История одного кота
Шрифт:
– Давай, ты накопаешь, а там уже решим, что делать. В любом случае, ты можешь спрыгнуть, когда захочешь, я от тебя геройства не требую. Это нужно лично мне, понимаешь?
– Бар, это всего лишь котята.
– Именно так, котята. Хензо, остановимся на этом.
Хензо тоже посмотрел в окно. Затем, когда принесли чай, понюхал его приятный аромат, перемешивая его с запахом ещё живого цветка у себя на костюме. Потом он снова посмотрел на Бара с каким-то странным выражением морды.
– Знаешь, я тебя всегда уважал. Ты уже, наверное, понял, что я работаю с тобой не из-за долга – по факту, он давно выплачен. Только вот ты в меньшинстве. В вашей норе полно информаторов, так что тебе будет крайне трудно скрыть свои результаты работы. Если Толстопуз залез в мокрое дело, то это означает, что кому-то очень важно скрыть все улики. Ты же понимаешь, что, продолжая биться головой, ты подвергаешь опасности и эту спившуюся кошку?
– Я не пойму, ты меня отговорить пытаешься?
– Нет, я хочу знать, что у тебя в голове, Бар. Я твой друг, и я не хочу, чтобы ты глупо подставился. У меня ведь не так много друзей.
– Ты только сильно не переживай. Просто это моя работа – ловить преступников. Я больше ничего не умею, да и не хочу уметь.
– Иногда это путь в никуда.
– Значит, такая судьба, дружище. Но я коп, я должен расследовать преступления.
– Я просто не понимаю. По всей видимости, котят утопил именно Барни, зачем копать на троицу?
– Я любопытный кот. Мне интересно, что связывает моих знакомых. Всё просто.
– Ладно, Чеширски, – Хензо встал и протянул лапу, – держи хвост пистолетом, решил, так решил. Дай мне день.
– А раньше никак?
– Ты, конечно, мой любимец, но у меня и другие дела есть. За день ничего страшного не произойдёт, привыкай своим умом работать, детка, – Хензо подмигнул.
Бар крепко пожал лапу Хензо и улыбнулся. Хензо всё-таки был хорошим парнем, хоть и крысой.
Закончив с кофе, Бар расплатился, подкинул щедрых чаевых и вышел на улицу. Кафе находилось на отшибе, почти на самом краю городской черты. Он потянулся во всю ширь своих могучих плеч. Эх, работа. Как же иногда хотелось вот так взять и свалить куда глаза глядят. Не оглядываясь, не сворачивая – просто ехать вперед, повинуясь зову дикой природы внутри себя. Тут Бар увидел, как на него заворожено смотрит щенок, увидев его оттопырившуюся черную кобуру. Затем, видимо, всё-таки набравшись смелости, спросил:
– Сэр, вы полицейский?
– Ага, – Чеширски заговорщически запахнул пальто и, присев на корточки, спросил:
– А ты тоже хочешь им стать?
– Да, сэр.
– Тогда это первая проверка. Никому не говори, что видел меня тут. Хорошо?
– Да, сэр, – тихо сказал щенок, смотря на пальто.
– Молодец. Ведь первое правило копа – не сдавать других копов, верно? – подмигнул Бар и запрыгнул в проезжавший мимо трамвай.
Щенок ещё долго смотрел ему вслед и лишь тогда, когда трамвай полностью скрылся из виду, снова сел на велосипед и закрутил педали.
Глава пятнадцатая
Вторая встреча
Бар стоял перед дверью Сары в некой нерешительности. С одной стороны, он должен был к ней приехать, он же детектив, ведущий дело гибели её котят. Он должен приехать и расспросить её о связи с Мучи Альфонски. Но с другой, что-то мешало ему расспрашивать эту обезумевшую от горя кошку.
Секс с собакой, мертвые котята, как вообще можно нормально задать подобные вопросы, которые, несомненно, должны прозвучать для полноты картины. Ведь вызывать на допрос сейчас Мучи Альфонски глупо, к такому зверю надо подкрасться уже с определёнными фактами, чтобы было мало вероятности сбежать с полицейского крючка.
Бар протянул лапу, чтобы постучать. «Не ври сам себе, она тебя чем-то зацепила» – снова пробежалось у него в мозгу. – Да-да, эта захлебнувшаяся алкогольным беспамятством кошка чем-то смогла зацепить тебя, Бар. Может, ты вспомнил свое детство?»
Бар убрал лапу. То, о чём он давно наказал себе не вспоминать, странным образом всплыло перед ним. В очередной раз. Явно, жестко. Когда он, маленький, ещё совсем котенок, сумел выбраться из мешка и сделать спасительный вдох, в то время как семеро его братьев пошли вниз. Бар стиснул зубы, снова память играла с ним в эту чёртову игру. Но картинки было уже не остановить. Они летели одна за другой, возвращая его обратно в старый занюханный дом мрачного детства.
Мать сидит на кровати и плачет. Рядом с ней отчим, который орёт на неё, а затем бьёт с размаху лапой и тут же удивлённо смотрит на него. На мокрого, трясущегося, еле сумевшего найти дорогу домой. Качаясь, он садится прямо посреди дверного проёма, не в силах подняться и сделать всего пару шагов к матери, которая, увидев его, забыла и о крови, стекающей с её мягкой волосатой морды, и о внутренних переломах, из-за которых она умрёт на следующее утро.
Сейчас она отталкивает отчима и обхватывает сына руками, в то время как мерзкий кот бьет её по спине ногами, охаживая со всех сторон. Но мать не кричит, она лишь тихо урчит, защищая его, согревая, не давая снова умереть. Ему тепло, он чувствует, как ещё вздымаются её легкие, как в её теплой шерсти он может крепко свернуться и уснуть. И снова, снова он обретает покой, пусть даже еще несколько часов назад его отчим, собрав его с братьями в один мешок, выкинул в сточную канаву, где, захлебываясь, они увидели смерть.
Бар заметил, что сидит на лавке. Что он уже отошёл от двери и взгляд уперся в разбитую бутылку из-под виски перед домом Сары. Он улыбнулся, он всегда так делал, это помогало. Не так, как алкоголь, но все же помогало, добавляя немного позитивности в его жизнь. Мать. Он очень отчётливо помнил последние минуты её жизни, помнил, что она уже не дышала, как он выбрался из-под её мохнатой шерсти и терся до тех пор, пока не потерял от голода сознание.
Он выкарабкался. Несмотря ни на что, вырвал свою жизнь, вырвал, благодаря жажде жить. Он справился, как и хотела этого мама, он выжил. Она могла бы им гордиться, снова так же улыбаться и радоваться, снова греть его своим мягким мехом. О, да. Всё могло бы быть именно так, если бы уже тогда он вцепился в глотку этому ненавистному коту, который должен был заменить ему отца.
Но ничего, ублюдка сейчас не достать, так как он отсиживает десятилетний срок в Махтайне – тюрьме строго режима на юге США. Наверное, он даже сам не так ждет своего освобождения, как этого хочет детектив Чеширски, считающий каждый день заточения Майкла Брона – вора-рецидивиста.
– Детектив, с вами всё хорошо? – раздался мягкий голос.
Бар повернул морду – Сара смотрела на него через полуоткрытую дверь.
– Да. Всё хорошо. Вот решил немного отдохнуть, – тихо сказал он.
– Так вы проходите, я тут немного прибралась, – сказала она немного виноватым тоном. У меня сейчас получше, так что можете смело входить внутрь.
Бар поднялся и улыбнулся. Можно подумать, он боялся беспорядка в её квартире. Картинки его детства снова отступили куда-то в тень. Так даже лучше, он и так слишком долго смотрел на них.
– Присаживайтесь. Знаете, извините за то, что вам пришлось увидеть. Я немного не в себе была, мне так неловко, вообще это на меня не похоже, – суетилась Сара, наливая ему лимонад.
Бар не мог скрыть улыбку, он даже не понимал, что его веселило, ведь по факту перед ним – начавшая пить кошка, которую изнасиловал пес, а после её котят утопили. И во всем этом безумстве он почему-то улыбался. Может, это потому, что она тоже хочет жить, всё так же ищет силы, чтобы выбраться из окружающего её говна? Прямо родственная душа.