История и география загробного мира

Ивик Олег

Одиссей не знал, что достиг чистилища, но в то далекое время (первая половина двенадцатого века до Рождества Христова) ни чистилища, ни рая, по-видимому, просто не существовало, и склоны горы являлись пристанищем диких животных и перелетных птиц; по крайней мере, присутствие людей на острове в ту эпоху археологически не подтверждается. Впрочем, запрета на посещение этой горы тогда, по-видимому, тоже не существовало (не было оснований), да и до рождения Климента Александрийского оставалось почти полторы тысячи лет. Так что у Одиссея была прекрасная возможность обследовать гору, которой еще только предстояло войти в систему загробного мира, а у аэдов во главе с Гомером – возможность воспеть еще одно путешествие царя Итаки. Но гибель корабля (объяснявшаяся естественными причинами или гневом Посейдона, который издавна преследовал героя) оставила первое в европейской истории плавание по Южному полушарию безвестным. И если бы не встреча знаменитого лжеца

и знаменитого поэта в аду, мы бы и по сей день о нем не знали. Правда, именно потому, что Одиссей был известен как лжец (не случайно он оказался в восьмом круге ада), некоторые комментаторы сомневаются в правдивости его слов. Но других источников у нас нет. Во всяком случае, Борхес в своих «Девяти эссе о Данте» утверждает, что в данном случае Улисс не лжет и что гора в Южном полушарии, о которой он рассказал, – это и есть та самая гора, к подножию которой Вергилий сквозь недра земли вывел великого флорентийца.

Так выглядит дантовская картина земного шара (включая размещенные на нем ад, чистилище и земной рай). Картина небес сложнее, но она, помимо «Божественной комедии», подробно описана в трактате Данте «Пир». Вокруг неподвижной Земли вращаются девять концентрических небесных сфер, на которых и пребывают души большинства умерших и ангелы; вращение сопровождается гармоничным звучанием. Первые семь сфер соответствуют планетам, к которым Данте относит также Луну и Солнце. Это небеса Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна. Восьмой сфере соответствует небо Неподвижных Звезд, девятой – кристальное небо, называемое также Перводвигателем. Кристальное небо с огромной скоростью вращается «благодаря пламеннейшему желанию воссоединиться с каждой частью божественнейшего покоящегося неба». «Покоящееся» небо – десятое по счету, оно называется Эмпирей, и это – «место, где пребывает высшее Божественное начало, созерцающее собственное совершенство». Здесь же пребывают и «блаженные духи» – высшие святые христианского пантеона. «Это и есть постройка, венчающая Вселенную, в которую она вся и включена и за пределами которой ничего нет».

Таково в целом мироздание по Данте, а для немногих сомневающихся поэт ссылается на «мнение Святой Церкви, которая не может сказать ложное».

С точки зрения сегодняшних представлений о строении мира нарисованная Данте картина, несмотря на отсылку к высшим авторитетам, не вполне точна, особенно в части физики небесных сфер. Но до открытий Коперника оставалось три с половиной столетия, и в ученом мире царила модель Птолемея – с земным шаром в центре Вселенной и вращающимися вокруг него Солнцем и планетами. Что не мешало путешественникам пользоваться картами, в том числе картами звездного неба, и прекрасно добираться до места назначения. Поэтому даже сегодня любой из нас может использовать «Божественную комедию» как путеводитель, не делая особых скидок на Птолемея.

В двадцатом веке неоднократно делались попытки примирить космологию Данте с современными физико-математическими теориями. Так, знаменитый философ отец Павел Флоренский в своей книге «Мнимости в геометрии» пишет о дантовской вселенной: «Картина этой вселенной неизобразима эвклидовскими чертежами…» Флоренский приходит к выводу, что пространство Данте построено «по типу эллиптической геометрии». Рассматривая путь поэта, в том числе с момента его выхода на поверхность Южного полушария и далее по небесам до планеты Сатурн и обратно на Землю, он пишет: «Дант все время движется по прямой и на небе стоит – обращенный ногами к месту своего спуска; взглянув же оттуда, из Эмпирея, на Славу Божию, в итоге оказывается он, без особого возвращения назад, во Флоренции… Итак: двигаясь все время вперед по прямой и перевернувшись раз на пути (ранее, в центре Земли. – О. И.), поэт приходит на прежнее место в том же положении, в каком он уходил с него. Следовательно, если бы он по дороге не перевернулся, то прибыл бы по прямой на место своего отправления уже вверх ногами. Значит, поверхность, по которой двигается Дант, такова, что прямая на ней, с одним перевертом направления, дает возврат к прежней точке в прямом положении; а прямолинейное движение без переворота – возвращает тело к прежней точке перевернутым. Очевидно, это – поверхность: 1) как содержащая замкнутые прямые, есть римановская плоскость и 2) как переворачивающая при движении по ней перпендикуляр, есть поверхность односторонняя».

При всем уважении к философу авторы данной книги не согласны с его выводами. Авторы готовы обсуждать вариант возвращения Данте «на место своего отправления уже вверх ногами», но дело в том, что, вопреки утверждениям Флоренского, Данте свое возвращение обратно не описывает и выяснить, вернулся ли он во Флоренцию «вверх ногами» или вниз, теперь уже не представляется возможным.

Кроме того, вопреки допущению философа, Данте двигался не только по прямой, но и по окружностям небесных сфер. Ведь «парада

планет», когда они все выстраиваются в одну линию, в тот день не наблюдалось, и для того, чтобы посетить семь небесных тел, Данте пришлось описать в небе сложную кривую. В конце концов, оказавшись в созвездии Близнецов, он вращается с этим созвездием вокруг Земли и оказывается в разных точках неба, с которых он может видеть всю (Данте это подчеркивает) сушу, причем он смотрит вниз дважды и видит Землю в разных ракурсах. Сушу, которая находится в Северном полушарии и имеет центр в Иерусалиме, невозможно видеть, находясь над Южным полушарием на радиальной прямой, исходящей из Иерусалима. Это означает, что поэт проделал немалый путь по небу, переместившись к северу. Но точные координаты его пути не известны. Поэтому, ввиду недостаточности информации, авторы рискуют предположить, что эллиптическая геометрия применима к загробному миру Данте не более, а геометрия Эвклида – не менее, чем любая другая.

Маршрут Данте. Схема расположения планет на 13 апреля 1300 года.

Швейцарский математик Герман Вейль тоже попытался сопоставить дантовскую космологию с современными математическими моделями мира. К сожалению, у авторов данной книги не было возможности познакомиться с трудами Вейля. Но по свидетельству Г. Ю. Трегера, изложенному в его книге «Эволюция основных физический идей», Вейль считает, что топология дантовского космоса близка к топологии космоса Эйнштейна.

Впрочем, какая бы математическая модель ни описывала ад, чистилище и рай, для их обитателей (настоящих и будущих), а также для большинства читателей нашей книги это представляет, по-видимому, меньший интерес, чем детальный обзор топографии, гидрологии, этнографии, животного и растительного мира каждого из регионов. Следуя за великим флорентийцем, начнем наше описание с Ада.

Ад – это колоссальная воронкообразная пропасть, направленная к центру Земли. Ее склоны опоясаны концентрическими «кругами ада» – уступами, каждый из которых предназначен для грешников определенного рода. Из мира живых в ад ведут врата со знаменитой надписью, которая заканчивается словами «Входящие, оставьте упованья». Где находятся эти врата, Данте не указывает, но, видимо, они не единственные; по крайней мере, в греко-римском Аиде входов было множество. Вергилий, описывая схождение в Аид Энея, утверждает, что знаменитый троянец воспользовался входом, расположенным близ города Кумы в нынешней Кампании (см. главу «Царство Аида»). Возможно, Данте с Вергилием воспользовались тем же путем, тем более что он уже был знаком автору «Энеиды».

Пространство за вратами заполнено душами людей ничтожных и не достойных ни райского блаженства, ни адских мук. Они бегают вдоль берега Ахерона, терзаемые тучами ос и слепней. Почему они при этом бегают не хаотически, а по кругу, «длинной чредой», и несут перед собой стяг – не объясняется. Души же, обреченные на адские муки, торопятся к ладье Харона, который перевозит их на другую сторону реки (причина спешки тоже не ясна). Харон при христианах сохранил свою должность, но оплата за проезд, существовавшая в языческом Аиде, в христианском аду отменена.

Первый круг ада, или Лимб, хотя и является самым верхним, но расположен в достаточно глубокой пропасти. Здесь, в полной тьме, обитают души тех, «кто жил до христианского ученья»: они предаются «безбольной скорби» и лишены надежды на лучшее. Во времена Данте среди них было множество детей. Сегодня, как мы уже говорили, Папой Римским Бенедиктом XVI опубликован документ, согласно которому некрещеные младенцы переведены в рай. Здесь же, в Лимбе, но в значительно лучших условиях обитают души выдающихся некрещеных деятелей искусства, науки и политики, в том числе и тех, кто родился в христианские времена, но в нехристианских странах. Для них выстроен высокий замок, окруженный мощными укреплениями: семью рядами стен. Внутри светло, зеленеет трава, насажен сад. Население замка преимущественно мужское, но есть и женщины, прославленные своими выдающимися детьми или, как ни странно, воинскими подвигами.

Собственно грешники обитают в аду начиная со второго круга. Именно здесь над ними вершится суд, и они направляются в предназначенный для них круг ада. В качестве судьи выступает Минос, сын Зевса и Европы, в земной жизни бывший царем Крита. Он прославился разнообразными добродетелями (с точки зрения людей своей эпохи), и, когда в загробном царстве греков появилось отделение строгого режима для преступников и Елисейские поля для особо выдающихся душ, Минос был назначен судьей. Эту должность он сохранил и при христианах. Каким образом отправлять христианское правосудие было доверено язычнику, не вполне понятно; тем не менее Данте лично наблюдал, как Минос, окончательно превратившийся в беса, вершит правосудие, взмахами хвоста определяя степень наказания.