История помнит
Шрифт:
Тайно Хрущев провел беседы со всеми членами Президиума и заручился их поддержкой. Некоторые из них сначала не соглашались с инициативой Хрущева, как, например, Маленков, Ворошилов, Микоян. С Маленковым беседы проводились дважды. Все подготовительные мероприятия велись в отсутствие Берии, когда он находился в Берлине и наводил там порядок в связи с волнениями, послужившими причиной ввода туда советских войск. Берия тогда успешно справился со своей миссией и вернулся из Берлина, как говорят, на коне.
По намеченному плану арест Берии был приурочен к расширенному заседанию Президиума Совета Министров СССР, назначенному на 26 июля 1953 года. В это время предусматривалось поднять по тревоге военные
Была подготовлена группа военных во главе с Маршалом Советского Союза Г.К.Жуковым, в которую входили ряд маршалов, генерал армии К.И.Москаленко, первый заместитель командующего войсками ПВО генерал П.Ф.Батицкий, начальник штаба МВО генерал А.И.Баксов, начальник политуправления войск МВО полковник И.Г.Зуб и другие.
Все они прибыли в Кремль в ходе заседания Президиума и разместились в соседней комнате с приемной зала заседаний Президиума Совмина. По условному сигналу Хрущева военные должны были войти в зал заседаний и арестовать Берию. Все они были вооружены, генерал Батицкий даже трофейным немецким “парабеллумом”, а Москаленко — “Вальтером”. Не забыл взять на всякий случай на это заседание свой пистолет и сам Хрущев. Все члены Президиума и военные были в ожидании сверхъестественного события, находились в величайшей степени напряжения.
Единственным человеком, который был беспечен и крайне спокоен, — это был Берия. Он пришел на заседание последним, тихо занял свое место и спросил о том, какие вопросы предстоит решать на нем. Он был просто одет, без галстука, имел при себе портфель. Никакого оружия у него не было, и по всему было видно, что он и не предполагал о нависшей над ним угрозе ареста.
На вопрос Берии о повестке дня Хрущев ответил: “Вопрос стоит о Лаврентии Берии”. По этому поводу Маленков сделал краткое сообщение, после чего Хрущев дал условный сигнал военным. Они вошли, встали сзади Берии, затем обыскали его, вывели из зала заседаний и доставили в комендатуру г. Москвы. Во время объявления Берии обвинения в качестве английского агента и врага советского народа он, опустив голову, внимательно слушал и что-то писал на листке бумаги. После по-разному говорили об этом факте. Одни уверяли, что он более десятка раз написал только одно слово “тревога”. По другим источникам, Берия в это время рисовал чертиков и ничего больше.
Особенно активно вел себя при аресте К.С.Москаленко, которого только что назначили командующим Московским военным округом. Он отдавал все распоряжения, хотя старшим являлся маршал Жуков. После Москаленко вел себя грубо, высокомерно по отношению к министру внутренних дел Круглову и замминистра госбезопасности Серову, прибывшим на следующий день для проведения следствия. Он не допустил их к Берии и выпроводил с территории военной комендатуры.
Берия был переведен в штаб Московского военного округа, где следствие по его делу проводил Генеральный прокурор Р.А.Руденко. В ходе следствия Берия ни в чем себя виновным не признавал, соглашался с выдвинутыми против него обвинениями только под тяжестью улик. Следствие длилось полгода. Вместе с Берией по делу проходили его ближайшие сподручные: В.Деканозов, В.Меркулов, Б.Кабулов, С.Гоглидзе, Л.Владзимирский, П.Мешик.
В это время Берия дважды обращался к Маленкову с записками, но они попадали к Хрущеву. Берия не желал слушать обвинительного заключения под тем предлогом, что его арестовали случайные люди, и он настаивал, чтобы его выслушали члены Президиума ЦК КПСС. Это послужило причиной применения против него Генеральным прокурором Руденко строгих санкций, после чего Берия вынужден был выслушать обвинение.
Суд
Берия и его сподручные были приговорены к расстрелу. Приговор над Берией был приведен в исполнение в бункере штаба МВО, где и проходил суд. С него сняли гимнастерку, скрутили ему руки и привязали к крюку. Главный обвинитель Руденко зачитал приговор. Не дав сказать Берии ни единого слова, генерал Батицкий расстрелял его из немецкого “парабеллума” в присутствии маршала И.С.Конева и арестовавших его военных. В то же время на Лубянке были расстреляны шесть других сподвижников Берии.
Спустя некоторое время с материалами следствия, обвинения и приговора знакомили коммунистов в первичных парторганизациях. Все единогласно поддержали и одобрили решение советского руководства об аресте Берии и суде над ним как над врагом народа. Однако при этом многие заметили, что в материалах резко выделялись моменты, связанные с насилованием и половыми сношениями Берии с женщинами и слишком слабо выглядела его работа на английскую разведку. Даже по “ленинградскому делу” Берия стоял в тени, по-видимому умно переложив в свое время всю ответственность на тогдашнего министра госбезопасности Абакумова. Чувствовалось, что у следствия не было против него достаточных улик в государственных преступлениях, а больше подчеркивалась аморальная сторона его поведения. Приводились списки женщин, которых Берия насиловал, описывались методы и средства, которые он применял для этих целей. Многие коммунисты, хотя и питали ненависть к Берии, все же в то время делали вывод, что арест, следствие и суд над ним были поспешными, не принесли нужных результатов, так как были доверены неопытным в этих делах людям.
Но дело было сделано, и остается сожалеть, что Берия унес с собой очень многие данные о событиях 30-50-х годов, факты, которые могли бы пролить свет на смерть Сталина и действительное положение тогда в высшем эшелоне советского руководства.
Высказанная мысль о положении в руководстве партии и страны не случайна. Дело в том, что скоропостижная смерть Сталина, который раньше ничем не болел и чувствовал себя перед этим достаточно сносно, породила разные кривотолки. Одной из версий смерти Сталина было преднамеренное убийство.
Сталин, находясь длительное время во главе КПСС и Советского правительства, являлся всегда объектом покушения на него со стороны троцкистов, репрессированных, агентуры немецко-фашистского гестапо и абвера, разведок иностранных государств и наконец сионизма. Предполагать, что этот гнусный акт совершил кто-то из ближайшего его окружения, было бы нелогично, но и в то же время не лишено повода для определенного размышления. На это наталкивают многочисленные заявления сына Сталина Василия, которые он начал делать сразу же после смерти отца.
Естественно, тогда встает вопрос: “Кто же убил Сталина?”
Маленков не мог пойти на такой шаг, ибо не обладал для этого необходимыми качествами. Булганин был такого же склада характера, что и Маленков. Молотов, Микоян, Каганович были далеки в то время от Сталина и никогда не решились бы совершить что-либо против него. Остаются два человека из числа ближайшего окружения Сталина — это Берия и Хрущев. Остальные члены и кандидаты в члены Президиума являлись новыми людьми и не входили в орбиту доверенных лиц вождя.