История Одной Оптимистки
Шрифт:
Генри бросил на нее скользкий взгляд и отпил припасенного с собой коньяка. Джули закатила глаза.
– Детка, после того, как ты подписала контракт, я твой хозяин и буду продавать тебя всю или по частям, - как мне взблагораcсудится!
– Знаешь, рабы часто устраивают перевороты. Кровавые! Не боишься?
– прищурилась, словно примеряясь к его горлу, девушка.
– Привыкай к новому облику, Джульетта!
– буркнул Генри и развернулся к выходу.
– Сволочь!
– вырвалось у девушки, и она испуганно прикрыла рот рукой, оглянувшись на Жоржа. Тот
– Раз уж тебя продают, так лучше подороже!
– ухмыльнулся мужчина.
Джули фыркнула, а потом ее бровь дернулась вверх от изумления: "А ведь и правда!" - подумала она. Но час спустя выяснила некоторые совершенно неприятные вещи. К примеру, новый имидж вызывал жуткий зуд. Кожа головы под париком потела, чесалась. И вообще, Джулия чувствовала себя одетой не по погоде - летом в зимней шапке-ушанке. При этом линзы дико раздражали глаза. Хотелось постоянно моргать, растирать веки... В общем - сорвать с себя "вторую кожу", принадлежащую совершенно незнакомой блондинке, и снова стать собой.
Роберт шел рядом с Эриком по холлу и ехидно поглядывал на него со стороны. Друг уже давно не отдавал себе отчета в действиях. Сейчас он судорожно выискивал взглядом в толпе девушек рыжую макушку. Но украинки нигде не было.
– Слушай, когда ты уже прекратишь с ней играть и признаешь, что она тебе нравится?
– Кто?
– притворялся дурачком певец.
– "Конь в пальто!" - выражаясь словами той, кого ты сейчас выискиваешь!
– хмыкнул Роберт и проглотил дальнейшие слова, уставившись на стройные ножки идущей впереди девушки. Изящная, стройная блондинка вышагивала в нескольких метрах от парней, той кошачьей походкой, какой ходят модели.
– Смотри!
– толкнул локтем музыканта в бок менеджер.
– Прекрасная незнакомка! Я ее здесь впервые вижу! Фигура будто выточена!
– Хочешь подойти познакомиться?
– поддел его Эрик, зная, что друг стеснителен в подобных вещах. И тут девица остановилась. Она развернулась на каблуках и злобно уставилась на парней.
– Мог и потише говорить!
– прокомментировал Роберт, а Блайд смотрел на девушку, пытаясь понять одну важную деталь...
– Извините, но я с вами знакомиться не собираюсь!
– заявила очень знакомым голосом барышня.
– Я вас и так слишком хорошо знаю!
– Джул!
– рассмеялся довольный своей догадкой Эрик, и шагнул ближе, прикоснувшись ладонью к ее щеке. Убрал белые локоны, словно пытаясь убедиться в том, что перед ним действительно она.
– Как?
– вырвалось у Роберта.
Осмотрев ошарашенного менеджера, стоявшего с выпученными глазами и раскрытым ртом, Джулия шумно выдохнула и покачала головой.
– Вот! То, о чем говорил Генри! Ненавижу его за это!
– потом перевела взгляд на спокойного Блайда и пояснила.
– Это его идея. Смена имиджа. Сказал, что теперь я - конфета для голодных диабетиков! На меня можно пускать слюни и тому подобное, но все за отдельную плату.
Музыкант поморщился. Ему озвученное не нравилось так же, как и девушке. Но чтобы скрасить неприятность, он склонился к Джулии и прошептал:
– Я все равно отдаю предпочтение рыжим!
Джули покраснела, вспомнив вчерашний вечер, поцелуй у двери и прочие эпизоды. Блайд улыбнулся и подмигнул.
– Я, наверное, пойду, - замялась она, опустив глаза. Потом чмокнула парня в щеку и быстро зашагала прочь.
– Ты действительно не собираешься с ней встречаться? Может, я...
– протянул осмелевший Роберт, продолжая жадно разглядывать удаляющуюся женскую фигурку.
– Уволю!
– заявил внезапно пробудившийся в музыканте собственник.
В студии работа закипела в привычном русле. Джеймс недовольно бурчал, даже несмотря на то, что ему тоже понравились изменения в музыке. А еще, как выяснилось, этот во всех отношениях противный человек, относился к категории мужчин, которым по душе блондинки с пышными формами. Сие всплыло наружу, когда звукорежиссер начал нервничать в присутствии певицы и постоянно устраивать перекуры. Джулия только злорадно хихикала - есть же какой-то плюс от нового облика! Генри присутствовал при записи, не моргая смотрел на девушку, но его кислая физиономия не внушала вдохновения украинке. А стоило ему заикнуться, мол, не нравится музыка, тональность или еще что-то, и Джулия смело устраивала скандал. Выглядел он, конечно, совершенно по-детски. Она кричала: "Нет!". Он в противовес - "Да!". А в результате переходили на оскорбление личности. Затем нервы продюсера сдавали. Он по привычке тянулся к заветной фляжке с виски, и донеся ее в гробовой тишине до рта, кривился, закупоривая и пряча обратно во внутренний карман пиджака, так и не сделав ни единого глотка. Ехидная девчонка в этот момент коварно ухмылялась и выдавала: "А давай поспорим..." Генри, словно забыв о прошлом неудачном опыте, уже готовился согласиться, но его вовремя одергивал менеджер.
– Не спорь с ней! Все равно проиграешь! Вспомни утро после вашего первого спора!
Слова Честера вызывали у продюсера моментальный приступ дурноты. Он покидал студию, выходил подышать свежим воздухом, пил кофе и больше не возвращался. А в его отсутствие продолжалась работа. Но стоило только Генри вернуться, как мстя за все причиненные неприятности и грядущие, он заставлял девушку 27 раз перепевать один и тот же фрагмент песни. К 8-ми часам вечера Джулия уже не могла и не желала говорить. Тем не менее, шла в Центр. Совершенно забыв про парик, про линзы...
– Вам кого?!
– и, конечно, этот вопрос Джоша, распахнувшего перед ней дверь, обескуражил девушку.
Она отпустила мальчишке затрещину. Он завопил: "Маленьких обижают!", за что получил еще и шалбан, с комментарием: "Тоже мне маленький! Да ты скоро выше меня будешь!" Признав тяжелую руку любимой нянечки, Джош закрыл рот и более пристально всмотрелся в усталое лицо блондинки.
– Ты еще с фотографией сравни!
– предложила она, и мальчишка, судя по мечтательной физиономии, пытался вспомнить, где в Центре можно откопать фото няньки.