История Рампы. (THE RAMPA STORY)
Шрифт:
Меня одолели сомнения. Контрабанда? Никогда в жизни этим не занимался. Взглянув на меня, человек сказал:
— Никаких наркотиков, никакого оружия, ничего опасного. Только продукты, чтобы помочь людям выжить, и немного предметов роскоши женщинам на радость.
Мне это показалось странным. Чехословакия не походила на страну, которая могла бы себе позволить экспорт продовольствия и предметов роскоши. Я так и сказал, на что мужчина ответил:
— Вы совершенно правы, все это поступает из другой страны, а мы только переправляем товар дальше. Русские грабят оккупированные страны, вывозя все
— Хорошо, — сказал я, — покажите мне ваш груз. Если в нем нет наркотиков, и вообще ничего опасного, тогда я повезу вас, куда скажете. Он рассмеялся и сказал:
— Загляните в кузов. Смотрите сколько хотите. Мой штатный водитель заболел, и я думал, что сам смогу справиться с машиной. А оказалось, что не смогу, потому что ничего не смыслю в механизмах. До того как война лишила меня работы, я был довольно известным юристом в Вене.
Я хорошенько порылся в кузове. Как он и сказал, там были только продукты и немного шелковых штучек, которые носят женщины.
— Я удовлетворен, — сказал я. — Я повезу вас.
Он уступил мне место водителя, и мы тронулись в путь через Братиславу в Австрию, через Вену и Клагенфурт и наконец в Италию, где наше путешествие закончилось в Вероне. Пограничники останавливали нас, устраивали спектакль с досмотром товаров, но стоило сунуть им в руки небольшой пакетик, и они отпускали нас на все четыре стороны. Однажды нас обогнала полицейская машина и резко остановилась прямо перед нашим носом, заставив меня буквально встать на тормоза. К нам бросились двое полицейских с оружием в руках. Но после предъявления каких-то документов они в смущении отступили, бормоча бесконечные извинения. Мой новый работодатель, похоже, был мною очень доволен.
— Я могу связать вас с человеком, который перегоняет грузовики в Швейцарию, в Лозанну, — сказал он, — и если он будет вами доволен так же, как и я, то сведет вас с человеком, который поможет зам добраться до Людвигсхафена в Германии.
Целую неделю мы бездельничали в Венеции, пока выгружался один товар и грузился другой. К тому же мы хотели передохнуть после утомительного рейса. Для меня Венеция оказалась ужасным местом, в этой низко расположенной местности мне было очень трудно дышать. Словом, мне этот город показался открытым канализационным стоком.
Из Венеции уже на другом грузовике мы отправились в Падую, Виченцу и Верону. Все чиновники относились к нам как к благодетелям общества, и я недоумевал, кто же такой на самом деле мой работодатель. По его ауре, а ведь аура никогда не лжет, было очевидно, что он хороший человек. Я ни о чем его не расспрашивал, поскольку меня это не особенно интересовало. Все, что мне было нужно, — это двигаться дальше, продолжая выполнять задание своей жизни. Как я знал, его выполнение не может начаться, пока я не осяду в каком-нибудь месте, прекратив скитания из одной страны в другую.
Однажды
— Есть один человек, с которым я хочу вас познакомить. Ближе к вечеру он приедет сюда. Ах да, Лобсанг, лучше бы вам сбрить бороду. Американцам, похоже, не нравятся бороды, а этот человек американец, который занимается восстановлением грузовиков и легковых автомобилей и перегоняет их из одной страны в другую. Так как насчет бороды?
— Сэр, — ответил я, — если американцам или кому бы то ни было не нравятся бороды, это их личное дело. У меня переломана челюсть от ударов японских сапог, и бороду я ношу, чтобы скрыть следы травмы.
Мой работодатель поговорил со мной еще немного и перед тем, как расстаться, вручил мне вполне приличную сумму, говоря, что, поскольку свою часть сделки я выполнил, теперь его очередь выполнить свою.
Американец оказался довольно развязной личностью с огромной сигарой в толстых губах. На зубах красовалось множество фальшивых золотых коронок, а одежда просто поражала аляповатостью. Его сопровождала крашеная блондинка, чье одеяние едва прикрывало те части тела, которые, согласно западным обычаям, должны быть скрыты от людских глаз.
— Гля-я-ди-ка, — взвизгнула она, увидев меня. — Какой красавчик! Прямо куколка!
— Да заткнись ты, Бэби, — сказал ее содержатель. — Смотайся проветриться. У нас дело.
Надув губки и вильнув бедрами так, что в комнате все затряслось, а прозрачная ткань на ее теле опасно натянулась, «Бэби» бросилась вон из комнаты на поиски выпивки.
— Нам надо перегнать один шикарный «мерседес», — сказал американец. — Здесь его не продашь, зато в другой стране за него можно отхватить кучу денег. В свое время он принадлежал одному из бонз Муссолини. Мы его реквизировали и перекрасили. В Германии, в Карлсруэ, у меня есть первосортный клиент. Если мне удастся перегнать туда машину, я сорву солидный куш.
— А почему вы не поведете машину сами? — спросил я. — Ни Швейцарии, ни Германии я не знаю.
— Вот еще, стану я садиться за руль! Я так примелькался на всех границах, что меня все там знают, как облупленного.
— И теперь вы хотите подставить меня. — возразил я. — Я прошел слишком далекий и опасный путь, чтобы теперь влипнуть в какую-то историю. Нет, такая работа мне не подходит.
— Послушай, парень! Для тебя это дело верное, с виду ты мужик порядочный, а я обеспечу тебя документами, где будет сказано, что это твоя машина, а сам ты турист. Все бумаги я беру на себя.
Он порылся в своем большом бумажнике и подсунул мне под нос целую кипу бумаг и бланков. Я скользнул по ним равнодушным взглядом. Судовой механик! Я увидел, что это документы на имя судового механика. Профсоюзный билет и все остальное было на месте. Судовой механик! Если мне удастся заполучить эти документы, я мог бы попасть на какое-нибудь судно. В Нунциие я изучал не только медицину и хирургию, но и инженерное дело; я получил степень бакалавра технических наук, к тому же я вполне квалифицированный летчик… голова у меня пошла кругом.