История о великом князе Московском
Шрифт:
О, царь, прежде нами очень любимый! Не хотел бы я и о малых твоих беззакониях говорить, но вынужден рассказать об этом с любовью к Христу и печалью о тех неповинных мучениках, братьях наших, пострадавших от тебя. Об этом я от тебя самого не только слышал, но и сам видел, как совершались такие дела, которыми ты еще и похвалялся, говаривая: «Я, — говорил, — убиенных праведными отцом и дедом моими одеваю гробами или украшаю драгоценными аксамитами[viii] раки неповинно погубленных праведников».
Так слово Господа, к жидам обращенное, сбылось в отношении тебя: «А вы своими делами уподобляетесь злым убийцам отцов ваших и показываете себя сами сыновьями убийц». А после тебя и твоих кромешников, которые по твоему повелению бесчисленно убивали неповинных мучеников, кто будет гробы их украшать и раки золотить?
О, воистину смеха достойно, со многим плачем смешанного, непотребство
На этом положу конец, все это я вкратце изложил, чтобы не забыли о славных и знаменитых мужах и мудрых людях, в истории писанных, грядущие роды почитали бы, а от злых и лукавых, скверные дела которых здесь раскрыты, остерегались бы как от смертного яда или поветрия не только телесного, но и душевного. Так я вкратце написал малую часть того, что прежде неоднократно говорил, но все оставлю нелицеприятному Божьему суду, способному сокрушить головы врагов своих, грехи которых достигли их волос, и отомстить за малейшую обиду, причиненную всесильными убогим, за озлобление нищих и убогих, и как говорил Господь: «Ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне восстану, и как прежде пророк говорил, даже тех, кто помыслил совершить беззаконие, изобличу и поставлю перед лицом твоим, если и далее не покаются за грехи свои, и неправды, и обиды, причиненные убогим[ix]. К тому же для наилучшей памяти там (в России. — Н.Э.) живущих оставлю это, поскольку еще в середине той презлой беды ушел я из отечества моего, а уж и тогда о всех беззакониях и гонениях мог бы я целую книгу написать, но вкратце упомянул в своем предисловии на Златоустов «Новый Маргарит», который начинается: «В лето восьмой тысячи звериного века, как сказано в Святом Апокалипсисе».
Обязан я беззаконно убиенных благородных и светлых мужей (не только по роду, но по делам своим) вспомнить, сколько позволит мне моя память и поможет мне Божья благодать, уже старому и немощному, живущему в бедах, напастях и ненависти от окружающих меня людей. И если что забудется или пропустится, то молю, не осудите меня те, чья память острее и долговременнее. Здесь же по возможности моей начну перечислять имена благородных мужей и юношей, которых достойно назвать страдальцами и новыми мучениками, неповинно погубленными.
[i] Это событие получило подробное освещение в летописи: "Тогда же лета (1560) августа в 7 день, в среду на память святого мученика Деомида в пять часов дни, преставися благоверного царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси царица и великая княгиня Анастасия и погребена бысть в Девичьем монастыре у Вознесения Христова в городе у Фроловских ворот. Та бысть первая царица Московского государства, а жила за царем и великим князем полчетвертанадцата году, а остались у царя и великого князя от нее два сына: царевич Иван семь лет, а царевич Федор на четвертом году. Бе же на погребение ее Макарий митрополит всея Руси и Матфей, епископ Крутицкий и архимандриты и игумены и весь Освященный собор, со царем и великим князем братом его князь Юрий Васильевич и князь Володимер Андреевич и царь Александр Сафа-Киреевич и бояре и вельможи. И не токмо множество народу, но и все нищие и все убозии со всего города приидоша на погребение не для милости, но с плачем и рыданиями велием провожающе; и от множества народа на улицах едва могли тело ее отнести в монастырь. Царя и великого князя от великого стенания и от жалости сердца едва под руцу ведяху. И роздаде по ней милостыню по церквам и монастырям в митрополии и в архиепископствах и во всех епископиях не токмо по градским церквам, но и по всем уездам много тысяч рублев; и во Царьград и во Ерусалим и во Святую гору и иные тамошние страны и во многие монастыри многую милостыню посла. Бяша по ней плач не мал бе бо милостива и беззлоблива ко всем". (См.: ПСРЛ. Т. 8. С. 328.)
[ii] Митрополитом Московским был Макарий с 1542 г. по день смерти в 1563 г. Он родился в 1481 г., рано постригся в монахи, некоторое время был преемником Иосифа Волоцкого на игуменской кафедре в Волоколамском монастыре. В 1526 г. возведен на архиепископскую кафедру в Новгороде. С 1542 г. митрополит, имея большое влияние на великого князя Московского, часто заступался за опальных. В вопросах, касающихся
Известна и большая литературная деятельность Макария: он собирал и редактировал Великие Макарьевские Четьи-Минеи (помесячное чтение житий святых), написал несколько Посланий (царю и войску), составил чин венчания на царство Ивана IV, был также инициатором создания Степенной книги и Царского родословия. С именем Макария связывают и возникновение нового литературного стиля, утвердившегося в Московском государстве в XVI в., - «плетение словес», который стали называть макарьевским стилем.
Макарий умер в 1563 г. «Его смерть была большой потерей как для царя Ивана, так и для всего его дворового окружения. Безупречный в личной жизни, всегда и ко всем доброжелательный, образованнейший книжник своего времени, много сделавший для успехов церковной и летописной литературы, Макарий принадлежал к тем немногим избранным натурам, которые одним своим присутствием облагораживают и поднимают окружающих их людей и своим молчаливым упреком действуют сильнее, чем резким осуждением.
Для борьбы он был слишком мягким человеком, но влияние его на царя долгое время было очень велико. Когда после смерти царицы Анастасии царь утратил душевное равновесие и, по выражению Курбского, «воскурилось гонение великое», Макарий стал терять свое влияние на царя. На Соборе 1560 г. он один решился поднять голос, не столько за Сильвестра и Адашева, сколько за соблюдение обычаев «правого суда» и против заочного осуждения обвиняемых. Боярство не поддержало выступления Макария. Тем не менее последующие годы Макарий старался по возможности ходатайствовать за опальных и вносить примирение в конфликты царя с его дворянами. После Собора 1551 г. Макарий испросил прощение Максиму Греку и разрешение преподать ему святое причастие. В 1561 г. он выступил ходатаем и поручителем за князя В.М. Глинского, в 1562 г.
– за князя Вельского, а в 1563 г. по приглашению самого царя улаживал его столкновение со старицкими князьями». (Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. С. 115-116.)
[iii] Иоанн Златоуст (345-407) был одним из виднейших деятелей Византийской церкви. (Византия существовала с 392 по 1453 г.) В данном случае Курбский упоминает о критических высказываниях Иоанна Златоуста в адрес императора Аркадия, его жены Евдоксии и всесильного временщика-евнуха Евтропия. Златоуст закончил свою жизнь в изгнании, заглазно обвиненный Собором в Дубе «в возмущении народа против властей».
A.M. Курбский был хорошо знаком с творчеством Златоуста и оно оказало большое влияние на формирование его собственных взглядов, поэтому считаем необходимым кратко изложить основные положения социально-политической доктрины Иоанна Златоуста.
Государство Златоуст рассматривал как единый организм, подчиненный общим задачам и целям, сравнивая его с человеческим телом. Подобно гармонии в человеческом организме должна быть установлена и гармония в обществе. Так, богатых и бедных он рассматривал как две необходимые части, взаимно обслуживающие друг друга: «Как для желудка было бы пороком удерживать у себя пищу, а не распределять ее по всему организму, потому что это бы повредило всему телу, так и для богатых порок удерживать все имущество у себя, потому что это погубит их самих и других людей». Невозможно допустить существование двух градов: бедных и богатых, поскольку, несвязанные взаимностью, они погибнут. Вначале Златоуст полагал, что альтруизм богатых не позволит им допустить гибели всего общества, но затем разочаровался в их «благих намерениях» и пришел к выводу, что гармония достижима только в результате установления общности имущества. «Там где богатство, там и хищничество, там виден волк, там свирепость, там виден лев, а не человек». Богатые способны выливать целые бочки вина, «не дав бедным ни одного стакана и ни одной монетки и ни одного кусочка хлеба, а целые житницы выбрасывать в реку». Господство общей собственности представляется ему обществом со всеобщей бедностью и всеобщим равенством. Златоуст - сторонник суровой регламентации социальной жизни и ограничений (отрицает театральные действа, спортивные состязания и прочие удовольствия).