История Мишеля Боннара
Шрифт:
– Что со мной? Поль?
Конечно, я все понимал. Вернее, видел.
На крик выбежала Милена. Она попыталась поднять Анну, привести ее в чувство, умыла холодной водой из кадки. В дверях кухни появился Брут. Окинув пренебрежительным взглядом творящийся вокруг хаос, он заявил, что мы мешаем ему работать. Анна обливалась слезами.
– Что случилось? – спросил Антуан.
– Месье Брут, я не знаю.
– Что именно, Анна?
– Я увидела своё отражение, месье, посмотрите на меня: вчера и сегодня мне было и есть семнадцать
– Я врач, Анна. Ты больна. Пройди в мой кабинет, я попробую помочь.
Девушка со всех ног кинулась за доктором.
– Милена, что всё это значит? – задал я кухарке давно волновавший меня вопрос.
– Почему ты спрашиваешь меня? – Пожилая женщина отвела глаза. – Узнай у нашего хозяина. Он же доктор. Наверняка разберется в этой напасти.
– Не уходи от ответа. – Я чуть повысил голос. – Когда ночью я привел к тебе Арно, ты умоляла её бежать, я слышал это, а потом она за неделю превратилась в дряхлую старуху. Теперь такая же история с Анной. Не сомневаюсь, ты что-то знаешь.
– Поль, я знаю не больше твоего, – отрезала кухарка и вышла во двор.
Я отправился на поиски месье Брута, но в доме ни его, ни Анны не оказалось. Густав сказал, что месье с девочкой уехали в клинику.
В тот момент я снова подумал о нелепом совпадении и что если бы случившееся было злым умыслом Антуана, он бы не стал так заботиться о девушке. Мои вопросы так и остались без ответов, а Брут не появился ни этой ночью, ни следующей.
Спустя несколько дней я, сидя на крыльце дома и от нечего делать забавляясь лягушкой, услышал звук приближающегося экипажа. У наших ворот остановилась повозка. Брут спрыгнул на землю и легкой походкой пошел к дому. Я не хотел с ним сталкиваться, поэтому проскользнул за угол и замер. Когда Антуан подошел ближе, я смог его рассмотреть и обомлел, увидев перед собой подтянутого молодого мужчину в модном костюме-тройке, щегольской шляпе, перчатках и с тростью. Перепрыгнув через ступеньки, Брут легко взлетел на крыльцо и отворил дверь. Анны с ним не было.
С того момента я уже не сомневался, что между резкими изменениями девушек и Антуана есть связь. Чем старше становились женщины, тем свежее выглядел Брут. Я не понимал, как это работает и каким образом месье руководит процессом, но цена его молодости равнялась двум человеческим жизням, которые он забрал, в том числе с моей помощью.
Теперь я просил Антуана пояснять, что он делает, проговаривать вслух во время экспериментов. Я обосновал свою просьбу тем, что мог бы сразу записывать за ним. Это сэкономило бы время, ведь ему не пришлось бы делать заметки, а мне разбирать их и переписывать. Не сказать чтобы идея пришлась Бруту по душе, но он вынужден был признать ее удачной. Так мы и работали. Он проводил опыты, иногда удачные, чаще – нет. Я записывал его пояснения. Антуан пытался получить новые вещества, верил, что еще не всё изучено, иногда откровенничал со мной о том, как коротка жизнь и будь у него в запасе ещё лет триста-четыреста, он бы создал множество полезных лекарственных средств, которые помогли бы людям защитить здоровье и обеспечили бы долголетие. Порой мне казалось, что я понимаю, зачем медик присвоил чужие жизни. Иногда я даже испытывал к нему жалость, но затем вспоминал глаза Арно и слезы Анны и ненавидел его с новой силой.
Прошло пять лет с того момента, как я впервые оказался в этом доме. Мне было двадцать, я твердо решил стать врачом и часто напоминал об этом Антуану, уговаривая позволить мне учиться. Брут всегда отвечал одинаково, уверял, что мне нигде не получить больше знаний, чем под его руководством.
Я старательно осваивал книги, описывал его опыты, всё увереннее и увереннее справлялся в лаборатории. Антуан заметно состарился, и вскоре я стал узнавать в нем того месье, которого увидел, будучи пятнадцатилетним мальчишкой. Я уже догадывался, что совсем скоро вновь услышу его приказ – искать помощницу Милене. Так и случилось.
С тяжелым сердцем я отправился на поиски. Я специально высматривал некрасивых девушек с каким-нибудь дефектом, будто полагая, что им меньше хочется жить, нежели прекрасным созданиям, юность которых станет лишь вспышкой в руках Брута.
Вскоре я привел хромую Эльзу. Она плохо слышала и мало говорила. Через неделю она пропала. За ней последовали Франсуаза, Мария, Полет, Эстер… Череда не совсем здоровых девиц дарила Бруту от силы год. Однажды он аккуратно намекнул, что у меня плохой вкус и что в моем возрасте пора бы быть избирательней. Карин, Сесиль и совсем безобразная Клаудия. Восемь девушек за полгода омолодили Брута до его любимых тридцати пяти. Он уже почти не скрывал передо мной целей поиска и предложил сократить мои старания парой отменных красавиц, а не толпой дурнушек. Я сухо отвечал: «Какие попадаются» – и с горечью понимал, что вновь ищу жертв для своего хозяина. Если он в нашей паре был палачом, то мне была определена роль жандарма.
Наступили два года тишины. Антуан тратил силы украденной молодости на эксперименты. Я же тратил свои – на обучение и практику. В какой-то момент я стал понимать все действия, совершаемые Брутом во время его исследований, и даже позволил себе несколько раз дать ему совет. Сначала он снисходительно усмехнулся, в следующий раз раздражённо отмахнулся, но вскоре молча прислушался.
Так мы и жили, пока после долгой череды неудач Антуан не совершил большое открытие. Он получил новый химический элемент, который, в свою очередь, вел к созданию нового лекарственного препарата. С горящими глазами Брут сбивчиво объяснял мне, что он сделал, требуя немедленной записи. Затем схватил листок, закупорил мензурку и в спешке куда-то уехал.
Конец ознакомительного фрагмента.