История испанской инквизиции. Том II
Шрифт:
IV. Инквизиторы, весьма расположенные к введению в материал процесса Антонио Переса всего, что могло бы более или менее способствовать его гибели и этим содействовать планам двора, с преступным доверием приняли неясный слух, который сообщил им низкий льстец из числа их чиновников, будто бы Антонио Перес был потомком еврейской расы, потому что в местечке Ариса, соседнем с Монреалем, откуда происходила его семья, жил некто Хуан Перес, новохристианин, которого инквизиция сожгла как иудействующего еретика. Инквизиторы тотчас навели справки в реестрах святого трибунала; там нашли, что 13 ноября 1489 года некий Хуан Перес из Фарисы, пожив некоторое время в этом городе, а затем поселившись в Калатаюде, там был предан релаксации и сожжен как иудействующий еретик, сын и потомок евреев, и что Антонио Перес из Фарисы, священник и брат осужденного,
V. 16 апреля 1592 года инквизиторы поручили Паскалю Гильберту, священнику, комиссару святого трибунала, удостовериться в кратчайший срок, существует ли какая-либо степень родства между Антонио Пересом и осужденными и не происходил ли Гонсало Перес, секретарь императора, отец Антонио Переса, от этого Хуана Переса. Комиссар обратился с этой целью к одному чиновнику инквизиции и к двум лицам из народа и написал, что выяснил, будто все лица, носящие фамилию «Перес», происходят из той же семьи, что и Антонио. Прокурор представил обвинительный акт 14 числа и потребовал назначения комиссии для выслушивания свидетелей.
VI. Инквизиторы постановили произвести допрос 27 апреля. 5 мая комиссар передал трибуналу показания шести свидетелей, наиболее уважаемых в Монреале по своему происхождению, возрасту и достоинствам. К их числу принадлежали: дон Антонио Палафокс, шестидесяти с лишним лет от роду, брат барона де Ариса дона Франсиско (который был впоследствии первым маркизом де Ариса); Педро Перес дель Куэнде и Хулиано де Торрес — члены дворянского сословия. Они единодушно показали, что семья Гонсало и семья Антонио Переса из Фарисы разные. Комиссар прибавил, что он расспрашивал других свидетелей почтенного возраста, названных в его письме, между прочим двух сельских священников и одного городского, показания коих он не желал передавать, потому что они не отличаются от других. Некоторые из этих свидетелей восходили к предкам Гонсало Переса и говорили, что отец его был в свое время секретарем инквизиции Калаоры и что они знали Доминго Переса, дядю Гонсало.
VII. Инквизиторы не удовлетворились результатом этого опроса. Они поручили комиссару собрать информацию не только в Монреале и Арисе, но и в соседних городах. Комиссар последовал указанным ему путем и допросил трех свидетелей. Один, восьмидесятилетний, отвечал, что он ничего по этому делу не знает. Он знал только, что вышеупомянутый Антонио Перес из Фарисы, иудействующий священник, имел дочь замужем за Доминго Обехой. Другой священник, комиссар святого трибунала, семидесяти пяти лет от роду, заявил, что он, кажется, слышал, будто Антонио Перес происходил из этой семьи. Третий свидетель, пятидесяти одного года, сказал, что отцом Гонсало Переса был Доминго Обеха, а матерью его сына — Мария Перес, дочь иудействующего священника. Комиссар отослал эту информацию 15 мая и написал, что использовал все возможности для получения показаний, но не мог добыть других.
VIII. Это показание заслуживает мало доверия по причине явного несоответствия: Гонсало Перес, согласно ему, носит фамилию своей матери, дочери иудействующего священника и племянницы человека сожженного, вопреки общему правилу, по которому сын носит фамилию отца. Я уже не говорю о недостаточном возрасте свидетеля и о почти абсолютном молчании членов семей других городов, у которых безуспешно наводили справки о генеалогии Переса.
IX. Прокурор инквизиции не мог этого не видеть. Но так как он зашел далеко вперед, то поручил новому выбранному им комиссару отправиться в Монреаль, найти там жителей, которые удостоверили бы своими показаниями, что происхождение Переса таково, как было ему желательно. Этот агент выслушал трех свидетелей 25 мая. Первый, родившийся в 1512 году, следовательно, имевший восемьдесят лет от роду, сказал, что он знал Хуана Переса из Фарисы, того самого, который был сожжен, и его брата Антонио Переса из Фарисы, священника. Но он умер в 1488 году, за двадцать четыре года до рождения свидетеля, а Хуан был сожжен в 1489 году, то есть за двадцать три года до этого времени. Надо ли было еще что-нибудь, чтобы отбросить показание о том, что священник Антонио оставил дочь, которая была замужем за Доминго Мартинесом Обехой, и от этого брака родился Гонсало Перес! Двое других свидетелей, семидесяти лет, сообщили об этом последнем обстоятельстве, хотя знали о нем только понаслышке. Ни один не подписал своего показания, и секретарь удостоверил, что они были безграмотны. Комиссар говорит в своем докладе о труде, с которым он отыскал лиц, могущих дать нужное показание, потому что мнение жителей противоречит тому, что они желают установить, и даже имеющимся трем свидетелям, надо было дать время припомнить и подумать над ответами.
X. Все, что можно точно сказать о генеалогии Антонио Переса, это то, что он был внебрачным и единственным сыном Гонсало Переса и доньи Хуанны д'Эсковар и был узаконен рескриптом Карла V; его дедом с отцовской стороны был Бартоломее Перес, секретарь калаорской инквизиции, признанный дворянином в этой местности, а бабушкой была жена Бартоломее донья Луиса Перес дель Иерро, которая происходила из дворянской фамилии Сеговии; он был правнуком Хуана Переса, жителя местечка Монреаля, и его жены Марии Тирадо, без связей родства ни прямого, ни косвенного, ни непосредственного, ни отдаленного с семьей Хуана и Антонио Пересов из Фарисы, живших одно время в Фарисе, а затем в Калатаюде. Этот факт был вполне доказан вдовой и детьми министра, государственного секретаря Антонио Переса, как мы увидим дальше. Мне достаточно заметить: если бы инквизиторы хотели осведомиться об этом, они могли это сделать, начиная в первый же день, потребовав из Мадрида копию брачного контракта Антонио Переса с доньей Хуанной Куэльо, где сказано, что его отец родился в Сеговии. В этом городе, в Калаоре и даже в верховном совете они нашли бы его настоящую генеалогию. Но, не имея другой цели, кроме зла, они отказались научиться способу творить добро, [187] по выражению пророка-царя, который будто именно их имел в виду.
187
Один из псалмов.
XI. Однако прокурор злоупотребил тайной в обвинении, которое выставил против Антонио Переса 6 июля, предполагая, что он происходит от евреев и иудеиствующих еретиков, с целью подкрепить подозрение в ереси, согласно системе и обычаю трибунала. Обвинение состояло из сорока трех статей, одна туманнее другой, единственно основанных на тезисах, произнесенных без размышления, в раздражении и в крайней скорби, не имеющих никакого отношения к догмату и даже не удостоверенных двумя свидетелями, которые были бы согласны относительно времени, места и обстоятельств. Я приведу некоторые.
XII. «Седьмая статья мотивирована похвалою, которую Антонио Перес делал Вандому, и тем, что он сказал, что королева Англии, великий герцог Флоренции, Венецианская республика и даже папа Сикст V содействуют Генриху и желают, чтобы он был королем Франции, потому что он обладает качествами хорошего государя; эта политика разумна и все государи Италии поступили бы верно, если бы оказали ему помощь в этом предприятии, чтобы ослабить могущество Филиппа II и усилить могущество Генриха, который достоин быть монархом целого света. Перес своими разговорами старался воодушевить слушателей, чтоб, когда он покинет Испанию для отъезда в Беарн, они были готовы следовать за ним в эту страну и принять религию Вандома, который является протестантом».
XIII. «Восемнадцатая статья основана на том, что Перес, видя, как святой трибунал намеревается наказать его в качестве еретика, сказал: „Если бы я присутствовал на первом собрании кортесов в Монсоне, то предложил бы уничтожение трибунала инквизиции, поскольку это — возмутительное беззаконие, что он наказывает как еретиков испанцев, переправляющих лошадей во Францию“; эти выражения достаточно указывают на помощь, которую Перес хотел оказать еретикам, и нельзя не порицать их, как преступные, согласно буллам святого престола, которые запрещают под угрозой отлучения от Церкви доставлять помощь врагам святой католической веры».
XIV. Согласно восемнадцатой статье, Перес, раздраженный дурным обращением со стороны Филиппа II, по-видимому, хвастал, что закажет ковры и покрывала, где были бы изображены железные кольца и цепи, вышитые по углам, крепости и тюрьмы на каймах и пыточная кобыла посреди, с девизом: Блаженство в награду (gloriosa pro praernio); внизу другой девиз: Дешевое разочарование (barato desengano), a вверху: отличия за верность (decora pro fide). «Это не что иное, как оскорбительная сатира на короля, вопреки учению церкви, которая учит почитать и уважать государя».