История и теория наций и национализма
Шрифт:
Заметим, что в германском языке Slawo означало «немой», в готском slawan – «молчать». То есть налицо полностью аналогичная обратная ситуация, только теперь «говорящими» оказываются германцы, а «немыми» – славяне [34] .
В этом смысле языки как элементы стратегий различения востребованы национализмом. М. Биллинг по этому поводу несколько категорично заявлял: «Понятие “языка”, по крайней мере, в том смысле, который кажется “нам” столь банально очевидным, само может быть изобретенной непреложностью, созданной в эпоху национального государства. Если дело обстоит именно так, то не столько язык создает национализм, сколько национализм создает язык; или, скорее, национализм создает “наше” обыденное представление о том, что существуют “естественные” и бесспорные вещи, называемые различными “языками”, на которых мы говорим» [35] .
34
Вернер
35
Биллиг М. Нации и языки. С. 77.
Мы видим, что в современных государствах на постсоветском пространстве, которые проводят политику построения национальной государственности, на первый план выходит именно политика в отношении языка, перевод официального делопроизводства и образования на национальный язык, политика дискриминации по отношению к языку «меньшинств» (прежде всего – «русскоговорящего» населения). Создание среды для доминирования национальных языков видится гарантом суверенитета национального государства. При этом крайне важным считается отказ от «имперского» языка, и буквально воплощается в жизнь риторический для своего времени вопрос-лозунг: «Можно ли использовать язык империализма и при этом избежать “заражения” имперским мировоззрением?» [36] .
36
Ашкрофт Б. Язык // Ab Imperio. 2005. № 2. С. 70.
Гибель языков малых народов в имперской среде или внутри национальных государств, стремящихся к гомогенности, ведет к печальной ситуации, точно описанной Дж. Фишманом: «Народы, утратившие свой исторический язык и традиционно связанную с ним этнокультуру, испытывают на себе мучительный опыт пребывания “между жизнью и смертью”. Они утрачивают свои сложившиеся представления о нравственности, добродетельной жизни, преемственности поколений, значимости прошлого, настоящего и будущего, заслуженного места в более важном замысле. Такая утрата происходит задолго до того, как происходит полное изложение, усвоение, установление и осуществление нового самостоятельного образа действий и нормативных ожиданий» [37] .
37
Фишман Дж. Сегодняшние споры между примордиалистами и конструктивистами: связь между языком и этничностью с точки зрения ученых и повседневной жизни // Логос. 1995. № 4 (49). С. 136.
В западных демократиях, чувствующих себя более устойчивыми, напротив, проводится политика защиты и поощрения языков меньшинств, их законодательная зашита. Она позволяет сохраниться региональным этническим идентичностям.
Второе обстоятельство – центральным элементом национального сознания, национализма всегда выступает идеология. Она имеет дискурсивную, т. е. языковую природу. М.Биллиг писал: «Язык играет жизненно важную роль в действии идеологии и формировании идеологического сознания. Это подчеркивалось более 60 лет тому назад Михаилом Бахтиным в “Марксизме и философии языка”, книге, которая была написана им под именем Волошинова. Бахтин утверждал, что “объективная психология должна опираться на науку об идеологиях” и что формы сознания создаются при помощи языка. Поэтому социально-психологическое исследование идеологии предполагает исследование конкретных действий языка: “общественная психология – это и есть прежде всего та стихия многообразных речевых выступлений, которая со всех сторон омывает все формы и виды устойчивого идеологического творчества”» [38] .
38
Цит. по: Биллиг М. Нации и языки. С. 65.
Иначе говоря, национальное и национализм имеют прежде всего языковое, вербальное выражение. Отсюда язык, на котором происходит «презентация нации», крайне важен. От него зависит, как пройдет эта презентация. Язык моделирует реальность, создает ее: «Эдвард Сапир (Edward Sapir) выдвинул блестящую революционную идею: то, что мы называем “реальным” миром, создается языковыми навыками группы, и потому миры, в которых живут различные сообщества, значительно отличаются друг от друга, это не один мир, к которому приклеивают разные ярлыки. Центральный тезис Уорфа (Whorf) и Сапира хорошо известен: язык функционирует не просто как средство фиксации опыта, но также – и это более важно – как средство, с помощью которого происходит конституирование этого опыта для говорящего. “Лингвистическая система (другими словами, грамматика) каждого языка – это не только репродуктивный инструмент для озвучивания идей. Лингвистическая система сама формирует идеи, она – программа, проводник индивидуума в его умственной деятельности, в его попытках анализировать впечатления или синтезировать свой умственный капитал… Мы препарируем природу по контуру, который провел для нас наш родной язык. Мы выделяем категории и типы в мире феноменов не потому, что они бросаются каждому наблюдателю в глаза. Напротив, мир являет себя в калейдоскопической вспышке впечатлений, которые мы организуем в умах – с помощью лингвистической системы в наших умах”» [39] .
39
Цит. по: Ашкрофт Б. Язык. С. 84.
И, наконец, третье обстоятельство – языки, в отличие от наций, имеют древнюю и научно реконструируемую историю. Если применительно к этносам и нациям идут споры о времени их происхождения, и нации в своем большинстве относят к Новому времени, то языки, несомненно, древнее. Это служит одним из аргументов для примордиалистов, напрямую увязывающих выделение того или иного языка с появлением народов и наций. Им возражают конструктивисты, которые приводят примеры отсутствия прямой взаимообусловленной связи между языком и этносом (например, у евреев, не знающих ни иврита, ни идиша, но считающих себя евреями), нацией и языком (у ирландцев, говорящих по-английски, у швейцарцев как нации говорящих на немецком, французском, итальянском и т. д.).
При всем этом невозможно отрицать связь особенностей языка и особенностей национальной культуры. Другое дело, что эти аспекты в научном плане до сих пор слабо изучены. Например, ученые пытались установить, как тот или иной тип письменности влияет на культурные коды и развитие различных этносов. Сравнивались латиница и кириллица, письмо фонетическое и иероглифическое. В процессе их употребления задействованы разные участки коры головного мозга, отсюда и разница народов в мышлении, психике и т. д. Например, японский ученый Т. Цунода обследовал представителей нескольких десятков этнических групп (европейских, азиатских и африканских). Полученные материалы показали, что если у представителей подавляющего большинства обследованных групп гласные вызывали доминантность правого полушария (левого уха), то у лиц, родным языком которых был японский или один из полинезийских (тонга, восточно-самоанский и маори), – левого полушария (правого уха). Было выяснено, что такого рода различия в характере доминантности вызваны не генетическими факторами, а лингвистической и слуховой средой.
Т. Цунода пришел к выводу, что причина указанных выше различий заключается в общем для японского и полинезийского языков свойстве: присутствии в них большого количества слов, состоящих только из гласных, и слов из двух или более гласных и согласных. В этих богатых гласными языках сами гласные столь же важны в узнавании слов и предложений, как и согласные. В результате гласные звуки «обрабатываются» в левом, или «речевом», полушарии.
Сегодня популярна теория лингвистической относительности (теория Сапира-Уорфа). Согласно этой теории, сходные физические явления позволяют создать похожую картину вселенной только при наличии сходства или по крайней мере соотносительности языковых систем. Уорф, например, обратил внимание на то, что в языке индейцев хони одним и тем же словом обозначаются все летящие предметы за исключением птиц (насекомое, самолет, летчик и т. д.).
И лишь контекст позволяет понять, в каком смысле употреблено это слово. В то же время эскимосы пользуются рядом различных слов, обозначающих снег в том или ином его качестве (падающий снег, талый снег, сухой снег). В языках европейцев подобные слова просто отсутствуют.
Из этих наблюдений вытекает, что разные языки неодинаковы в решении различных социальных и культурных задач. Кант не смог бы написать свои труды на эскимосском языке – в нем просто нет необходимых для этого слов и выражений. Недаром в истории человечества периодически встает проблема универсального языка (например, латыни как универсального языка в Средневековье; сегодня такую роль в значительной степени играет английский язык). Но тогда неизбежен вывод о неравенстве этносов, их «культурной специализации». А подобные идеи о неравенстве народов, в определенной степени обусловленном объективными причинами, опасны, так как неизбежно ведут к появлению национализма.
§ 3. Происхождение этноса: спор примордиалистов и конструктивистов
Относительно происхождения и развития этносов – этногенеза – в науке многие годы идут большие дискуссии. Их участников можно объединить в два крупных направления – примордиализм и конструктивизм.
Примордиализм – теория, согласно которой этнические черты устойчивы, присущи только данному этносу, зарождаются в древности и передаются по наследству. «Кровь и почва» – вот что определяет сущность этноса; почва, земля, территория, страна, в которой он появился, кровь, которая была пролита за эту землю и которая течет в жилах его представителей с древности до сегодняшнего дня. Другими словами, этническая принадлежность проявляется как своего рода «зов природы».