История Персидской империи
Шрифт:
Из Сард, имевших связь с эгейским побережьем, дорога шла через Лидию и Фригию к реке Халис, протянувшись на 20 переходов, 94,5 парасанга, или 380 километров, что поразительно близко к реальному расстоянию. Перед переправой через реку было ущелье, охранявшееся сильной крепостью; очевидно, более старым мостом перестали пользоваться.
От реки Халис дорога пересекала Каппадокию огромной петлей, которая свидетельствовала о том историческом факте, что когда-то перекрестком дорог была столица хеттов; затем она доходила до границы с Киликией, где два укрепления контролировали два ущелья. Это описание четко подходит к Киликийским воротам, но пройденное расстояние — 28 переходов, или 104 парасанга, или 402 километра — совершенно неправдоподобно. По сравнению с предыдущей частью пути на местности больше нет никаких препятствий, и все же реальное расстояние составляет лишь около половины
Мы могли бы ожидать, что затем дорога пойдет через Северную Сирию и Месопотамию, но вместо этого мы пересекаем границу Киликии и Армении у Евфрата. Это невозможно, так как Киликия никогда не простиралась до Евфрата и была отделена от него массивом Антитаврских гор (собирательное название двух параллельных хребтов Центрального Тавра в Турции. — Пер.). Но теперь мы понимаем, что случилось. Геродот выехал из Мазаки (позднее Кесария в Каппадокии), выбрав на перекрестке дорог южное направление, по которому шел Кир Младший, и двигался так до Аманских ворот. Затем он вернулся на главную дорогу, которая пересекала Евфрат за Мелитеной (область и город в северной части Малой Армении между Антитавром и Евфратом. — Пер.); именно объединение двух маршрутов в один дает такое длинное расстояние — 418 километров.
«Царская дорога» проходила через юго-западный край Армении всего на 15 переходов, или 56,5 парасанга, до Элазиз-Харпута, а затем шла на юг через два высокогорных перевала преграждающей путь горной цепи, откуда открывались прекрасные виды на окруженное снегами озеро Голджик. Укрепление находится, вероятно, на главном перевале.
Далее длинный участок пути проходит через Матиену — 34 перехода, 137 парасангов. Нужно на пароме переправиться через четыре реки, первая называется Тигр. Одна течет из Армении, это Западный Тигр, который появляется из скального туннеля и течет через горную цепь по необитаемой местности в Амида-Диарбекир, где дорога пересекает ее. Отсюда дорога шла вдоль северного берега реки до ее впадения в Западный Тигр с восточным притоком, который брал свое начало в Матиене к юго-западу от озера Ван. Третий Тигр это Верхний Заб; эта река настолько полноводная, что спешивший путешественник ее вполне мог принять за дополнительный приток; через эту реку переправлялись у Арбелы, которая какое-то время была столицей Ассирии. Затем следовало переправиться через реку Гиндес (Диалу). После этого путешествие по стране киссийцев (11 переходов, 42,5 парасанга) приводило путешественника к реке Хоаспе и Сузам с дворцом Мемнона.
Здесь Геродот заканчивает свой рассказ о дороге. Позднее Ктесий описал весь маршрут с востока на запад от Эфеса до Бактрии и Индии, но он был утерян. Ксенофонт описывает важный южный путь, который проходил в юго-восточном направлении через Малую Азию, нырял в Киликию и проходил через Северную Сирию, затем вниз по течению Евфрата в Вавилон и через равнину в Сузы. Если напоследок мы продолжим этот великий путь на юг через Сирию и Палестину в Египет, то окажется, что мы проследили все главные транспортные артерии Персидской империи, важные как для торговли, так и управления государством.
Глава 22
ПОБЕДЫ ДИПЛОМАТИИ
Кимон и Перикл в Афинах
Со времени окончательной победы над персами у Евримедона Кимон стал признанным проводником политики Афин. Когда восстали илоты в Спарте, он убедил афинян послать ей на помощь войска, согласно условиям военного союза, образованного на острове Платея, так как в его понимании Эллинская лига продолжала существовать, несмотря на наличие Делийского союза, которую он сам же и помогал организовывать. Но в Спарте были люди, которые думали иначе; предложенная помощь была оскорбительно отвергнута, а афинское войско — отправлено назад. В таких обстоятельствах было неизбежно, что растущее недоверие между Спартой и Афинами достигло апогея. Можно было утверждать, что Спарта сама расторгла существовавший военный союз; новые союзы были заключены к 462 г. до н. э. с Фессалией и Аргосом — и та и другой были известны своими проперсидскими настроениями во время войн с «варваром».
Влияние Кимона, который оставался верным своей политике дружбы со Спартой, стало уменьшаться, и консерваторы под его руководством потеряли свое главенствующее положение. Эфиальт (афинский государственный деятель. — Пер.) привел к власти демократов. Их победа привела к изгнанию Кимона весной 461 г. до н. э. Но это не означало, что Афины были готовы возвратиться к традиционному для демократов дружескому отношению к «варварской» империи.
Будучи демократом во внутренней политике, Перикл был в душе аристократом и империалистом. На самом деле если не в теории, то на практике Делийский союз уже превратился в Афинскую империю, и Афины решительно подавили первую попытку «союзника» выйти из союза. Перикл не мог не бояться того, что Артаксеркс попытается возвратить власть над греческими городами в Азии, которые теперь платили дань Афинам, ведь их утрата так и не была признана официально.
В течение короткого периода, когда руководство страной осуществлял Эфиальт, афинский флот под его командованием плавал на восток в тщетной попытке найти огромный персидский флот, и Перикл последовал его примеру. Война с «варваром» была таким образом возобновлена, и первоначальная цель Делийского союза была тем самым оправданна. Тем не менее великий демократ совершил серьезную ошибку, когда продолжил менять традиционную политику демократов. Если бы на самом деле существовало «греческое дело», можно было бы подчеркнуть, что Делийский союз, какие бы недостатки в нем ни были, был единственно возможным действенным противовесом персидскому империализму. Но в то время как чрезмерное налогообложение дало новый импульс национализму, которому было суждено спровоцировать новые восстания на всей территории империи, греческий национализм продолжал ограничиваться отдельным городом-государством. Даже здесь граждане испытывали верность скорее партии, нежели городу, особенно когда у власти была оппозиция. К этому времени все подданные Афин чувствовали неудовлетворенность; враги Афин всегда могли поднять показной крик с требованием «свободы», которая на практике означала лишь свободу отдельному городу-государству при антидемократическом антиафинском руководстве. Такая ситуация была создана для вмешательства персидской дипломатии, как всегда подкрепленной золотом.
Восстание в Египте
Теперь, когда переговоры в Сузах потерпели неудачу, Перикл собрал флот из двухсот кораблей с намерением возобновить войну, начав с вторжения на Кипр. Перед отплытием грекам представилась лучшая возможность доставить Персии беспокойство. Иенхеру, или Инар, сын Псамметиха и, предположительно, потомок древней Сансской династии, обладал непрочной властью над ливийцами. Вскоре после появления надписи на Хамамматских каменоломнях, датированной Артаксерксом, пришла весть о восстании в Бактрии. С помощью другого претендента на престол по имени Амиртей, который тоже был из Саиса, [13] Инар выгнал ненавистных сборщиков налогов, собрал наемников, и вскоре весь Египет был охвачен восстанием. Затем Инар попросил помощи у Афин (460 до н. э.).
13
Амиртей II из Саиса был, по-видимому, его внуком.
Союз с Египтом давал возможность получать зерно, доставка которого не была такой рискованной, как из Южной России через опасный Геллеспонт. Корабли, предназначенные для ведения войны на Кипре, поэтому были переправлены в Египет для оказания помощи повстанцам. Сатрап Ахеменес погиб в отчаянном сражении в дельте Нила у Папремиса, и его поруганное тело было послано его царственному племяннику. Мемфис был взят без труда — весь, кроме Белой стены, которая оставалась в руках персов и верного им населения (459 до н. э.).
Во время восстания один из евреев в Элефантине счел необходимым вести переговоры о займе. Так как эти евреи не пользовались любовью местного населения, условия были жесткими. Каждый месяц необычно высокий процент должен был вычитаться из жалованья заемщика прямо из казны. Если выплаты не производились бы вовремя, то проценты должны были бы прибавляться к сумме займа. Единственная уступка состояла в том, что квитанцию следовало выписывать на все проценты и на все платежи основной суммы. В знак освобождения Египта были выданы деньги не в царских стоунах, а в единицах Птаха. Занижение стоимости денег — 1 шекель на 10 или замещение обычного количества основного металла, разрешенного в чеканке монет, — было неприятным симптомом нездоровой финансовой основы нового мятежного государства.