История о Множественниках, их короле Мандрильоне, Советчике его Совершенном и Трурле-конструкторе, который сперва Советчика создал, а потом погубил

Держава Множественников знаменита своими жителями, кои тем отличаются, что уж больно их много. Однажды конструктор Трурль, бороздя шафрановые окрестности созвездия Делиры, сбился несколько с курса и заметил перед собою планету, которая как будто вся шевелилась. Снизившись, понял он, что причиной тому покрывавшие ее толпы, и приземлился, не без труда отыскав несколько квадратных метров сравнительно свободного грунта. Мигом набежали отовсюду туземцы и окружили его, подчеркивая, как много их тут. Поскольку, однако, голосили они все разом и наперебой, Трурль довольно долго не

— Неужто взаправду так вас много?

— Взаправду! — заверещали они с неслыханной гордостью. — Мы неисчислимы.

А другие:

— Нас тут что маковых зерен!

— Что звезд на небе!

— Что песчинок! Что атомов!

— Допустим, — ответил Трурль. — Вас много, но что с того? Может, вы без устали пересчитываетесь и находите в этом удовольствие?

А они ему:

— Необразованный ты чужеземец! Знай же: стоит нам топнуть ногой — и содрогаются горы, стоит нам дунуть — и такой подымается ветер, что деревья валит, как спички, а ежели мы разом усядемся, никто ни рукой, ни ногой шевельнуть не сможет!

— А кому это надобно, чтобы горы дрожали, страшный ветер деревья выворачивал с корнем и никто ни рукой, ни ногой шевельнуть не мог? — удивился Трурль. — Не лучше ли, если горы стоят спокойно, ветра нет и каждый чем хочет, тем и двигает?

Страшно они возмутились пренебрежением Трурля к великому их числу и численному величию. Топнули они, дунули и уселись, чтоб ему показать, как много их тут и что из этого следует. Тотчас земля затряслась и рухнула половина деревьев, придавив сидевших под ними; налетевший вихрь повалил остальные, расплющив в лепешку еще семьсот тысяч народу; а те, что остались в живых, ни рукой, ни ногой шевельнуть не могли.

— Боже мой! — ужаснулся Трурль, как кирпич в стенке застрявший среди туземцев. — Вот горе-то!

Но оказалось, что этим он уязвил их еще сильнее.

— Неотесанный ты чужестранец! — загремели они. — Что значит потеря нескольких сот тысяч для Множественников, коих никто исчислить не в силах! Да можно ли вообще считать потерею то, чего и заметить нельзя? Ты убедился, сколь могущественны мы притопом, дутьем и присядом, а что было бы, возьмись мы за дела поважнее!

— И в самом деле, — заметил Трурль, — не думайте, будто образ мышления вашего мне непонятен. Уж так повелось: все огромное и многочисленное вызывает к себе уважение. К примеру, прогорклый газ, вяло блуждающий по дну полусгнившей бочки, никого не прельщает; но пусть его наберется на Галактическую туманность — и все тотчас приходят в изумление и восторг. А это ведь тот же самый, прогорклый и зауряднейший газ, только что очень его там много.

— Речи твои не по душе нам! — закричали они. — Не желаем мы слушать о каком-то прогорклом газе!

Трурль огляделся в поисках стражей порядка, но при такой давке полиция не могла протолкнуться.

— Любезные Множественники! — сказал он тогда. — Позвольте мне покинуть вашу страну, ибо не разделяю я веры в великолепие многочисленности, за которой ничего, кроме числа, нет.

Они же, переглянувшись, ударили палец о палец, чем вызвали такое завихрение атмосферы, что Трурля подбросило под облака, и долго летел он там, кувыркаясь, пока не упал на землю. Тут он увидел, что находится в саду королевского замка и прямо к нему направляется Мандрильон Наибольший, повелитель Множественников. Король с интересом следил за полетом и

— Дошло до меня, чужестранец, что ты проявил недостаточно уважения к бесчисленному моему народу. Отношу это на счет твоей умственной темноты. Не постигая, однако, высоких материй, ты, говорят, приобрел кое-какую сноровку в вопросах технических, менее важных; оно, пожалуй, и к лучшему, ибо я нуждаюсь в Совершенном Советчике, а ты мне его построишь.

— А что должен уметь Советчик и что я получу за него? — осведомился Трурль, отряхиваясь от пыли и глины.

— Он должен уметь все: отвечать на любые вопросы, решать любые задачи, давать советы наилучшие из возможных, словом, повергнуть к стопам моим наивысшую премудрость. За это я подарю тебе сто или двести тысяч моих подданных — лишняя пара тысяч не в счет.

«Как видно, — подумал Трурль, — чрезмерная численность разумных существ небезопасна, ибо она уподобляет их простому песку; и легче этому королю расстаться с мириадами своих подданных, чем мне с изношенным башмаком». Вслух же сказал:

— Государь, мой дом невелик, а я не знал бы, что делать с сотнями тысяч невольников.

— О наивный мой чужестранец! — усмехнулся король. — Для этого я держу консультантов, они тебе все разъяснят. Множество подданных доставляет тьму удовольствий. Можно одеть их в разноцветное платье и расставить на площади в виде мозаики или назидательных надписей на любой случай; можно связать их пучками и подбрасывать кверху; из пяти тысяч невольников можно соорудить молот, и еще из трех тысяч — его рукоять, а потом дробить скалы или валить лес; из невольников можно вить канаты, сплетать искусственные лианы и бахрому, а те, что свисают над самой пропастью, уморительными изгибами тела и визгом доставляют сердцу утеху, а глазу усладу. Попробуй-ка поставить десять тысяч юных невольниц на одной ноге и вели им правой рукой восьмерки выписывать, а левой — прищелкивать пальцами, и ты с трудом оторвешься от этого зрелища, по себе знаю!

— Ваше Величество! — отвечал Трурль. — Леса и скалы я покоряю машинами; что же до надписей и мозаик, не в моем обычае делать их из существ, которые, возможно, предпочли бы иное занятие.

— Так чего же, самонадеянный чужестранец, ты требуешь за Советчика?

— Сто мешков золота, государь!

Жаль было Мандрильону расстаться с золотом, но его осенила весьма хитроумная мысль, которую он затаил, а Трурлю сказал:

— Хорошо, будь по-твоему.

— Постараюсь исполнить желание Вашего Величества, — поклонился Трурль и направился в замковую башню, отведенную королем под лабораторию. Вскоре оттуда послышалось пыхтение мехов, удары молота и скрежет напильника. Посланные королем соглядатаи вернулись в большом удивлении, ибо Трурль не Советчика строил, но множество всяких машин — кузнечных, слесарных, электроботных, — а после уселся и начал гвоздиком длиннющую бумажную ленту дырявить. Составив таким манером подробную программу Советчика, конструктор пошел прогуляться, а машины до глубокой ночи стучали в башне; к утру же все было готово. В полдень Трурль привел в дворцовую залу огромный ящик на двух ногах и с одной малюсенькой ручкой и заявил королю, что это и есть Совершенный Советчик.