История колдовства

Саммерс Август Монтегю

Мандрагора и мальва использовались при наложении самых разных заклятий. Об этом растении существует целая библиотека легенд, исследование которой заняло бы немало времени. В западной традиции мандрагора упоминается в достаточно мрачном свете, хотя и не всегда; в восточной традиции мандрагора – это прежде всего мощнейший возбудитель. Так, в «Песне Песней» (VII, 14) читаем: Mandragorae dedurunt odorem (Мандрагоры уже пустили благовония). В античности мандрагоры использовались для анестезии. Диоскорид говорит о необходимости использования этого растения перед тем, как пациенту делается надрез или ожог; Плиний говорит, что его запах заставляет пациентов спать во время операций; Лукиан утверждает, что его использовали перед прижиганием; о его снотворном воздействии упоминают как Гален, так и Исидор. Аллюзии из стихов Шекспира сделали эту особенность мандрагоры известной всем англичанам.

Арабы

и древние германцы думали, что в растении живет властный дух. На эту идею их, вероятно, навело надуманное сходство корня мандрагоры с человечком. Дю Канж пишет в статье о мандрагоре следующее: «Pomi genus cuius mentio fit, Gen.xxx.14. nostris etiam notis sub nomine Mandragores, quod pectore asseruatum sibi diuitiis acquirendis idoneum somniabunt». Литтре цитирует следующий отрывок из старой хроники XIII столетия: «Li dui compaignon [un couple d’elephants] vont con-tre Orient pres du paradis terrestre, tant que la femelle trouve une herbe que on apele mandragore, si en manjue, et si atize tant son masle qu’il en manjue avec li, et maintenant eschaufe la volente de chascun, et s’entrejoignent a envers et engendrent un filz sanz plus». В «Commentaria ad Historiam Caroli» (VI, VII) говорится о том, что у брата Ришара, кордельера, было найдено несколько корней мандрагоры, и затем они были сожжены как колдовская принадлежность.

Кажется, терафимы, идолы, похищенные Рахилью у ее отца (Быт. 31:19, 31 – 35), из-за которых он потом преследовал стан Иакова и которые были ею скрыты с помощью тонкой хитрости, были использованы для гадания. Из сообщения об этом инциденте следует, что они представляли собой немалую ценность; тот, кто их похитил, должен был умереть, так что ценность эта была весьма загадочного плана. Столетия спустя, во время радикальных реформ царя Иосии (639 – 608 до Р. Х.) использование терафимов было уже невозможным: «И вызывателей мертвых, и волшебников, и терафимов, и идолов, и все мерзости, которые появлялись в земле Иудейской и в Иерусалиме, истребил Иосия (4 Цар. 23:14). В Вульгате сказано: „Sed et pythones, et hariolos, et figuras idolorum, et immunditias, et abominationes, quae fuerant in terra Juda et Jurusalem, abstulit Josias“. В Книге Иезекииля (21:21) сказано, что Асархаддон вопрошал Бога через терафимов так же, как и с помощью беломантии; а у Захарии (10:2) читаем, что терафимы обманули гадавших с их помощью, „simulacra locuta sunt inutile“ – „терафимы говорят пустое“. Те м не менее, из Осии (3:4) видим, что в некоторых случаях гадание при помощи терафимов разрешено: „Deos multos sedebunt filii Israel sine rege, et sine principe, et sine sacrificio, et sine altari, et sine ephod, et sine teraphim“ (Ибо долгое время сыны Израилевы будут оставаться без царя и без князя и без жертвы, без жертвенника, без ефода и терафима).

Ученый Корнелий из Лапиды в глоссах на Быт. 31 пишет: «Idola, teraphim quod significat statuae humanae siue humaneas formas habentes ut patet, I. Reg. xix». Можно здесь вспомнить, каким образом Мелхола обманула посланников Саула, положив в его постель одного из терафимов и накрыв его козьей кожей так, чтобы они подумали, что это заболевший Давид. «Secundo, – продолжает Корнелий, – nomen theraphim non appropriatum est in eas statuas, quae opera daemonorum deposci debent, ut patet Judicum, xviii, 18», аллюзия на историю Михи. Кальвин в своей абсурдной манере заявляет: «Theraphim sunt imagines quales habent papistae».

Спенсер [468] считает, что эти терафимы – маленькие образки или фигурки. Окончательное разрешение этой проблемы принадлежит, как мне кажется, св. Иерониму, который в 29-м Послании «De Ephod et Teraphim» цитирует 1 Цар. (19:15) и использует «figuras siue figurationes», чтобы перевести ????????? Аквилы Понтийского. Этот писатель перевел на греческий язык Ветхий Завет около 128 года. За восемь лет до этого он был изгнан из христианской общины как адепт магии. Работа Аквилы, учившегося в школе рабби Акибы, основателя раввинистического иудаизма, как сообщает св. Иероним, была основательной и точной, представляя, по сути дела, отличный словарь, из которого можно было почерпнуть сведения о значении малоизвестных слов на иврите. Таргум Ионафанский, комментируя Быт. (31:19) выдвигает версию, согласно которой терафимы, сокрытые Рахилью, представляли собой мумифицированные человеческие головы.

468

De Legibus Hebroeorum ritualibus earumque rationibus, 2 тома, Tubingae, 1732.

В Книге Товита мы находим детальное и важное описание акта экзорцизма, который проливает свет на малоизвестную демонологию того времени. Товия, сын Товита, послан под охраной неизвестного ему Ангела, св. Рафаила, к

Гаваилу в Раги Мидийские, для того чтобы получить 10 талантов серебра, которые его отец отдал тому на сохранение. Купаясь в Тигре, Товия был атакован чудовищной рыбой, которую затем он вытаскивает на берег. Ангел советует ему оставить от нее сердце, печень и желчь. Сердце и печень нужны, чтобы защититься от демона, поразившего семерых предшествующих мужей Сары, прекрасной дочери Рагуила. Они приходят в дом Рагуила, и Товия просит руки Сары. В нее, однако, столь влюблен демон Асмодей, что семь ее предыдущих мужей умирали один за другим в брачную ночь перед осуществлением брачных отношений. Но Товия посредством экзорцизма (он воскурял печень рыбы) и с помощью св. Рафаила побеждает Асмодея. «Демон, ощутив этот запах, убежал в верхние страны Египта и там связал его Ангел». Эта история, которая рассказывает о реальных событиях, была написана в вавилонском изгнании в начале VII века до Р. Х. Здесь ясно видно, что демоны способны к сексуальной любви, подобно любви Сыновей Божиих к дочерям человеческим, о которой сказано в Быт. 6:2. Можно сравнить эту историю с повествованиями о джиннах в арабском фольклоре. Асмодея следует, видимо, связывать с персидским Асма Дева, который значится в Авесте вторым после Анграманью, руководителя злых духов. Следует также отметить роль собаки Товия. Собака сопровождает своего хозяина все путешествие, и когда они возвращаются домой, «собака, которая была с ними все это время, выбежала вперед и показывала свою радость, лая и виляя хвостом». У персов определенная власть над злыми духами справедливо приписывалась верным собакам.

Свидетельства Нового Завета касательно реальности магии и гаданий таковы, что никто из христиан не может их отрицать.

В Евангелиях постоянно встречаем упоминания об одержимости демонами; чудо, сотворенное в стране гергесеев (Мф. 8:28 – 34), исцеление немого бесноватого (Мф. 9:32 – 34), исцеление бесноватого лунатика (Мф. 17:14 – 21), изгнание нечистого духа (Мк. 23 – 27), изгнание бесов, которым Иисус запрещал говорить, что он Христос (Мк. 1:32 – 34), экзорцизм именем Иисусовым (Мк. 9:38), рассказ о демонах, из больных исходящих, восклицая: «Ты Христос, Сын Божий» (Лк. 4:41), исцеление страждущих от злых духов (Лк. 6:18) и много других упоминаний.

Очень скоро в окружении апостолов появляется одна из самых известных в истории колдовства фигур, Симон-маг, колдун и ересиарх. Во времена, когда началось гонение на христианскую общину в Иерусалиме (около 37 года) и претерпел мученичество св. Стефан, а Филипп-диакон отправился в Самарию, Симон пребывал в родном городе Гитта. С помощью своих магических способностей и собственной мистической доктрины, в которой он провозгласил себя «великой силой Божией», он сделал себе имя и приобрел многих приверженцев. Он слушал проповеди Филиппа, сильно был ими впечатлен, с удивлением глядел на чудеса исцеления и изгнание нечистых духов и, подобно многим своим соплеменникам, был крещен и вошел в общину верующих во Христа. Но сделал он это, безусловно, лишь для того, чтобы обрести, как он надеялся, еще большую магическую силу и увеличить свое влияние. Та к что когда апостолы Петр и Павел пришли в Самарию, чтобы низвести на крещенных Филиппом благодать Святого Духа, и сотворили чудес немало, Симон предложил им деньги, «говоря, дайте и мне власть сию», в которой он видел только творимое заклинанием или чарами. Св. Петр дал твердый отпор злонамеренному неофиту, который, испугавшись этого обличения, стал просить апостолов помолиться за него.

Симон больше не упоминается в Новом Завете, но первые христианские авторы написали о нем достаточно много. Св. Юстин Мученик в своей первой Апологии (153 – 155) и в своем диалоге «Против Трифона» (до 161 года) описывает Симона как мага, при подстрекательстве демонов возомнившего себя богом. Во времена императора Клавдия Симон прибыл в Рим и своим колдовством приобрел себе немало последователей, воздававших ему почести как богу. В странствиях его сопровождала любовница, распутная женщина из Тира по имени Елена, бывшая, как он объявил, Небесной Премудростью, освобожденной им «силой Божьей» из уз.

В Гомилиях Псевдо-Климента (вероятно, II век) Симон изображается основным противником св. Петра, разоблачившего его дьявольскую деятельность и разрушившего его заклинания. Апокрифические «Деяния св. Петра», написанные в эпоху поздней античности [469] , детально пересказывают известную легенду о смерти Симона-мага. Своими чарами колдун почти завоевал расположение императора Нерона, но в конце концов планы его были расстроены и разрушены благодаря вмешательству апостола. Когда цезарь потребовал в качестве последнего доказательства истинности его доктрин совершить чудо среди дня, причем так, чтобы его лицезрел весь Рим, Симон попытался взлететь в небо (дьявольская пародия на Вознесение), так чтобы люди знали, что власть его не меньше, чем у того, кто почитаем христианами как Спаситель.

469

Не позже 200 года. Книга была хорошо известна Коммодиану, писавшему около 250 года.