История магии и оккультизма
Шрифт:
В типичной для него роли покровителя путников дьявол однажды явился некому ученому, шедшему из Гваделупы в Гранаду. В облике всадника, одетого в черное, дьявол нагнал этого ученого и усадил за собою верхом на черную кобылу. Всю ночь они мчались, как ветер, и на рассвете достигли Гранады, хотя обычно такое путешествие заняло бы несколько дней. Адский всадник исчез, не причинив своему спутнику никакого вреда и даже не оставив после себя характерного запаха, о котором пишут все демонологи. А из «Деяний святых» Болланда мы узнаем, что дьявола порой может растрогать чистота и непорочность. Однажды юная девица по имени Агнесса по неведению хотела войти в некий дом, имевший дурную славу. Но только она подошла к открытой двери, как Сатана со товарищи в облике воронов слетелись к порогу и оттеснили Агнессу прочь. Жители нехорошего дома были весьма удивлены, равно как и Агнесса. Впрочем, она тут же истолковала все происшедшее… как небесное знамение. Позже она
Дьявол «творит добро, желая зла», когда с ним имеет дело святой или праведник. Сколько мостов он построил на своем веку, неизменно получая в награду вместо человека какую-нибудь кошку, собаку или козла, — а все потому, что, не учась на собственных ошибках, упрямо предъявлял права на первого, кто перейдет через мост. Популярная в народе картинка прошлого века изображает величественного святого Кадо, вручающего кошку разочарованному дьяволу. Оба стоят на мосту, превосходная кладка которого свидетельствует, что к нему приложил руку искуснейший мастер. «Дьявольские мосты» встречаются по всей Европе. Во многих местах люди уже почти забыли, кому обязаны своим мостом. Человеку вообще свойственно забывать об оказанных ему услугах и приписывать себе чужие таланты. Люди нередко обходятся с дьяволом точь-в-точь, как иные художники — со своими коллегами: бессовестно воруют у него идеи, да впридачу еще и поливают грязью.
Так и парижане наверняка бы совсем забыли, что мост Сен-Клод построил не кто иной как дьявол, — не напомни им об этом неоспоримом факте Грийо де Живри. «Кто бы мог поверить, — пишет он, — что мост, ведущий к знаменитому парку и к веселой Парижской ярмарке, мост, по которому теперь разъезжают электрические троллейбусы, славный мост Святого Клода, — дело рук Сатаны?» Но и за этот прекрасный мост дьявол получил ничуть не больше, чем за все прочие труды: ему пришлось довольствоваться тощей черной кошкой, которая и без того скоро бы сдохла. Примерно так же вознаградили и черта, построившего знаменитый мост над ущельем Шёлленен в Швейцарии, который до сих пор горделиво красуется над рекой Рёс. Для современных инженеров перекрыть это ущелье мостом не составило бы труда, но в те времена задача представлялась неимоверно сложной. По одну стороны пропасти возвышается почти отвесная скала, и дорогу, ведущую к мосту, предстояло высечь из гранита и укрепить каменной кладкой. Легенда гласит, что некий пастух пообещал отдать дьяволу первое живое существо, которое пересечет мост, столь необходимый на этом перевале, соединяющем юг и север Европы. Когда дело было сделано, пастух загнал на мост серну — и дьяволу пришлось принять ее в уплату.
Как и следовало ожидать, нечистый столь же искусен в сооружении стен и укреплений. Однажды он чуть было не поймал в свои сети французского дворянина, коннетабля Ледигьера. Коннетабль заказал дьяволу окружить вверенный ему замок стеной. По договору, князь тьмы должен был получить его душу, если коннетабль не успеет выбраться из замка до того, как строящиеся стены сомкнутся. Но в последний момент ему удалось промчаться на коне в незаложенное камнем отверстие и вырваться на волю. Правда, щель оставалась такая узкая, что хвост коня застрял в стене. Но коннетабль обрубил его мечом, после чего от ужаса проскакал еще сотню миль, не оглядываясь. На сей раз дьявол не получил даже кошки! А волоски из конского хвоста до сих пор торчат из замковой стены.
Англия и Шотландия некогда были разделены огромной стеной, остатки которой сохранились до сих пор. Цемент, скреплявший ее камни, был так прочен, а стыки так точны, что еще с незапамятных времен это сооружение звали «дьявольской стеной». И все это — лишь малая доля от огромного множества примеров, которые свидетельствуют о том, что черт и впрямь не так страшен, как его малюют: время от времени он творил добрые дела и позволял простым смертным ускользнуть от него целыми и невредимыми.
3. Обличья демонов
Мы уже знаем, что демоны могут принимать любой облик, какой только пожелают. Такое мнение выражали многие демонологи; но некоторые предпочитали стричь всех бесов под одну гребенку и пытались стандартизировать дьявола, утверждая, что и он сам, и все его подручные рогаты, хвостаты и имеют копыта. Наконец, были специалисты, которые приписывали отдельным обитателям ада вполне определенный телесный облик, который являлся их истинной формой, а не маской, скрывавшей под собой «ничто». Такого мнения придерживался Иоганн Вейер. Он много путешествовал и, въезжая в очередную страну, первым делом осведомлялся о том, какие здесь водятся черти. Так ему удалось собрать внушительную коллекцию инфернальных существ, из которых мы упомянем лишь нескольких, изображенных мастером-гравировщиком Луи Бретоном «в соответствии с официальными документами».
Ваэль — это великий адский король, властвующий над Востоком. Он является о трех головах: жабы, человека и кошки. Ваэль говорит
Мархозий — великий адский маркиз. Он является с крыльями грифона и змеиным хвостом. «Изо рта он изрыгает что-то, — пишет Вейер. — Что это такое, я не знаю». Принимая человеческий облик, Мархозий становится похожим на бравого солдата. Он правдиво отвечает на заданные ему вопросы. До падения Сатаны Мархозий принадлежал к ангельскому чину властей. Теперь у него в подчинении тридцать легионов бесов. Мархозий надеется, что по истечении двенадцати сотен лет он снова взойдет на седьмой небесный престол, но, — успокаивает нас Вейер, — это тщетная надежда. Астарот — могучий князь, являющийся в облике уродливого ангела. Он восседает на адском драконе и держит в когтях гадюку. Астарот знает все о прошлом, настоящем и будущем, ему ведомы все тайны. Он охотно рассуждает о сотворении и падении духов, о том, как они согрешили и были низвергнуты в ад. При этом Астарот заявляет, что сам он пал не по доброй воле, — а следовательно, он все еще скорбит о былом блаженстве. Астарот — покровитель свободных искусств. В заключение упомянем грузного Бегемота, столь эффектно изображенного Бретоном. В «Псевдомонархию демонов» Вейер Бегемота не включает, но упоминает его в другом разделе своего объемистого трактата «О проделках демонов», приводя слова, сказанные Всевышним Сатане: «Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол. Вот его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его…».* Кроме этого чудища, которого Вейер благоразумно исключил из состава инфернального правительства, все князья ада наделены великой мудростью и искусны в ремеслах, согласно древней традиции, с которой Вейер наверняка был хорошо знаком. Его демоны — это схоласты, демагоги и софисты, всецело принадлежащие городской культуре.
Однако крестьяне не желали расставаться с привычными для них образами бесов. Сельский черт не учит философии. Он дает гораздо более практичные советы и сокровищам мудрости предпочитает деньги. Крестьянину дьявол являлся и по-прежнему является в старомодном зверообразном облике — с рогами, копытами и хвостом. Так его изображали и в «черных книгах» прошлого столетия; единственной данью прогрессу иногда становилась куртка с бахромой. Три рога, венчающие его голову, похожи на дурацкий колпак, а козлиные копыта напоминают о его далеком предке, Пане. В руках у него кошель с деньгами, что объясняет, почему к Сатане нередко питали симпатию. Однако чертовы деньги ненадежны: довольно скоро они превращаются в конский навоз или угольки. Поэтому волшебники всегда стараются как можно скорее избавиться от этого эфемерного богатства. Если дьявольские деньги бросали наземь, они вспыхивали ярким пламенем. Иногда бес принимал облик вола, как мы узнаем из книги заклинаний «Черная курица», где дьявол, между прочим, изображен в облике старомодного щеголя в расшитом сюртуке с брыжами. Но не следует обманываться: и в бархате, и в кружевах он остается все тем же Врагом, «лукавым» и «нечистым».
Различие между деревенским и городским бесом подметил Фрэнсис Барретт, лондонский профессор химии, натурфилософии и оккультной философии, опубликовавший в 1801 году свою знаменитую книгу «Маг». В этом сочинении Барретт предпринял попытку вернуть владыкам ада их истинный облик, что было весьма характерно для эпохи острого осознания перемен, творимых историей. Барретт лишает демонов всех украшений, которые они приобрели за минувшие века. Ради этой реформаторской задачи Барретт берет на себя труд охарактеризовать подлинную внешность отдельных демонов, привлекших его интерес. Асмодея он изображает с коротким носом и длинными зубами, а Тевтуса — как исключительно добродушного англосакса, прячущего безвольный подбородок под окладистой бородой. Зато сладострастный Инкуб приобрел язвительную ухмылку, которая, должно быть, производила немалое впечатление на студенток Барретта, слушавших его лекции по каббале и церемониальной магии. В книге Барретта приводится немало адских портретов, источником вдохновения для которых, похоже, послужили фонтаны или архитектурные орнаменты старого доброго Лондона.