История ракетно-ядерной гонки США и СССР
Шрифт:
В планы же СССР по «строительству коммунизма» третья мировая война никак не вписывалась. Было ясно, что эти планы она никак не решит, а развитие страны отбросит назад на многие десятилетия при любом исходе, причём значительная часть народа в этой войне погибнет. Цена человеческих жизней в ней будет непомерно велика, – вот это и советское руководство и весь народ с болью понимали по опыту Великой Отечественной войны. Но администрация США это соображение не понимала потому, что ей было «не выгодно» это понимать с точки зрения интересов военных монополий и потому, что она через такую страшную, как СССР, войну не прошла. И потому не понимала, что объективно политика СССР была миролюбивой, хотя и твёрдой. Ей было «выгодно» обвинять СССР в агрессивных намерениях, имея многократный перевес в ядерном оружии. Но, всё же, политики и военные США прекрасно понимали, что в случае войны «русские» не поднимут руки вверх, не впадут в ужас от ядерных ударов, а будут отважно драться, несмотря на потери, – так, как сражались
Тезис американцев, будто «Япония была деморализована применением атомных бомб против Хиросимы и Нагасаки», является мифом. До своей капитуляции 14 августа и даже до 20-х чисел августа (до обследования районов бомбардировок учёными и инженерами) правительство и, главное, – всё население Японии считало, что против Хиросимы и Нагасаки применили какие-то «сверхмощные бомбы» и «бактериологическое оружие» из-за сильных разрушений и эпидемии лучевой болезни в зоне поражения. А большинство населения об этих катастрофах вообще не знало ничего, кроме всякого рода слухов. Тем более, что результаты бомбардировок правительство Японии тщательно скрывало от населения, и само не сразу разобралось, что произошло. Да и вообще в то время подавляющее большинство людей в мире, кроме отдельных физиков, военных и политиков, просто не знало такого понятия «атомная бомба» благодаря усилиям спецслужб и СМИ сохранить в тайне её разработки. Последствия ядерной бомбардировки и Хиросимы, и Нагасаки вполне соответствовали по масштабам разрушений массированному налёту тысячи бомбардировщиков США на одиночный город с использованием зажигательных бомб, – такое уже случилось с десятками городов Японии. И на фоне этих пожарищ 63-х сожжённых городов гибель двух городов от ядерного оружия не была чем-то необычным.
Число жертв первых атомных бомбардировок в Японии
Источники: Действие атомной бомбы в Японии», М., 1960. А также [ ], c. 11.
Примечание: По таблице видно, что общее число поражённых ядерным оружием – 200 тыс. человек примерно в 2 раза превосходило число погибших (103 тыс.). Т. е. число поражённых, оставшихся в живых, примерно равнялось числу погибших. Ясно, что при применении мер защиты от ЯО это соотношение в части числа погибших могло быть уменьшено. Число жертв в Нагасаки было примерно в 2 раза меньше, чем в Хиросиме по нескольким причинам: сам город по населению был меньше (на 32 % по населению) и рельеф в зоне города был более неровный, чем в Хиросиме (горы и холмы в Нагасаки экранировали прямые воздействия ударной волны и защищали часть построек и людей от прямого воздействия света и радиации). Хотя мощность заряда хиросимской бомбы «Малыш» (13–15 кТ ТЭ) была примерно в 1,5 раза меньше, чем у «Толстяка» (22–24 кТ ТЭ), число жертв от неё было больше. Часть населения городов условно «не пострадала» (не получила травм и ожогов), но подверглась воздействию проникающей радиации.
Шестеро из семи генералов и адмиралов США с пятью звёздами на погонах, получившие пятую звезду во время Второй мировой войны: генералы армии Макартур, адмиралы флота Лихи, Кинг и Нимиц опровергают версию о том, что для окончания войны нужны атомные бомбы. К сожалению, нет доказательств того, что они требовали от Трумэна прислушаться к такому мнению до того, как бомбардировки стали свершившимся фактом. См [115], c. 210 – О. Стоун, П. Кузник.
Среди американцев нашлись люди, для которых понятия совести, гуманизма и чести не были «пустым звуком». При отсутствии этих качеств у элиты, – именно такие люди являются носителями этих качеств и своего народа, и всего человечества. Эти люди ненавидели войну и активно боролись против её поджигателей, – это они внесли свой неоценимый вклад в предотвращение ядерной бойни. Поэтому эти люди являются для нас Героями с большой буквы. Конечно, никакими «предателями» интересов своих народов эти люди не были, – они не предавали свои убеждения и не потеряли свою совесть и «человечность». Предателями всего человеческого здесь были те, кто планировал ядерную войну с гибелью миллионов людей ради своей власти и своего богатства. Никакими «национальными интересами» нельзя оправдать преступления против мира и человечности, – это было ясно по горькому опыту Второй мировой войны. И СССР оставил у себя добрую память обо всех учёных-атомщиках, которые хотя бы косвенно, и будучи, и не будучи «агентами разведки», помогли СССР в решении ядерной проблемы»: Клаусу Фуксу, Нильсу Бору, Лизе Мейтнер, Жолио и Ирэн Кюри, Теодору Холлу, супругам Розенберг и другим борцам за мир. Это были люди, для которых понятия «чести и совести» не были «пустым звуком» и которые понимали опасность ядерной монополии США для дела всеобщего мира.
Были такие люди и в среде американской политической и военной элиты. Известен «бунт американских адмиралов» в конце 1949 года, когда в среде военного руководства США шла острая дискуссия по вопросу о том, на что надо нацеливать ядерное оружие, – на промышленные и военные объекты или на жилые зоны городов. Вице-адмиралы Ральф Офсти и Арлей Бёрк высказались против массированного уничтожения атомными бомбами стариков, женщин и детей. Начальник оперативного штаба ВМС США адмирал Луис Денфильд и вовсе убеждённо заявил о том, что «атомный блицкриг» – это аморальный и, возможно, неработоспособный план. За это его 29.11.1949 года отправили в отставку. Но от этого решить все противоречия плана «Trojan» не удалось, и он тоже тихо «ушёл на свалку», как предыдущие и последующие планы нападения на СССР.
Одним из первых учёных, откликнувшихся на атомные бомбардировки Японии, стал американский учёный Бернард Броди, редактор книги «Абсолютное оружие. Атомная энергия и мировой порядок», который подчёркивал: «Ранее основной целью военных было выигрывать войны. Теперь их основная цель – войн избегать» (Bailys J, Garnett J. Makers of Nuklear Strategy. St. Martin’s Press? Ink/ 1991, c. 24)/ Н. К. Рожановская. Ядерная политика США и СССР в 1945–1954 годах).
После войны и речи Черчилля в Фултоне американцы предложили «план Баруха» в рамках «комиссии по Атомной энергии», созданной при ООН 24.01.1946 г. для предотвращения распространения ядерного оружия. Из книги Бэггота (См. [24]: с. 233):
«…Барух представил свой план на собрании Комиссии ООН по атомной энергии, состоявшемся 14 июня 1946 г. Его вступительное слово было пафосным: «Сейчас перед нами стоит выбор – быть быстрыми или мертвыми», – сказал он. План призывал к «административному контролю или присвоению всех производственных процессов, связанных с атомной энергией и представляющих потенциальную угрозу для мировой безопасности».
Производство атомного оружия могло быть приостановлено, а имеющиеся арсеналы (в США, которые монопольно обладали ими) ликвидированы лишь в том случае, если «удастся достичь договоренности об адекватной системе контроля над атомной энергией, в том числе об отказе от бомбы как от вида оружия, и приступить к фактическому выполнению этой договоренности, а также определить виды наказания за нарушение правил контроля, причем такие нарушения должны клеймиться как международные преступления». Государства, нарушающие правила, должны «понести наказания настолько серьезные, насколько это определят Объединенные Нации, и настолько скорые и обязательные для выполнения, насколько возможно», причем «следует исключить право вето, которое может быть использовано для защиты государств, нарушающих официальные соглашения, направленные на предотвращение развития или использования атомной энергии в деструктивных целях».
СССР счел план Баруха попыткой Америки на неопределенный срок закрепить статус монопольного обладателя ядерного оружия. План требовал от СССР полностью свернуть атомную программу, подчиниться мощной международной организации (без права вето), которая испытывала сильное влияние Соединенных Штатов, если вообще не контролировалась ими, и отказаться от всех залежей урана, которые могли быть найдены в недрах СССР. Неудивительно, что такие условия оказались неприемлемы.
Через пять дней СССР выступил с контрпредложением Андрея Громыко, представителя Советского Союза в Совете Безопасности ООН. Предложение СССР было во многих отношениях схоже с конвенцией, направленной на запрещение разработки, производства, накопления и использования химического оружия, которая была принята в 1925 году. Согласно советскому варианту, атомное оружие следовало запретить специальной международной конвенцией. Все имеющиеся ядерные арсеналы подлежали уничтожению в течение трех месяцев после ее ратификации. Государства, подписавшие конвенцию, в течение шести месяцев должны ввести в действие национальные законы, предусматривающие наказание за нарушение вышеуказанной конвенции. Предполагалось создать комитет, который регулировал бы обмен научной информацией. Другой комитет должен был разработать методы, гарантирующие соблюдение данной конвенции.
Советское предложение не предполагало создания всемогущей международной организации. Формально не предусматривалось ни инспектирование, ни контроль. Ожидалось, что отдельные государства сами будут согласовывать свои действия и политику. И, что важнее всего, Америка должна была отказаться от своей монополии. Сомнительно, что советские политики действительно думали, что Америка согласится на такие условия. И, разумеется, США их не приняли.
Возможность сдержать процесс, который скоро превратился в безумное распространение ядерного оружия, тихо ускользнула. Простая истина заключалась в том, что международный контроль над ядерным оружием никого не устраивал…»