История одного ангела
Шрифт:
– Я буду скучать по тебе мой маленький бесенок. Прилечу вот в этот день.
Он обводил маркером день на календаре и велел Няне зачеркивать дни до его прилета.
– Веди себя хорошо, и не забывай чистить зубы. Инструктировала его дочь, старательно запихивая в его сумку пачку своих любимых лакомств.
Так они попрощались в тот день, когда позднее вечером у нее поднялась температура и кожа на спине стала ужасно зудеть. Зуд постепенно начал переходить в боль, через несколько дней боль усилилась, и не дожидаясь более Няня вызвала скорую. Она знала историю происхождения шрамов на спине Алиры и Егор Андреевич всегда опасался что шипы снова возобновят свой рост. И вот спустя пять лет так и случилось.
Хотя Егор Андреевич улетел на неделю, ему пришлось вернуться, переложив дела по заключению договоров с партнерами на плечи своего заместителя.
– Сергей, залатай тут все, мне нужно обратно. Алира заболела, серьезно заболела.
–
Сергей похлопал дружески по плечу Егора и забрав со стола папки и договора удалился оставляя его собирать вещи.
Алиру, как и предполагалось, повезли в Москву, и хирурги знакомые с этой девочкой не понаслышке снова провели эту несложную, но довольно серьезную операцию под местным наркозом. Девочка еще несколько дней наблюдалась у врачей после чего ее увезли обратно домой и любящий папа самолично укладывал спать свое маленькое измученное дитя. Еще в больнице его серьезное лицо было омрачено тем, что сказали медики.
– Они будут расти, если это будет происходить не чаще чем за последний период, то вам повезет.
Егор украдкой шмыгнул носом и вытер слезы, не показывая, как он расстроен.
– А это нельзя предотвратить? Может, есть препараты, я не знаю, таблетки уколы? И почему вы уверенны, что это будет повторяться?
– Потому что это уже повторилось. Мы предполагали, что вы еще вернетесь, и проводили исследования но, к сожалению, нет ничего такого, что могло бы помочь вам остановить этот недуг. Она растет, это будет расти вместе с ней. Крепитесь, Егор Андреевич, соберитесь с духом, нам еще не раз придется встретиться.
Глава 2
Каждые два года с Алирой случались приступы боли и ее снова везли в хирургию. Шрамы на спине перестали зарастать уже после третьей операции. В последующие десять лет ей сделали еще пять операций. Врачи не могли помочь. Егор, был весьма озадачен поведением Алиры, временами она доводила себя до крайности, скрывая боль, превозмогая свой недуг. Она не хотела расстраивать отца, и сильно устав от хирургических вмешательств, девочка сохраняла терпение, пока боли не достигали высших апогей. Однажды она даже потеряла сознание от своего воздержания, после чего отец самолично принялся наблюдать ее болезнь. В школе Алира не пользовалась популярностью, но и заурядной девчонкой ее тоже нельзя было назвать. Одноклассницы весьма охотно дружили с ней, они находили в ее лице верного друга и хорошего советчика, мальчишки просто общались и не редко списывали, за что так же были рады ее существованию. Но более глубоких чувств юноши выражать не решались даже в подростковом возрасте.. Внешность Алиры нисколько не отталкивала мальчиков, напротив, ее светлые и переливающиеся волосы, отросшие уже до поясницы закручивались в локоны, огромные голубые глаза блестели и менялись от светло-голубого до синего. А когда она сердилась и негодовала, они темнели к сиренево-фиолетовому. Форма ее нежного личика напоминала сердечко, и румяные щеки прекрасно оттеняли цвет ее светлой кожи. От постоянных болей и перенесенных операций Алира похудела, и женские достоинства прекрасно гармонировали с узкой талией. Ее походка напоминала танец балерины. Она ходила, сидела и даже спала с безупречно ровной осанкой. И это главная причина, по которой юноши немного робели и смущались перед ней. Нет, конечно, не походка так отпугивала их, а всего лишь этот широкий корсет для поясницы. Никто не догадывался, как она страдала бы, не одень его хоть раз. Он помогал ей держать спину так, чтобы стенки не зарастающих шрамов находились в одном положении. Они приносили боль и мучения, кровоточили, стоило ей ссутулиться больше дозволенного. Она не могла, слишком сильно обнять кого-то из близких, совершить то или иное упражнение на уроке физкультуры. Ее движения во многом ограничивались, также как и общения на эту тему. Подружки интересовались ее недугом, но она лишь намекала на проблемы с осанкой и глубже, разговор не заходил. Конечно, зимой ей еще удавалось скрывать свой корсет под слоем одежды, но летом когда приходилось ограничиваться только легкими сарафанами, майками и шортами корсет все же выдавал своего наличия. Единственный мужчина, который любил ее безгранично и дарил свою любовь до конца дней, был ее отец. Ему только исполнилось 38 лет, но он был настолько серьезен, что не упускал не одной детали чего бы не коснулось его внимание. Будь то бизнес, в котором ему не было равных, дом, где имелись четкие распорядки и весьма верные помощники. Но больше всего внимания он уделял своей дочери. Егор страдал вместе с ней, он почти физически чувствовал все ее боли и неудачи. Однажды она заявилась со школы с потемневшими глазами и стала лихорадочно расстегивать свой корсет, упрекая отца за то, что он отвел ее в это отвратительное место, где на нее смотрят как на хомяка в клетке и пытаются потрогать руками ее корсет.
– Папа, почему я должна его носить, почему я болею, и чего они все так на меня смотрят.
Отец поднял свою дочь на руки, и успокаивая ее ладошки начал свое объяснение выискивая подходящие слова.
– Малыш, дети бывают разные. Просто у некоторых детей есть проблемы со здоровьем. У тебя болит спинка и тебе нужно немного походить в этой штуке. Но когда все заживет, мы его выбросим. Некоторые дети, носят такие железные скобки на зубах, представляешь каково им. Он искренне расширял глаза, дабы преувеличить значение скоб.
– А еще, когда твой отец был подростком, сломал себе ногу и два месяца ходил в-о-о-о-т в таком огромном белом сапоге. Мне облепили ногу гипсом…
– А что такое «гипс»?
– Ну это такой белый раствор, его накладывают на ногу, потом он засыхает и сверху него накладывают бинт. Короче говоря, я не мог ходить, прыгать тоже.
Отец стал показывать, как это выглядело, и тем самым пытался рассмешить свою маленькую и несчастную дочь.
Он искренне надеялся, что скоро все наладиться, и что повторных операций может не понадобиться. Но время показало, что все только ухудшалось, ребенок был истерзан физически и возможно даже морально, что еще больше волновало Егора.
И так случалось несколько раз в месяц пока она не повзрослела и не поняла что ничего с годами не измениться и похоже ей придется ходить в этом корсете целую вечность. Но вскоре и это отошло на второй план. Так же она поняла, что у нее неполноценная семья, что напротив, ее нисколько не расстраивало. Она не теряла маму и поэтому не познала боль от утраты материнской любви. Ее отец мог заменить ей самую слезливую мать. Возможно, он помогал бы ей и с делами сердечными, но на то не выпадало случая. Конечно, у нее был небольшой опыт в поцелуях, но только небольшой. В итоге, нашего несостоявшегося принца отпугнула ее непонятная болезнь, о которой она поделилась с ним.
Однажды, в классе седьмом, сломя голову Алира выбежала из школы, села в машину и велела водителю доставить ее к отцу на работу. Ее огромные глаза потускнели, она теребила свой шарф, моля Бога дать ей силы не разреветься в машине.
Подросток с растрепанными волосами, и огромными синими глазами ворвался в кабинет Егора. Разговоры в кабинете стихли, и Алира еще минуту, растерянно смотрела на мужчин в костюмах, заседающих как куклы за столом, во главе которого сидел ее отец. Девочка услышала стон, и поспешила через весь кабинет в нежные объятия своего отца. Она разразилась слезами и повисла на нем. Егору пришлось прервать свое заседание. Мужчины были настолько удивлены увиденной ситуацией, что без возражений поспешили на выход. Отец зарылся лицом в ее светлые локоны, сохраняя молчание и давая своей дочери выплакаться в полной мере, а потом за чашкой горячего чая с шоколадным печеньем рассказать о своей беде. И разве могло быть, что-то важнее в этом мире чем маленькое горе любимой дочери. Мог бы ее отец променять эти минутные слабости своего ангелочка на миллионные контракты. Егор наслаждался этим временем, радовался, что только он, может дать ей утешение, смешить, или утирать ее слезы своими губами. Отец был центром ее внимания, он был центром вселенной. И даже «Богом», но только для нее одной. И никогда она не покинет отчий дом. Так она думала до своих 16ти лет. Так же как и он не готов был с ней расстаться, но судьба не оставляет выбора, а смерь не всегда приходит по расписанию….
Глава 3
— Папа будет рад, когда узнает, в какой институт я поступила. Няня, как ты думаешь, он позволит мне жить в общежитии?
Няня в недоумении уставилась на свою воспитанницу.
— О чем ты думаешь моя козочка, какое тебе еще общежитие? Захотела постель с блохами? Соседку, которая будет приводить своих парней? С твоим-то здоровьем моя милая, нет уж, не думаю что это подходящее место для проживания, даже временного. Егор не одобрит, я уверенна.
— Ох ну и нудная же ты Няня, я просто спросила. Ясное дело, что отец не отпустит, и не потому что там блохи и соседки. Просто, он будет скучать по мне, а я не хочу, чтобы папа чувствовал себя одиноким. Я люблю его всем сердцем, и я решила, что никогда не выйду замуж, чтоб мы не расставались. Когда он будет старым, я присмотрю за ним. Мы будем сидеть в нашей беседке, укрытые пледом, я буду читать ему книги, а он лучисто улыбаться, и поглаживать свою седую бороду.
Няня поглядела на нее, разводя руками. Не высокая, слегка полноватая женщина, с бледной кожей и волнистыми волосами цвета серебра перебирала постиранные вещи своей воспитанницы. Она подарила ей не один год, купала, кормила, выхаживала это дитя как свое родное, но, тем не менее, не смогла занять должного места в сердце девочки. В голове же ее пронеслись мысли, которые она не стала озвучивать вслух. Конечно, не каждый сможет так позаботиться о своей дочери, здоровье у нее никудышное. Сколько еще боли ждет ее впереди. Он слишком любит ее, слишком сильно, сердце девочки наполнено только отцовской заботой, разве там хватит место для кого-то еще.