отдавать свою молодую (на поколение моложе его самого) красивую жену смертному авантюристу. Теперь уже трудно вспомнить, Аид ли предложил неудачливым сватам присесть на выступ скалы, или они сели на него сами, но суть в том, что встать они уже не смогли, намертво приклеившись к камню. Позднее Тесея выручил проходивший мимо Геракл. Правда, в начале двенадцатого века до н.э. кумская сивилла, рассказывая Энею о муках нижнего Аида, изрекла: «…на скале Тесей горемычный вечно будет сидеть». Но по-видимому, жрица имела информацию, устаревшую минимум на полвека. Многочисленные источники сообщают, что герой вернулся в родные Афины, которые за время его отсутствия были разграблены близнецами Диоскурами, и был изгнан добрыми афинянами за пренебрежение обязанностями правителя. А Пирифой действительно остался сидеть навечно, и есть основания думать, что он и поныне пребывает в Аиде на том же самом месте.
По мере расширения греческой ойкумены росло и число исследованных входов. Самый известный из них – воспетый Вергилием «эвбейский» вход. Некоторые комментаторы Вергилия в простоте считают местом его нахождения греческий остров Эвбея, но это неверно. Римляне называли «эвбейским» западное побережье Италии в Кампании, в районе города Кумы, потому что первые появившиеся здесь греческие переселенцы были выходцами с острова Эвбея. Вергилий описывает, как Эней «близ Кум подошел к побережьям Эвбейским». Знаменитый троянец спускается в Аид «у священных озер, у Аверна средь рощи шумящей». Озеро Аверн (современное Аверно) находится в Кампании, вход в Аид начинается в пещере, где некогда жила сивилла, и продолжается подо дном озера. В 1932 году пещера была обнаружена археологом Амедео Маюри: это длинный коридор, прорубленный в мягком вулканическом туфе, в поперечном сечении он имеет форму трапеции, по бокам вырезаны отверстия для дневного света. В конце коридора имеется небольшое расширение, где обитала сама сивилла, но дальше прохода нет. Вся окрестная область носит следы бурной вулканической деятельности, так что, возможно, проход был засыпан в результате землетрясения. Не исключено, что он был ликвидирован самой сивиллой в целях общественной безопасности. Известно, что жрица предупреждала Энея: