История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты
Шрифт:
К концу жизни Иван III стал нетерпим к окружающим, непредсказуем, неоправданно жесток, он без разбору казнил своих друзей и врагов. Как писал германский посланник Герберштейн, Ивана III особенно боялись женщины: одним только взглядом он мог повергнуть женщину в беспамятство. «Во время обедов он по большей части предавался такому пьянству, что его одолевал сон, причем все приглашенные меж тем сидели, пораженные страхом, и молчали. По пробуждении он обыкновенно протирал глаза и тогда только начинал шутить и проявлять веселость по отношению к гостям». Его изменчивая воля давно стала законом. Когда посланник крымского хана спросил его, зачем Иван сверг дотоле любимого внука Дмитрия, Иван отвечал как настоящий самодержец: «Разве не волен я, князь великий, в своих детях и в своем княжении? Кому хочу, тому дам княжение!» В год смерти великой княгини Софьи (1503) Иван III тяжко заболел. Он ослеп на один
Правление Василия III
Василий III Иванович вступил на престол в 1505 г. Еще за 10 лет до этого Иван III, отправляясь на войну, «приказал Москву» 16-летнему сыну Василию, которого приучал к делам. Когда же Иван III умер, Василий III стал истинным наследником отца – таким же, в сущности, неограниченным и деспотичным властителем. По словам Герберштейна, «всех одинаково гнетет он жестоким рабством». В целом правление Василия III прошло вполне благополучно: он воевал успешно, а свержение ордынского ига способствовало внутреннему развитию страны. В отличие от отца Василий был живым, подвижным человеком, много путешествовал, очень любил охоту в подмосковных лесах. Он отличался набожностью, поэтому поездки на богомолье по окрестным монастырям составляли важную часть его жизни. Титул Василия звучал пышно: «Великий государь Василий, Божиею милостию государь всея Руси и великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверской…» и т. д. При нем появляются уничижительные формы обращения дворян к государю: «Холоп твой, Ивашка, челом бьет…» Подобные выражения подчеркивали систему самодержавной власти, при которой господином был один человек, а все остальные – холопами, рабами.
При Василии III территориальный рост России продолжился. Василий довершил дело отца и присоединил Псков. Проявленное псковичами смирение перед Василием мало им помогло. Когда Василий приехал в город, то его ближние люди публично, в присутствии псковичей, поздравляли государя со взятием Пскова, как будто речь шла о вражеском городе. Да он и вел себя в Пскове как азиатский завоеватель. Автор «Повести о псковском взятии» с горечью восклицает: «О славнейший среди городов – великий Псков! О чем сетуешь, о чем плачешь? И отвечал град Псков: „Как мне не сетовать, как мне не плакать! Налетел на меня многокрылый орел, лапы полны когтей, и вырвал из меня кедры ливанские (с древности это символы власти, суверенитета. – Е. А.)“». Действительно, республиканский строй, все прежние вольности (в том числе и право чеканить свою монету) были ликвидированы. Начались массовые аресты псковичей, конфискации их земель и имущества, а потом выселение ссыльных в пустынные места Московии. Одним словом, начался очередной «перебор людишек». Псковичам только и оставалось, что «плакати по своей старине и по своей воли».
Рязань долго оставалась последним удельным княжеством, не вошедшим в состав Московской Руси. Она и раньше уже не представляла опасности для Москвы, и ее властители послушно исполняли волю великого князя. Его влияние особенно усилилось там после смерти знаменитого князя Олега Рязанского, который накануне женил своего сына Федора на дочери Дмитрия Донского, Софье. Их потомки были во всем покорны Москве, пока в 1520 г. князь Иван Рязанский не пожелал жениться на дочери крымского хана. Этот выбор Москва не одобрила. Несостоявшемуся зятю хана пришлось бежать в Литву. Это и стало концом независимости Рязанского княжества. Оно, как удел, вошло в Московское государство.
С начала XVI в. усилившееся Великое Московское княжество стали замечать в Европе. Дважды (в 1517 и 1526 гг.) в Москву приезжало посольство от германского (австрийского) императора Максимилиана I, искавшего союзников против Османской империи. Его возглавлял барон Сигизмунд Герберштейн. Посол не раз виделся с Василием III, и тот наградил его роскошной парчовой шубой «с царского плеча». Возможно, эта щедрость объясняется тем, что в грамотах Максимилиана I Василий III впервые назван «цесарем» – царем.
После присоединения Пскова на имя Василия III пришло послание старца псковского Елизариева монастыря Филофея. Он доказывал, что с самого начала центром мира был «Великий (или Старый) Рим», но он утратил святость после победы там католицизма. Ему на смену пришел «Новый Рим» – Константинополь, который, в свою очередь, также пал за грехи под натиском «неверных агарян». Третьим Римом, принявшим всю православную святость, стала Москва. Далее следовал вывод: «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бывать».
Впоследствии
Максим Грек и его круг
В правление Василия III власть государя над церковью стала неограниченной. В 1511 г. по воле Василия III, а не в результате избрания собором епископов (как полагалось раньше), митрополитом стал Варлаам. Позднее также по воле великого князя получил митрополичий посох его преемник Даниил. В 1518 г. по приглашению Василия III для исправления старых, много раз переписанных ранее церковных книг, а также для новых переводов священных книг из Греции (с Афона) приехал монах Максим, вошедший в историю под прозвищем Грек. Вокруг него сложился круг единомышленников, критиковавших порядки, установившиеся в Русской Православной церкви. В кружок Грека входил и глава нестяжателей Вассиан Патрикеев, требовавший раздачи накопленных церковью богатств. Поначалу членам кружка покровительствовал сам Василий III, но потом праведный пыл Максима и его друзей стал вызывать раздражение государя, особенно когда стало ясно, что Грек хочет вернуть Москву в лоно греческой церкви. Тогда Василий «положил опалу» на Максима Грека и его сторонников. В 1525 г. Грека судили и изгнали из Москвы. Позже ортодоксы расправились и с Вассианом Патрикеевым.
1514 – Взятие Смоленска
Отношения Руси с Речью Посполитой при Василии III оставались такими же напряженными, как и при его отце. Когда в августе 1506 г. король Александр умер, Василий III потребовал, чтобы литовцы выбрали его своим государем. Но королем стал брат покойного, Сигизмунд I, который вскоре начал войну с Московией. Война эта закончилась «вечным миром», который, правда, продолжался всего 4 года. Новая война, точнее трехкратная осада Смоленска, принесла Василию III успех: летом 1514 г. город пал. Под Смоленском отличились русские пушкари артиллериста Стефана, причем в осаду 1514 г. у стен города установили 2 тыс. московских пушек и пищалей (малых пушек). По воспоминаниям очевидца, «от пушечного и пищального грохота и людских криков и воплей, а также от встречной стрельбы… колебалась земля и люди друг друга не видели и не слышали, и казалось, что весь город поднимается в пламени и клубах дыма». В итоге смоленский гарнизон сдался, и 1 августа 1514 г. Василий III торжественно въехал в город. С населением поступили милостиво. Все служилые люди короля могли свободно выехать в Польшу или остаться в новой «отчине» великого московского князя. Те из знати, кто остался в Смоленске, получили награды и почетную одежду с царского плеча.
Однако вскоре русские войска потерпели страшное поражение от поляков под Оршей, и теперь сами оказались осажденными в Смоленске. В момент осады комендант и наместник Смоленска, князь В. В. Шуйский, раскрыл заговор шляхты, для которой московская рука оказалась чересчур тяжела. Изменников повесили на стенах крепости в тех самых шубах с царского плеча, которыми их совсем недавно наградил великий князь. После снятия осады смолян постигла судьба псковичей – их выселили из города. По мирному договору 1522 г. Смоленск отошел к Руси.
Памятником присоединения Смоленска к России стал Богородице-Смоленский Новодевичий монастырь, который основали в Лужниках в 1525 г. по воле великого князя Василия III. Монастырь посвящался иконе Смоленской Божией Матери. По одной версии, монастырь назван в честь своей первой настоятельницы, известной своей праведностью суздальской старицы Олены Девочкиной. По другой (менее достоверной) версии, на находившемся неподалеку от монастыря Девичьем поле монголо-татары отбирали из взятого полона для хана и мурз самых красивых русских девиц. Возле этого монастыря русские цари весь XVII в. в особом шатровом городке торжественно отмечали церковный праздник иконы Смоленской Богоматери. В Новодевичьем монастыре постриглись в монахини многие известные женщины России: царица Ирина (Годунова), царевна Софья Алексеевна (она тут и умерла в 1704 г.), отвергнутая жена Петра I Евдокия Лопухина (ум. в 1731 г.). Монастырь принимал на воспитание подкидышей – незаконнорожденных детей. Знаменито также и кладбище Новодевичьего монастыря – последний приют многих великих людей России. После революции 1917 г. это кладбище за высокой стеной стало вторым (после кладбища у Кремлевской стены) по значению пантеоном СССР, лежать на котором после смерти было сокровенной мечтой многих партийных функционеров, чиновников, генералов и их родственников.