История и теория религий: конспект лекций

Альжев Д. В.

ЛЕКЦИЯ № 18. Религиозный канон

1. Правильность текста и правильность корпуса текстов Откровения, вероисповедная ось Писания

За исключением Корана, который весь – Откровение, текст Священного Писания в разных религиозных традициях обычно не начинается с собственно Откровения. Однако идеи Откровения были содержательным и генерирующим (порождающим) началом вероучения и его Писания, тем смысловым стержнем, вокруг которого складывалась конфессиональная литература.

Есть черты сходства в том, как происходило зарождение вероисповеданий и его книжно-письменного отображения: вначале информационное потрясение, познавательный прорыв или порыв, экстаз, озарение внезапно охватывают харизматического лидера; затем его страстная проповедь, нередко безудержная,

почти как инстинктивная потребность передать знание, которое даровано, открыто ему, но которое шире, больше, значительнее пророка. Оно переполняет его и как бы не может уместиться в слабом сознании одного человека: он транслирует голос Бога. Позже, иногда спустя столетия, главное знание записывается. Затем Писание сакрализуется, т. е. осознается верующими как священное. Сакрализация не только вероучения, но и самого текста, содержащего Откровение, и даже языка, на котором Откровение записано, создает то психологическое и коммуникативное своеобразие конфессиональной практики, которое характерно для религий Писания. Это своеобразие можно определить как повышенно чуткое, религиозно пристрастное и пиетически напряженное внимание к духу, слову и букве Писания. При этом пик культа по отношению к Писанию приходится не на годы его создания, а на время охраны или зашиты принятого канона религиозных книг.

То «главное знание о мире», которое явилось информационным стимулом новой религии, стало содержанием Откровения и смыслом проповедей посланника Бога (или мудреца, как в случае Будды или Конфуция), – это содержание нуждалось в письменной фиксации для точности транслируемых смыслов и прочности традиции.

Обычно учение записывалось после смерти Учителя его учениками (адептами новой веры), иногда спустя почти тысячелетие (как «Авеста» в зороастризме). Некоторые рационалистические учения записывались самим Учителем. В частности, конфуцианские книги составлялись прежде всего как школьные учебные руководства, причем делал это сам Конфуций (551–479 гг. до н. э.),«самый знаменитый педагог Китая». Признание конфуцианских сочинений священными, как и сложение культа Конфуция (обожествление личности, храм на месте его жилища, ритуалы и молитвы, обращенные к Конфуцию), произошло через пять столетий – на пороге новой эры.

В истории разных письменно-религиозных традиций, рано или поздно возникает комплекс сходных проблем, связанных с «правильностью» основных вероисповедных текстов, их верностью первоисточнику. Во-первых, возможны сомнения, верно ли был услышан, хорошо ли записан, не искажен ли при переписке тот или иной текст. Во-вторых, возникали сомнения и другого, более общего рода – о составе всего корпуса вероисповедных текстов: не было ли пропажи важных записей? нет ли среди почитаемых книг «подложных»? Понятно, что для верующих в Откровение Бога потери или искажения священных смыслов представляются крайне опасными. Вот почему все религиозные традиции приходили к необходимости не просто записать, но кодифицировать главные вероучительные книги.

2. Кодификация Священного Писания

Термин кодификация, по происхождению юридический, это систематизация законов в едином законодательном своде путем устранения несогласованности, восполнения пробелов, отмены устаревших норм.

В истории религии кодификация понимается как проведенное церковными авторитетами и принятое, одобренное церковью упорядочение конфессиональных книг, включая оба аспекта или уровня упорядочения – «микро» и «макро»:

1) установление «правильности» тех или иных текстов (т. е. языковой ткани текста – составляющих его слов, высказываний, их очередности);

2) установление «правильного» списка (состава) текстов, т. е. тех произведений, которые образуют канон.

Эти две задачи кодификации Писания обычно решаются в разное время. Как правило, к согласованному мнению о каноническом перечне произведений лидеры конфессии приходят раньше, чем им удается выработать общее мнение о лексической и текстовой структуре каждого произведения, включенного в канон. Дело в том, что при определении списка текстов речь идет хотя и о крупных, но относительно немногих проблемах кодификации, в то время как общая проблема лексико-синтаксической адекватности текста первоисточнику может встретиться с сомнениями в подлинности, неискаженности текста в каждой его строчке, в частности, в иудаизме канонический список текстов Ветхогого Завета (известный как Палестинский

канон) был установлен в I в. н. э., между тем как выработка канонического текста Ветхого Завета потребовала работы многих поколений богословов-книжников – масаретов – на протяжении 14 веков: I–XV вв. (Еврейское масореты – «хранители предания», от масора – предание, традиция. В библеистике термин масора обозначает, во-первых, редакторско-филологическую деятельность масоретов по установлению канонического облика текстов Ветхого Завета и, во-вторых, свод примечаний к установленному масоретами тексту иудейской Библии (так называемая масоретская редакция, у первых печатных изданий «Танаха» в 70-х гг. XV в.). Заботясь о чтении и понимании библейского текста, масореты провели кардинальную реформу еврейского письма).

В ряде религиозных традиций часть «правильных» книг, именно книги Писания, признаются церковью священными (поскольку их происхождение исполнено святости: они были внушены или продиктованы Богом, т. е. являются «богодухновенными». Священные книги образуют религиозный канон данного вероисповедания (церкви). Книги, входящие в религиозный канон (т. е. канонические книги), составляют Священное Писание, самую важную часть конфессиональной литературы. Слово «канон» многозначно. По-гречески kanon – вначале это прямая палка, используемая как линейка, т. е. как измерительный инструмент для соблюдения нужных пропорций, направления. Однако слово рано стало употребляться в переносном значении: правила, установления, признанные нормы, образцы какой-либо деятельности; руководящее начало, основные положения, догматы какого-либо учения». Уже в античности понятие канона использовалось в скульптуре, архитектуре, музыке, литературе. В христианстве термин канон имеет ряд специальных значений:

1) установленный церковью перечень книг Св. Писания;

2) церковный закон, правило, норма (их совокупность составляет церковное законодательство, или каноническое право);

3) жанр церковных песнопений, прославляющих святого или праздник.

Кроме канонических (священных) книг, к конфессиональной литературе принадлежат многие другие роды и виды церковных книг, в том числе Священное Предание и другие чрезвычайно ответственные церковные тексты. Таким образом, понятие «кодификация» применительно к конфессиональной литературе шире, чем понятие «канонизация».

Сочинения, составившие религиозный канон с течением времени приобретают выдающуюся, ни с чем не сравнимую славу. Подобно тому, как пророки-основатели великих религий (Мухаммед, Христос, Будда, Конфуций) – это личности, оставившие самый значительный след в истории всех времен и народов, так и тексты Священных Писаний – самые знаменитые книги человечества. В течение вот уже многих веков они тиражируются в миллионах экземпляров, переводятся на все новые языки, в том числе на языки народов, исповедующих иную веру. Эти тексты звучат в храмах, их питают верующие и любознательные, их преподают в школах и университетах, их изучают богословы, историки культуры, философы… Их образы и доводы влились в языки; их мотивы, сюжеты, символы стали неиссякаемым источником, питающим искусства. Об этих книгах написаны библиотеки комментариев, созданы исследовательские и переводческие институты, специальные организации по распространению. Есть даже сорт бумаги, очень тонкой и при этом непрозрачной и прочной, специально выработанный для массовых компактных изданий Библии (бумага этого сорта называется библдрук)… В книгах, составивших религиозный канон, сочтены все главы и стихи, растолковано каждое слово, обсуждены все варианты интерпретации и переводов. И, тем не менее, несмотря на многомиллионные тиражи и колоссальную изученность, в ретроспективе канонические книги кажутся одинокими громадами и потому – именно из-за одиночества – во многом загадочными памятниками человеческого духа.

Между тем произведения, позже включенные в канон, в «свое время» отнюдь не были одиноки. Так, иудейский Палестинский канон (I в. н. э.) включает на 11 сочинений меньше, чем та, более ранняя, иудейская версия Ветхого Завета, которая в III–II вв. до н. э. послужила прототипом для «Септуагинты».

Сходная картина вырисовывается в истории христианского канона. В книгах Нового Завета встречаются десятки беглых упоминаний о христианских сочинениях, которые, очевидно, были «на слуху» у современников апостолов и евангелистов, однако позже, не будучи защищены принадлежностью к канону, оказались забыты, утрачены. Впрочем, некоторые из раннехристианских внеканонических книг уцелели, в библеистике их называют, апокрифами.