История России с древнейших времен до 1861 года
Шрифт:
Глава XX
КУЛЬТУРА И БЫТ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII в.
1. ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ
Все сферы духовной жизни России второй половины XVIII в. пронизывали идеи Просвещения. То, что способствовало усовершенствованию человеческой натуры, - наука, театр, распространение образования, литература, искусство - пользовалось горячей поддержкой деятелей Просвещения. Решающую роль в осуществлении своих идеалов большинство просветителей Франции, как и их последователи в России, отводили просвещенному монарху, способному при помощи законов создать новое общество, члены которого в отношениях друг с другом будут руководствоваться гуманными соображениями.
Идея медленного, эволюционного развития является общей для всех просветителей. Вместе с тем среди просветителей существовали различия во взглядах, касавшиеся прежде всего последовательности мер, направленных на обретение свободы. Одни из них, составлявшие умеренное крыло, предоставление крестьянам свободы связывали с распространением среди них просвещения. Другое направление, радикальное, считало, что сначала надо предоставить крестьянам свободу, а после этого заняться их просвещением.
Екатерина придерживалась, как отмечалось выше, умеренных просветительских взглядов и немало сделала для распространения их в России. Но при внедрении идей Просвещения в российскую действительность ей пришлось столкнуться с результатами, на которые не рассчитывали ни она, ни правящие круги на родине Просвещения - Франции. Во Франции критика феодальных порядков способствовала возникновению революционного взрыва. В России распространение просветительской идеологии, выразившееся в "Наказе" Уложенной комиссии и издании журналов, поощряемых императрицей, привело к нежелательным для нее последствиям: Екатерина полагала, что журналы станут хором воспевать ее личность и деятельность, а на поверку оказалось, что появился человек, осмеливавшийся высказывать мысли, противоречившие взглядам "северной Семирамиды", - Николай Иванович Новиков (1744 - 1818). В его деятельности теория Просвещения сочеталась с повседневной практикой - он поставил издательское дело на службу распространения просвещения. Тем самым он сделал свои взгляды достоянием широких кругов русских людей, оказывая огромное влияние на формирование у них политического сознания, не мирившегося с произволом, насилием, деспотизмом.
Издавая в 1769 - 1773 г. сатирические журналы "Трутень" и "Живописец", Новиков смело вступил в полемику с Екатериной, редактировавшей "Всякую всячину". Журнал Екатерины хотя и назывался сатирическим, но ограничивал свою задачу критикой человеческих слабостей (скупость, самолюбие, лживость, стяжательство, расточительство). Статьи "Всякой всячины", многие из которых принадлежали перу Екатерины, пытались задать тон всей журналистике публикацией безобидных сочинений в "улыбательном духе". Напротив, журналы Новикова изобличали пороки, порожденные самодержавно-крепостническим строем, и поэтому имели политическое звучание.
Перед читателями новиковских журналов проходила галерея крепостников. Одни из них прославились истязанием крестьян, другие - взиманием непосильных оброков, третьи уподобляли крепостных крестьян скоту. Новиков осмеивал закоренелые предрассудки, не щадил невежество помещиков. В дальнейшем он поднялся до обобщения - от критики личности и отдельных примеров до критики системы: причиной всех пороков являлось крепостное право, унижавшее человеческое достоинство крестьян и растлевавшее господ своей безнаказанностью. Обсуждение крестьянского вопроса, таким образом, охватило обширную аудиторию.
Объектом сатиры Новикова была также политическая система. Он осмеивал взяточничество, казнокрадство, административный и судебный произвол, писал о невозможности простому человеку добиться справедливого решения. Виной всех пороков являлся деспотизм, отсутствие свобод. Новиков высказывался за равенство всех людей, он был противником сословного строя. Ему принадлежит изречение: "Крестьяне такие же люди, как и дворяне".
В отличие от французских просветителей, преклонявшихся перед Екатериной и видевших в ней идеального монарха, Новиков был свободен от ее идеализации и не обольщался относительно ее умения поддерживать о себе репутацию философа на троне.
Новиков, как, впрочем, и многие другие деятели российского Просвещения, был значительно сильнее в критике существовавших социально-политических порядков, чем в определении путей достижения идеального общественного строя. Здесь он находился в плену ложных представлений о том, что достаточно убедить монарха и помещиков в аморальности крепостничества и деспотизма, как те путем реформ сверху установят справедливые порядки.
Иную позицию среди русских просветителей занимал Яков Павлович Козельский. Сын сотника Полтавского полка, он после окончания университета при Академии наук в Петербурге был преподавателем в кадетском корпусе, а затем секретарем одного из департаментов Сената. В противоположность тезису Руссо, разделяемому русскими просветителями консервативного и умеренного толка, о том, что "прежде должно учинить свободными души рабов, а потом уже тела", Козельский придерживался такой последовательности в осуществлении просветительских идеалов: "Выполировать народ иначе нельзя, как чрез облегчение его трудностей". Следовательно, распространению просвещения должны предшествовать перемены в социально-экономическом и правовом положении народа. Только в этом случае семена просвещения дадут обильные всходы.
Козельский призывал к порядкам, свойственным буржуазному обществу: он за сохранение мелкой частной собственности, при которой все люди будут равны и не станут "утеснять других", за обязательный труд для всех граждан, за равномерное распределение среди них богатства. Эталоном образцового государства с идеальными общественными порядками для Козельского была Голландия.
Вторая половина XVIII в. выдвинула двух мыслителей, чьи взгляды выходят за рамки идей Просвещения: Михаила Михайловича Щербатова и Александра Николаевича Радищева. Оба они были дворянами, но занимали диаметрально противоположные позиции. Щербатов - идеолог консервативного дворянства, сторонник сохранения незыблемыми дворянских привилегий и крепостного права, сторонник монархии, но с широким привлечением к управлению дворянства, особенно его аристократической прослойки. Радищев, напротив, антикрепостник, враг сословных привилегий, защитник угнетенного крестьянства. Принципиальное его отличие от просветителей состояло в том, что он был сторонником не эволюционного, а радикального пути изменения социально-экономического строя и политических институтов.
Выходец из аристократического рода, высокообразованный публицист и историк, а также блестящий оратор, Щербатов вошел в историю общественно-политической мысли России как идеолог консервативного дворянства на той стадии существования этого сословия, когда оно начинало испытывать воздействие разложения феодально-крепостнической системы и пыталось противопоставить натиску товарного производства консолидацию своих рядов, добивалось не только сохранения, но и расширения сословных привилегий. Перу Щербатова принадлежат многочисленные публицистические отклики на современные ему события, но почти все они при его жизни остались неопубликованными. Следовательно, воздействие их на общественную жизнь было минимальным. Значительно большим было влияние его выступлений в Уложенной комиссии, где он представлял интересы дворян Ярославского уезда.
С трибуны Уложенной комиссии и в публицистических сочинениях Щербатов развивал два тесно связанных тезиса: необходимость сохранить господствующее положение в обществе дворян и оставить неизменными крепостнические порядки. Со всей страстью оратора он ополчился на Табель о рангах, введенную Петром I в годы, когда дворяне не могли обеспечить потребности армии, флота и канцелярии подготовленными людьми. Теперь, по мнению Щербатова, в этом надобность отпала. Особенно он протестовал против получения дворянских дипломов купцами и подрядчиками, которых он называл грабителями государственной казны, достойными "не дворянского звания, а виселицы". Если купцы и подрядчики, влившись в дворянское сословие, привносили в него "пронырство и корыстолюбие", то разночинцы - лесть, лицемерие, подхалимство, подлость. В итоге дворянство стало утрачивать моральный авторитет. Восстановить его можно двумя средствами: изгнанием из его рядов всех, кто получил диплом, пользуясь Табелью о рангах, и расширением привилегий столбовых дворян, в частности предоставлением им монопольного права замещения всех должностей в правительственном аппарате.
Щербатов - решительный противник ликвидации крепостнических порядков. Освобождение крестьян, по его мнению, повлечет множество невзгод: обретя свободу, они впадут "в обленчивость", станут заниматься разбоем, без помещичьего присмотра в крестьянских хозяйствах снизится урожайность, сократится рождаемость, поскольку крестьяне, освободившись от принуждения, не станут спешить обзаводиться семьей. Самым опасным результатом освобождения крестьян Щербатов считал разорение дворянства. Слабее станет и государство, ибо разорившиеся дворяне утратят значение его надежной опоры. Рассуждения дворянского идеолога венчает следующий вывод: "Оставим лучше крестьян в России в том состоянии, в котором они пребывают в течение нескольких столетий".