История о двух сестрах

Нед Блайдон тяжело вздохнул и, прежде чем вывести лошадь из конюшни, посмотрел по сторонам. Ох, изматывающая это задача — избегать трех женщин одновременно.

Первой была его сестра. Арабелла Блайдон Блэквуд имела четкие взгляды на то, как ее брат должен был прожить свою жизнь, и этими идеями она не стеснялась делиться.

Ее мнение Нед упорно игнорировал на протяжении последних восьми лет или около того.

Белл обычно была очень любящим и разумным человеком, но, похоже, она считала,

что ее статус замужней дамы давал ей право диктовать ему, что делать. Хотя, как он не уставал напоминать ей, он был старше ее на целый год.

Второй была его двоюродная сестра Эмма, которая, если это вообще возможно, была еще более прямолинейной, чем Белл. Единственная причина, по которой она не присоединилась к его сестре в составлении списка женщин, которых «следовало-избегать-любой-ценой», заключалась в том, что, будучи на седьмом месяце беременности, она не могла слишком быстро передвигаться.

Если Нед был плохим человеком, пытаясь убежать от ходящей вперевалку беременной женщины, пусть будет так. Его душевный покой того стоил.

И, наконец, как ни стыдно ему было это признавать, еще была Лидия.

Он застонал. Через три дня Лидия Торнтон станет его женой. И тогда как против нее лично он ничего не имел, время, которое он провел в ее обществе, состояло из неловких пауз и поглядывания на часы.

Он не так представлял себе свой брак, но был вынужден признать, что это было все, на что он мог надеяться.

Он провел в Лондоне восемь последних сезонов: очаровательный молодой человек, слегка распутный, но не настолько, чтобы нервные мамаши прятали от него своих дочерей. Он никогда сознательно не избегал женитьбы — по крайней мере, в течение последних лет — но в то же время он еще не встречал женщину, которая бы возбудила в нем подлинную страсть.

Желание, да. Похоть, определенно. Но настоящее чувство? Никогда.

Так что к тридцати годам практичная часть его разума победила, и он решил, что раз он не собирается жениться по любви, то с тем же успехом может жениться ради земли.

И тут появилась Лидия Торнтон.

Двадцатидвухлетняя, с красивыми светлыми волосами, привлекательными серыми глазами, довольно смышленая и с хорошим здоровьем. А ее приданое состояло из двадцати акров отличной земли, которые лежали вдоль восточной границы Мидлвуда, одного из самых маленьких семейных угодий.

Двадцать акров — это немного для человека, у которого владения семьи простирались через весь юг Англии, но Мидлвуд был единственной собственностью, которую Нед мог с чистой совестью назвать своей. Остальное принадлежало его отцу, графу Уорту, и будет принадлежать, пока тот не умрет и не передаст титул сыну.

И в то время как Нед осознавал, что его графский титул принадлежал ему по праву рождения, он не торопился взять на себя права и обязанности, которые за этим следовали. Он был одним из немногих людей своего круга, кто действительно любил своих родителей. Последнее, чего он хотел, — хоронить их.

Его отец в своей бесконечной мудрости понял, что человек подобный Неду нуждается в чем-то, что принадлежало бы только ему, а потому на двадцать четвертый день рождения Неда он передал ему Мидлвуд, одно из графских немайоратных владений.

Возможно, дело было в элегантном доме или в полном форели пруде, а, может быть, просто в том, что Мидлвуд принадлежал только ему, но Нед любил каждый клочок земли своего поместья.

И поэтому, когда он осознал, что старшая дочь его соседа достигла брачного возраста, ему в голову пришла очень разумная мысль.

Лидия Торнтон была идеально красива, обеспечена приданным, привлекательна и вообще была совершенством.

Просто она не отвечала его идеалу.

Но было бы несправедливо обвинять в этом ее. Он знал, что делал, когда предлагал руку и сердце. Он просто не ожидал, что его приближающееся бракосочетание будет казаться ему петлей на шее. Хотя, если признаться, до прошлой недели он ничего такого не ощущал, когда приехал в Торнтон-Холл праздновать предстоящую свадьбу со своей семьей и семьей Лидии. Не считая порядка пятидесяти ближайших друзей.

Примечательно, как много абсолютно незнакомых людей можно встретить в такой компании.

Этого было достаточно, чтобы свести человека с ума, и Нед не сомневался, что станет потенциальным кандидатом в Бедлам к тому моменту, когда он выйдет субботним утром из семейной церкви, а на пальчике Лидии будет крепко надето семейное обручальное кольцо.

— Нед! Нед!

Этот настойчивый женский голос он очень хорошо знал.

— Не пытайся от меня сбежать! Я тебя вижу!

Черт побери! Это была его сестра, и, если все пойдет, как обычно, это означало, что Эмма ковыляла вместе с ней, готовая прочитать свою собственную лекцию, когда Белл прервется, чтобы перевести дыхание.

А завтра — Господи! — прибудет его мать, чтобы дополнить ужасающий триумвират.

Нед вздрогнул — на самом деле вздрогнул — при одной только мысли об этом.

Он пустил лошадь легкой рысцой — самое быстрое, что он мог себе позволить так близко к дому, планируя перейти на полный галоп, как только это станет безопасным для всех.

— Нед! — закричала Белл, явно не обращая внимания на этикет, приличия или даже опасность, поскольку бежала по дорожке, не замечая корня дерева, который змеился на ее пути.

Бух!

Нед закрыл глаза в мучении, останавливая лошадь. Теперь ему уже не убежать. Когда он их открыл, Белл сидела в пыли, раздраженная, но не менее решительная.

— Белл! Белл!

Нед отвел глаза от Белл и увидел свою кузину Эмму, ковыляющую к ним так быстро, насколько ее раздавшиеся формы ей позволяли.

— Ты в порядке? — Эмма спросила Белл, затем немедленно развернулась к Неду и спросила: — Она в порядке?

Он посмотрел вниз на сестру.

— Ты в порядке?

— А тыв порядке? — отпарировала она.