История мировых религий
Шрифт:
Так говорят злобные духи подземного мира, осуществляющие его законы, – демоны «галла», которые
«Не ведают голода, не ведают жажды,Муки просеянной не едят,Воды проточной они не пьют,Из объятий человека вырывают жену,От груди кормилицы отрывают дитя»У шумерского мифа есть параллели и с греческим мифом об Орфее и Эвридике. Разница при сохранении структуры в том, что сама Инанна убивает своего супруга Думузи, который заменяет ее в подземном мире. Почему Инанна отдает демонам не своего слугу, а возлюбленного, можно лишь гадать, так как объяснения нет, да и напрасно было бы на данной стадии развития мифологии его ждать. Думузи удается бежать с помощью бога, который «в лапы ящерицы руки его превратил, в лапы ящерицы ноги его превратил», и демоны снова подступили к Инанне, упрекая ее, что она ушла из подземного мира, не обеспечив замены. Тогда Инанна в страхе вцепилась в руку Думузи: «О юноша! Ноги свои в кандалы продень! О юноша! В ловушку бросься! Шею в ярмо продень!» (там же. С. 154). Вторично бог спасает Думузи, превратив в горную змею. Демоны снова нашли его у сестры Гештинанны, которая готова на жертву ради брата, и, наконец, решение демонов относительно Думузи:
«Твой срок – половина года,Твоей сестры – половина года!День твой да придет,И в день тот вернешься.День твоей сестры придет,И в день тот она вернется»Так решается проблема замены, а шире проблема жизни и смерти.
Противоречивое поведение Инанны – она оставляет в подземном мире своего возлюбленного вместо себя и сама же плачет о нем – не смущало современников. Очевидны параллели этого мифа и с греческим мифом о Деметре и Персефоне. Можно сделать вывод, что более древняя шумерская мифология лежит в основе последующих мифологических представлений Ближнего Востока.
Мифология Вавилона
Основные сюжеты ближневосточной литературы выходят из шумерских. Аккадцы, завоевав шумеров, восприняли их культуру, которая потом прошла через Вавилон и Ассирию. Мифы вавилонян и ассирийцев связаны с их шумерскими прототипами. Два из них – «Сошествие Иштар в Подземное царство» и рассказ о потопе – почти идентичны шумерским. Структура мифов и содержание остались неизменными, но богам дали иные имена. Богиня любви, плодородия и восхода Инанна превратилась в Иштар, Энлиль в Эллиля (бог воздуха, ветров и обитаемой земли, царь богов), Энки в Эйя (водный бог и бог мудрости).
Главным богом вавилонского пантеона был Мардук. Вавилонский миф о мироздании в основе своей восходит к шумерам. Найденный во время раскопок в г. Аттттттуре он написан на 7 глиняных таблетках, причем каждая из них соответствует описанию одного из этапов мироздания. Первоначально существовал известный нам хаос в виде чудовища Тиамат. Мардук разрубил его тело на две части. Из верхней он создал небо со звездами, из нижней – землю с растениями и животными. Затем из глины, смешанной с кровью одного из богов, он вылепил первых людей по своему образу и подобию.
Для мифологии Ближнего Востока характерно «творческое слово», преображающее мир, которое в качестве главного начала присутствует в Библии. Достаточно что-то сказать в мифе, как слово немедленно превращается в деяние. Здесь мифология продолжает то, что характерно для искусства.
Культурные герои находятся во взаимодействии с богами, и судьбы людей и богов тесно переплетены. В эпосе как жанре действуют вместе боги и люди. Сравнивая шумерские песни-сказы о Гильгамеше с самым известным на аккадском языке вавилонским эпосом о Гильгамеше, видим, как отдельные волшебные сказки-былины соединяются в эпопею. Сохраняя все шумерские сюжеты, вавилонская литература более последовательна и логична. Появляется единый авторский замысел, компоновка материала становится более продуманной, мысль более глубокой. Здесь видна та же тенденция рационализации – меньше повторов, больше логической связанности, но еще не все четко и понятно, как и следует на заре цивилизации при переходе от мистического искусства к мифологии. Эпос способствует синтезу мифов и становлению мифологии как целостной системы. Э. Кассирер интерпретирует культуру как плод платонической любви, которая в свою очередь определяется как желание бессмертия. Эпос о Гильгамеше иллюстрирует этот вывод.
Гильгамеш – по-видимому, исторический персонаж, царь, который жаждет славы и бессмертия.
«В моем городе умирают люди, горюет сердце!Люди уходят, сердце сжимается!Через стену городскую свесился я,Трупы в реке увидел я,Разве не так уйду и я?Воистину так, воистину так!»Гильгамеш является типичным культурным героем, встречаемым на всех этапах развития культуры. Таким образом цивилизация фиксирует и запоминает созданное до ее возникновения. Гильгамеш защищает свой народ от захватчиков, хотя все в руках бога:
«Без Энлиля, Могучего Утеса,Не выстроен город, не заложен поселок,Не выстроен хлев, не заложен загон,Вождь не возвышен, жрец не рожден,Не избран оракулом служитель храма,Нет в отрядах начальников войска»И дальше, напоминая библейское: «Твои замыслы кто угадает? Твои тайные силы никому не подвластны!» и еще: «Слово твое небесам опора, слово твое земле – основа! Сия хвалебная песнь богу – превыше всего», – заключает гимн Эллилю (там же).
Устроив дела в своем городе, Гильгамеш решает добыть славу в борьбе с природой. Это имеет материальное основание, так как в период становления сельскохозяйственной цивилизации необходимо рубить леса. Бог Ану на совете богов говорит: «Умереть подобает тому, кто у гор похитил кедры!» (там же. С. 191), но Эллиль предлагает, чтобы умер друг Гильгамеша Энкиду, а не он сам. Так и случилось. «Его постигла судьба человека!» – сокрушается Гильгамеш (там же. С. 201).
После смерти Энкиду Гильгамеш, по его собственным словам, устрашился смерти и убежал в пустыню.
«Энкиду, друг мой любимый, стал землею!Так же, как он, и я не лягу ль,Чтоб не встать во веки веков?»Хозяйка богов убеждает Гильгамеша:
«Гильгамеш! Куда ты стремишься?Жизни, что ищешь, не найдешь ты!Боги, когда создавали человека, —Смерть они определили человеку,Жизнь в своих руках удержали»