История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 6. На пороге Нового Завета. От эпохи Александра Македонского до проповеди Иоанна Крестителя
Шрифт:
Так жестокие преследования открыли души верных для нового Откровения. Отныне Ветхий Завет уже не расстанется с этой надеждой.
Тем не менее, перед народом встал вопрос: что же делать дальше? И нужно ли вообще что-либо предпринимать?
Волна насилий постепенно спадала. Все, кто попали в руки врага и не отреклись, погибли, тысячи верных покинули города. Проходили томительные месяцы, а просвета не предвиделось. Иерусалим оставался безлюдным. Храм — оскверненным. Единственным живым местом в городе была цитадель Акра, где хозяйничали греки и евреи-отступники. Только чудо могло воскресить Израиль после нанесенного ему удара.
Прежде, когда Иудея была разорена Навуходоносором, люди утешались по крайней
Но вот однажды в тайных убежищах, где писцы прятали свитки Библии, появилась новая книга. Она подоспела очень вовремя. Ее с жадностью читали, переписывали и пересказывали. Причину вызванного ею волнения нетрудно понять: она рассеивала мрак и возвращала доверие к Промыслу Божию, действующему в земных событиях.
Книга носила имя Даниила, мудреца, жившего, по преданию, в годы вавилонского плена. Часть ее была написана прямо от его лица, и поэтому естественно, что Даниила сочли автором книги. Лишь впоследствии это мнение стало оспариваться. Исследователи Библии установили, что в окончательном виде книга появилась не в VI, а во II веке до н. э., в разгар Антиоховых гонений. Впрочем, ценность и значение ее не зависят от даты или авторства [7]. Иудеи, а потом христиане приняли Книгу Даниила как Слово Божие, поставив ее в один ряд с боговдохновенными писаниями пророков и мудрецов Ветхого Завета.
Греческая и русская Библии помещают Книгу Даниила в раздел Пророков, но первоначально она была включена в сборник Писаний. Это было связано с тем, что к середине II века сборник Пророков считался завершенным [8]. Кроме того, и стиль, и манера изложения в Книге Даниила существенно отличают ее от пророческой литературы.
Что же побудило автора назвать себя именем человека, жившего за триста лет до него?
Ответ на этот вопрос дает предыстория книги. Она не была вполне оригинальным творением. Писатель положил в ее основу старые тексты и сказания, связаннее с именем Даниила, родиной которых были страны восточной диаспоры: Персия и Халдея.
На известной фреске Микеланджело Даниил изображен углубленным в чтение фолианта. Художник верно понял основной характер книги. В отличие от пророков, непосредственных глашатаев Откровения, автор ее смотрел на себя лишь как на хранителя и истолкователя Божиих тайн, возвещенных прежде. Ему было важно найти в хартиях минувшего ключ к пониманию кризиса, постигшего Израиль у него на глазах.
Некоторые библеисты полагают, что Даниил (так мы будем называть составителя книги) был одним из хасидов [9]. Однако гипотеза эта весьма спорна. Правоверный хасид, ослепленный фанатизмом и национальной узостью, вряд ли мог создать творение, настолько проникнутое духом терпимости и благожелательным отношением к иноземцам. По-видимому, книга вышла из-под пера хакама, который хотя и звал народ к верности Закону, но не чуждался при этом элементов языческой философии [10]. Впрочем, то был уже не «мудрец» прежних времен, равнодушный к истории; его занимают мировые события и наполняют эсхатологические предчувствия. Страдая за свой угнетенный народ, он увидел его судьбу и судьбу империй в панораме вечности. Последний из хакамов оказался в числе зачинателей иудейской апокалиптики. Идеи пророков Иезекииля, Второзахарии, Иоиля и автора 24 — 27-й глав Книги Исайи нашли у Даниила законченную форму.
Первая часть Книги Даниила представляет собой сборник мидрашей, вторая — запись видений. В мидрашах, которые отличает напряженный драматизм действия, Даниил проводит общую для хакамов мысль о том, что Бог Израиля — Бог всех народов, что язычество халдеев или персов есть лишь временное заблуждение. Они вполне способны познать Господа, Творца неба и земли. В то же время, следуя пророкам, мудрец не связывает величие Ягве с земной славой Его народа. Уже в начале книги он говорит, что именно Бог попустил Израилю терпеть притеснения и за грехи отдал Иоакима, царя Иудейского, и Свой Храм в руки Навуходоносора.
Рассказывая о жизни юного Даниила и трех его друзей в плену, писатель отмечает доброе отношение к ним со стороны язычников. Вавилонский царь даже делает их своими приближенными. Но молодые люди смущены: как смогут они при дворе блюсти уставы Торы, в частности — касающиеся пищи. Эта проблема тревожила тогда многих иудеев рассеяния, и Даниил показывает, что вполне возможно оставаться сыном Закона, даже живя среди иноверцев.
Это первый урок Даниила. Второй заключается в том, что истинных слуг Божиих никакие угрозы не могут заставить отречься от веры. Книга прославляет юношей, которые не поклонились идолу, и самого Даниила, продолжавшего, вопреки указу царя, молиться истинному Богу. Они вручили себя Небесам и были чудесно спасены и в раскаленной печи, и во рву со львами. Пораженные язычники обратились к Господу, даже сам Навуходоносор склонился перед Ним. Нетрудно представить, с каким чувством читали подобные рассказы во дни Антиоха. С тех пор книга Даниила на все времена стала манифестом сопротивления насильникам и апофеозом мужества верных.
Третий урок можно выразить евангельскими словами: «Не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство». Пусть ничтожно число верных и велика сила неправды — Слово Божие в конце концов победит.
Даниил повествует о вещем сне Навуходоносора: царь стоял перед огромной статуей, голова была из золота, грудь и руки — из серебра, бедра — из меди, а ноги — частью из железа, частью из глины. Этот колосс на глиняных ногах был сокрушен: от скалы оторвался камень, он пал на идола и, разрастаясь, заполнил собой всю землю.
Никто, кроме пленного иудея Даниила, не мог истолковать царю его сновидение. Представ перед ним, мудрец заявил, что он будет говорить по велению Бога, Который «изменяет времена и годы, низлагает и ставит царей, дает мудрость мудрецам и разум — разумным». В этих словах выражена одна из ведущих идей книги ее философия истории.
Истукан, по разъяснению Даниила, означает мировые державы, идущие к упадку. Их сменит Царство Божие, которое «разрушит все царства, а само будет стоять вечно» (примечательно, что сам термин «Царство Божие» в Библии впервые появляется у Даниила, хотя вера в него господствует во всей профетической традиции).
Как и пророки, мудрец ожидает высшего и конечного Богоявления. Однако, говоря о судьбе человечества, он указывает на возрастание зла и нисходящие стадии в истории.
Еще Иезекииль и автор Апокалипсиса Исайи предвидели последние конвульсии богоборчества при конце мира, но у них это выражено в неясных аллегориях и намеках. Даниилу же определенно открыто, что приближение Божиего Царства будет сопровождаться разгулом зла и беззакония.
Форма, в которую было облечено это пророчество, взята Даниилом из древних сказаний о вырождении цивилизации [11]. Боговдохновенный писатель использовал их для большей наглядности и конкретности. Суть же его учения заключалась в раскрытии двуликости исторического процесса. В какой-то мере это было предвосхищено еще старыми пророками, которые противопоставляли Иерусалим и Вавилон как два духовных принципа [12]. Град Божий и Град земной выступают в Библии в виде антагонистов. Впоследствии образ двух Градов будет центральным в христианской историософии, начиная с бл. Августина [13].