История Икс
Шрифт:
Кто этот улыбающийся бог, откинувшийся назад, будто в опьянении? Кто эта женщина с лавровым венком и серебряным подносом? И почему, черт побери, ту молодую девушку бьют хлыстом?! Почему она принимает такое?
Фрески вызывают слишком много вопросов. Мне не хочется тщательно изучать их и разбираться во всем. Тем более скоро сюда хлынут туристы. А наше присутствие здесь против правил. И вообще это ошибка.
— Марк, мы можем отсюда уйти?
— Конечно. — Он машет рукой в сторону освещенного солнцем дверного проема. — Можем пройти здесь, а потом…
Не собираюсь
— Но здесь нет выхода!
— Икс, подожди. Надо всего лишь повернуть налево.
Налево? Спотыкаясь на камнях, я тороплюсь за угол. В моих мыслях сумятица. Ступали ли по этой же самой тропе молоденькие римские невесты? С голыми, гибкими телами, скрытыми под туниками, в алых сандалиях с золотой отделкой, заходили ли в ту темную комнату в ожидании порки?
И какое это имеет отношение к Марку и ко мне? К нам?
Я заблудилась. По обе стороны тянутся коридоры. Стоя за моей спиной, Марк нежно и успокаивающе кладет руку мне на плечо и направляет меня. Я скидываю его руку и упрямо шагаю по темному проходу. Не хочу, чтобы лорд Роскаррик прикасался ко мне. Слишком уж это напоминает о прошедшей ночи.
О том, как он беззастенчиво раздел меня. Как вдавливал лицом в подушку — нежно и властно, с примесью ярости.
И все же мне это понравилось. Правда. Как он обладал мною, раскрывая и поглощая целиком. Мне понравилось. Я уступила перед его ненасытностью, он пожирал меня, будто свежевыловленного ricci: морского ежа, которого подают в лучших ресторанах Позиллипо. Если я стану думать о нашем восхитительном сексе, то вновь сдамся. Но прямо сейчас я готова обороняться.
— Куда идти? — Мой голос звучит натянуто.
— Сюда, Икс, — мягко говорит Маркус. — Всего лишь пройди здесь.
Я чуть ли не бегу. Мне отчаянно нужен свежий воздух, а не эта тысячелетняя пыль. Торопливой походкой иду по темному коридору, мимо других фресок и мозаики. Вдалеке — наконец-то! — виднеются желтые полевые цветы, покачивающиеся на солнце Кампании. Выход из этого лабиринта. Я выбегаю на свет, летний ветерок окутывает меня. Облегченно вздыхаю.
Я даже вспотела. Пребываю в легкой панике.
Маленький щеголь в белых джинсах испарился. Древняя римская дорога, усыпанная могилами и домами, уходит в бесконечность. Здесь так тихо. Я оглядываюсь, что-то мне это напоминает. Но что?
И тут меня осеняет. Здесь такая же зловещая атмосфера, как и в Лос-Анджелесе. На освещенных улицах никого нет. Никто не гуляет. Иногда калифорнийские города с их полным отсутствием пешеходов напоминают мне о местах, пораженных чумой или пострадавших от стихийного бедствия. И вот опять я здесь. В городе мертвых.
Маркус выходит на солнце следом за мной.
— Икс, приношу свои извинения. Не хотел тебя огорчить.
— Ты и не огорчил, — грубо отвечаю я. — В смысле, в смысле… О боже…
— Присядем?
Да,
Мы красили их вместе с Джесс. Как же мне хочется оказаться сейчас с ней в моей квартире, смеяться, сплетничать, пить дешевое кьянти из супермаркета и болтать про наши веселые деньки в Дартмуте. Теперь все изменилось. Моя развлекательная поездка в Неаполь превратилась во что-то иное, мрачное. И лучше, и хуже. У меня был умопомрачительный секс, который, возможно, изменит всю мою жизнь. Но сейчас все покрыто завесой тайны, очень темной и пугающей.
Вдохнув полной грудью аромат трав и диких цветов, выросших в этом археологическом месте, я поворачиваюсь на своем мраморном троне и говорю:
— Хорошо, Марк. Рассказывай.
— Спрашивай что пожелаешь.
— Значит, ты говоришь, что раньше люди делали то… что изображено на тех фресках.
— Да. Делали. — Он пристально смотрит на меня, даже не мигая. — И до сих пор делают.
Теперь завеса тайны приподнимается.
Мне совсем не нравится то, что я слышу. Совсем.
— Мистерии… существуют и сейчас?
— Да, — с серьезной улыбкой говорит Марк.
— Где? Как? Когда?
— По всей Италии, иногда во Франции, Великобритании и так далее. Но в основном в Италии.
— Кто их проводит?
— Не могу рассказать, — отрицательно качает головой Марк.
— Ты же сказал: спрашивай что пожелаешь!
— Ты можешь спрашивать все, что угодно, про меня. — Он искренне разводит руками. — Я не могу нарушать частную жизнь других.
Справедливо ли это замечание? Не знаю. Не знаю, что думать обо всем этом. Возникшая передо мной правда слишком ужасна.
— Хорошо. Что это за люди? — с трудом задаю я следующий вопрос.
— Как правило, богатые и интеллигентные. Умные и образованные.
— Но зачем?
Марк пожимает плечами, будто этот вопрос ниже его или же моего достоинства. Меня это не волнует.
— Когда проводят мистерии? — допытываюсь я.
— Каждое лето. Они начинаются в июне и завершаются в августе или сентябре.
— Значит, они начнутся очень скоро?
— Да.
Мне придется спросить. Но я не хочу спрашивать об этом. Не могу. Однако у меня нет выбора. Марк прав в одном: наши отношения не смогут развиваться, если я не буду знать правду. А если я ее узнаю, то, может, не захочу увидеть Марка вновь. Может, моя жизнь снова меняется, во второй раз за двенадцать часов.
— Ты участвуешь в них, да? — медленно произношу я. Он кивает. — И ты хочешь, чтобы я тоже стала их частью?
Ужасающая пауза.
— Да.
— И что будет со мной, Маркус? — резко говорю я. — Я буду как та римлянка на фреске? Меня будут хлестать кнутом, точно лошадь?
Он не отвечает. Может, я и рада этому.
Слева от меня жужжит пчелка, паря над ярко-алым цветком. Марк делает несколько шагов прочь, глядя на старый римский магазинчик с мраморным прилавком, в котором вырезаны ровные круги.