История одной сенсации (Повести-памфлеты)
Шрифт:
— Наконец-то! — с облегчением произнес Квелч и вытер рукавом кителя мокрый лоб.
Все сгрудились теперь возле радиостанции, с напряженным вниманием прислушиваясь, как радиотехник произносит по складам перевод текста, переданного с авианосца адмирала Диксона азбукой Морзе:
«Слы-шим вас… По-ня-ли… При-ни-ма-ем ме-ры… Будь-те мужест-вен-ны… Омар».
— «Омар», — пояснил Хазард, — это позывной адмирала Диксона.
Генерал теперь заметно повеселел. К нему полностью вернулась его самоуверенность. Если совсем еще недавно боролся он с желанием поделиться с профессором Медоузом тем, что было ему известно о взорванной бомбе, то теперь об этом не могло быть и речи.
«Военная тайна есть военная тайна», — самодовольно произнес он про себя и приказал Квелчу доложить Диксону обстановку.
Радист адмирала подтвердил прием радиограммы генерала Хазарда и назначил следующий радиосеанс через полчаса.
В ожидании очередного разговора с адмиралом Хазард распорядился выдать своему «гарнизону» треть учтенных Олдом продуктов.
— Коньяк выпьем перед тем, как покинуть это подземелье, — весело подмигнул он профессору Медоузу.
За пять минут до назначенного времени Квелч включил рацию.
— Пройдитесь слегка по эфиру, — приказал ему Хазард. — Любопытно, что там нового в мире. У меня такое впечатление, профессор, будто мы заточены тут уже целую вечность.
Из динамика раздалась отрывистая речь иа непонятном языке.
— Это кто? — спросил генерал. — Опять японцы?
— Нет, китайцы, — ответил Медоуз.
Речь сменилась музыкой, потом опять заговорил кто-то.
— Французы?
— Да, французы.
— Откуда они?
— Видимо, из Камбоджи или Лаоса.
— Ну, ладно, хватит, — распорядился Хазард. — А то еще прозеваем «Омара».
Ровно в назначенное время торопливо и прерывисто на очень высокой ноте запела морзянка авианосца. Квелч едва успевал записывать, а когда Хазард прочел радиограмму адмирала Диксона, оказалось, что адмирал спрашивал: удалось ли им сделать фотоснимки телевизионной передачи взрыва «Большого Джо»?
Хазард велел Квелчу ответить, что снимков сделать не удалось, так как телекамера слишком быстро вышла из строя.
«Понял вас, — ответил адмирал. — Мы сейчас подвесим над островом новую телекамеру, можете включить свой телевизор».
— А о нас, значит, ни слова? — разочарованно проговорил Олд.
— Подождите, Эдди, — недовольно махнул на него рукой Хазард. — Квелч, видимо, не все еще принял.
— Все, сэр, — сердито буркнул радиотехник,
— Да, странно… — пожал плечами генерал и рассеянно включил телевизор.
Ожидая, пока прогреются лампы, он приказал Квелчу:
— Запросите их, имеют ли они связь с соседним отсеком?
Пока дробно стучал ключ радиотелеграфа, Хазард попросил Медоуза:
— Приготовьте им показания дозиметрических приборов, профессор. Что они — все то же показывают?
— Все то же, — ответил Медоуз.
— Изображение! — возбужденно проговорил Эдди Олд, сидевший ближе всех к телевизору и стал торопливо подкручивать ручку фокусировки.
На экране все отчетливее стало проступать изображение необъятного простора океана. Вначале он показался сплошной, тускло мерцающей темно-серой массой. Затем поверхность его начала постепенно светлеть. Обозначилось вскоре и желтоватое пятно острова Святого Патрика.
— Пожалуй, телекамеру подвесили они слишком высоко, — озабоченно заметил Квелч. — С такой высоты разве увидишь что-нибудь на нашем острове…
Небрежным движением руки отстранив радиотехника, подсел к телевизору и генерал Хазард.
— Ничего, — сказал он авторитетным тоном, — скоро камера опустится ниже. Хватит вам крутить ручку, Эдди! Все равно ведь ничего пока не удастся разглядеть.
— Как же ничего?! — воскликнул Олд. — А вон там, видите? Вон то пятнышко. Это, наверно, авианосец адмирала Диксона.
— Да, пожалуй, — согласился Хазард. — У вас чертовски острое зрение, Эдди. Но вы всетаки оставьте телевизор в покое. Ну, что там? — обратился он к радиотехнику, который снова стал записывать передачу с авианосца.
— Сообщают, что со вторым отсеком все еще нет связи.
— А о нашем спасении думают там что-нибудь?
— Должны скоро высыпать с самолета песок для дезактивации скалы, под которой находится наше убежище. Он прикроет зараженные участки и ослабит их радиоактивное излучение.
— Передайте им цифры профессора Медоуза, — распорядился Хазард.
После того как Квелч сообщил адмиралу сведения о радиоактивности поверхности скалы, ему было велено снова быть на приеме через час. Приказывалось также все переговоры в дальнейшем вести только шифром.
4. Пленники «Большого Джо» теряют надежду
Изображение острова Святого Патрика было теперь видно не только значительно четче, но и крупнее. А спустя еще несколько минут очертание его заполнило весь экран телевивизора.
— Пожалуй, скоро можно будет разглядеть и нашу скалу, — заметил Эдди Олд. Видя каким бодрым стал его шеф, он тоже воспрянул духом и уже не сомневался более в скором спасении. Принялся даже записывать что-то в свой блокнот.
Минут через пять изображение на экранах стало медленно поворачиваться, будто кто-то начал осторожно перемещать передающую телевизионную камеру вокруг ее оптической оси. С каждой минутой это движение все ускорялось, пока не перешло в сплошное вращение. Перед глазами беспорядочно замелькали светлые и темные пятна, постепенно сливаясь в сплошной вертящийся серый диск. Затем электронно-лучевая трубка телевизора ярко вспыхнула вдруг и потухла. Только косые светлые линии торопливо бегали теперь по темному экрану…
— Что это такое, профессор? — недоуменно проговорил Хазард.
— Похоже на то, что аэростат с передающей камерой попал в какой-то воздушный вихрь, — ответил Медоуз.
— И что же он — разбился?
— Аэростат-то едва ли мог разбиться, а телевизионную камеру ударило, видимо, о скалы.
— А вихрь откуда? Почему он не унес аэростат в океан, а будто всосал его в самый центр острова? — спросил Квелч, выключая телевизор.
— Трудно оказать, чем вызвано такое явление, — задумчиво проговорил профессор. — На поверхности острова, видимо, вообще происходит что-то необычное…