История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции
Шрифт:
Перестройка политических сил привела к распаду лагеря вестернизаторов. Основная часть дворянства, напуганная крестьянским восстанием, перешла в лагерь традиционалистов и сплотилась вокруг престола, а либеральная фракция дворянства сошла с политической арены. Раскол дворянской элиты был ликвидирован, и объединенное дворянство обратилось против бунтующих низших сословий. Этатисты в правительстве попытались было маневрировать между крестьянством и дворянством, но дворянство добилось их изгнания и подчинило себе правительство.
Между тем рабочие, требовавшие 8-часового рабочего дня и ничего не получившие, поднялись на восстание, а в деревне продолжались погромы дворянских поместий. Решающим обстоятельством в судьбе революции стало то, что, хотя волнения стали распространяться и на армию, в целом она все же подчинялась правительству. «Гвардия в 1905–1906 годах спасла положение, без нее переворот 1917 года мог произойти уже тогда», – писал военный министр А. Ф. Редигер. [1934] Правительству удалось избежать как финансового краха, так и потери управления – тех роковых процессов, которые, согласно демографически-структурной теории, определяют брейкдаун, разрушение государства. Революция 1905 года оказалась незавершенной;
1934
Редигер А. Ф. Указ. соч. Гл. 7.
Таким образом, революцию инициировали недовольные фракции элиты, они втянули в борьбу массы, а когда достигли своей цели, вышли из борьбы; в итоге элита консолидировалась и подавила выступления масс. Как отмечалось выше, такая схема была характерна и для европейских «революций вестернизации», однако в русской революции была важная особенность, а именно – то, что революция в городах сопровождалась восстанием крестьян, которые выступали под собственными лозунгами. Эта особенность отражала больший масштаб аграрного перенаселения и Сжатия, преобладание экономических процессов традиционного общества над процессами индустриализации.
Согласно теории, Сжатие должно побуждать правительство проводить реформы, направленные на облегчение положения народа, тем более во время революции, когда народ требует этих реформ. Ответом правительства на эти требования стала отмена выкупных платежей и облегчение условий кредита. Одно время обсуждался вопрос о новой Великой реформе, которая должна была отдать крестьянам большую часть помещичьих земель. Проведение такой реформы означало бы торжество этатистской политики и, возможно, предотвратило бы революцию 1917 года. Однако консолидировавшееся дворянство сумело подчинить своему влиянию Николая II и разгромить этатистскую партию в правительстве. В результате, как отмечает П. Гатрелл, крестьянство убедилось в том, что государство поддерживает принцип «святости» крупного землевладения. Таким образом, массовый протест против крупного землевладения неизбежно переходил в протест против государства, то есть против царской власти [1935] . Как и предупреждал Николая II выдающийся философ Е. Н. Трубецкой, «недальновидность власти превратила в России вопрос аграрный в вопрос о форме правления». [1936] Традиционалистская иллюзия о «царе-батюшке» была окончательно развеяна, и в дальнейшем властям предстояло иметь дело не с выступлениями, направленными против помещиков, а с восстаниями против самодержавия. Это обстоятельство означало также и кризис традиционализма, который постепенно терял свою роль опоры существующей общественной системы.
1935
Gatrell P. The Tsarist Economy. 1850–1917. New York, 1986. P. 232.
1936
Цит. по: Дьячков В. А., Есиков С. А. Канищев В. В., Протасов Л. Г. Крестьяне и власть (опыт регионального изучения) // Менталитет и аграрное развитие России… С. 150.
Представляют интерес те выводы из революции, которые сделало правительство. Прежде всего, нужно отметить, что правящая бюрократия прекрасно сознавала различие между целями политической революции «modern» и «гораздо более серьезными» социальными целями народа – то различие, о котором писал П. Б. Струве. «Смута политическая, революционная агитация… начали пускать корни в народе, питаясь смутой гораздо более серьезною, смутою социальною, развившейся в нашем крестьянстве», – говорил П. А. Столыпин в Госсовете 15 марта 1910 года. [1937] П. Н. Дурново, министр внутренних дел в кабинете С. Ю. Витте, в написанной позже (в феврале 1914 года) «Записке» подчеркивал, что социалистические устремления масс довлеют над политическими целями либерального «общества». «…Народные массы, несомненно, исповедуют принципы бессознательного социализма. Несмотря на оппозиционность русского общества, столь же бессознательную, как и социализм широких слоев населения, политическая революция в России невозможна, и всякое революционное движение неизбежно выродится в социалистическое. За нашей оппозицией нет никого, у нее нет поддержки в народе, не видящем никакой разницы между правительственным чиновником и интеллигентом. Русский простолюдин, крестьянин и рабочий одинаково не ищет политических прав, ему и ненужных, и непонятных. Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужою землею, рабочий – о передаче ему всего капитала и прибылей фабриканта, и дальше этого их вожделения не идут. И стоит только широко кинуть эти лозунги в население, стоит только правительственной власти безвозбранно допустить агитацию в этом направлении, – Россия, несомненно, будет ввергнута в анархию, пережитую ею в приснопамятный период смуты 1905–1906 годов». [1938]
1937
Столыпин П. А. Нам нужна великая Россия // Столыпин П. А. Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906–1911. М., 1991. С. 246.
1938
Дурново П. Н. Записка // Красная новь. 1922. № 6. С. 195–196.
Характерно, что в этих условиях П. Н. Дурново предлагает не идти на уступки корыстным интересам либеральной оппозиции и ставит перед правительством этатистские цели: «Русская оппозиция сплошь интеллигентна, и в этом ее слабость, так как между интеллигенцией и народом у нас глубокая пропасть взаимного непонимания и недоверия… Более чем странно при таких условиях требовать от правительственной власти, чтобы она серьезно считалась с оппозицией, ради нее отказалась от роли беспристрастного регулятора социальных отношений и выступила перед широкими народными массами в качестве послушного органа классовых стремлений интеллигентно-имущего меньшинства населения». [1939] Однако, несмотря на заявления такого рода, с точки зрения крестьянства, правительство не выступало в роли «беспристрастного регулятора социальных отношений», так как отказывалось передать землю народу.
1939
Там же. С. 196–197.
Либеральная оппозиция также сделала из революции свои выводы, в значительной степени совпадающие с выводами правительства. В этом смысле очень показательны статьи из сборника «Вехи», в котором его авторы – и в их числе ведущие деятели оппозиции – признавали опасность для интеллигенции политики вовлечения в революцию народных масс, провоцирования их на социальную борьбу. П. Б. Струве писал, что «в том, как легко и стремительно стала интеллигенция на эту стезю политической и социальной революционизации настрадавшихся народных масс заключалась… политическая ошибка… Революцию делали плохо. В настоящее время с полной ясностью раскрывается, что в этом делании революции играла роль ловко инсценированная провокация… но не в этом суть дела. Она не в том, как делали революцию, а в том, что ее вообще делали (выделено П. Б. Струве – С. Н.). Делали революцию, в то время когда вся задача состояла в том, чтобы все усилия сосредоточить на политическом воспитании и самовоспитании». [1940] Испугавшись спонтанного взрыва крестьянской войны, вестернизованные либералы отныне отказывались от союза с народом и «делания революции», они провозглашали своей задачей «политическое воспитание» – то есть политическую пропаганду в верхах. Испуг был столь силен, что М. О. Гершензон, писал о том, что «нужно благословлять власть, которая своими штыками и тюрьмами ограждает нас от ненависти народной». [1941] Очевидно, этим испугом и объясняется принципиальное нежелание либеральной оппозиции вступать в союз с массами в ходе следующего революционного кризиса в 1917 году.
1940
Струве П. Б. Интеллигенция и революция… С. 145.
1941
Гершензон М. О. Творческое самосознание // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1990. С 92.
Определенные выводы сделали и социал-демократы. Л. Д. Троцкий написал в тюрьме книгу «Итоги и перспективы русской революции», в которой утверждал, что в силу проявившейся слабости русской буржуазии главную роль в будущей революции будет играть рабочий класс. Но необходимым для победы условием является поддержка крестьянства, а для того, чтобы получить ее, нужно санкционировать раздел крестьянами помещичьих земель. Эта идея была совершенно необычной для большевиков, которые желали (после национализации) сохранить крупные и эффективные хозяйства, – поэтому В. И. Ленин в то время не поддержал эту программу; он принял ее лишь в апреле 1917 года. [1942]
1942
Дойчер И. Троцкий. Вооруженный пророк. 1879–1921 гг. М., 2006. С. 167–172, 265.
8.10. Аграрная реформа
Анализ социально-экономического развития в 1908–1914 годах тесно связан с проблемой объективных причин революции 1917 года и с общей проблемой существования исторических закономерностей, проявлением которых, согласно традиционной точке зрения, была эта революция. Однако несостоятельность марксистской трактовки этих закономерностей привела к утрате веры в существование каких-либо закономерностей вообще. «Из-за утраты веры в закономерность исторических событий… – отмечает известный американский историк Леопольд Хаймсон, – в современной российской историографии образовался вакуум, чем и объясняется появление таких стереотипов в интерпретации исторических процессов, как сведение объяснения Октябрьского переворота к заговорщической деятельности большевиков, объяснение истоков Февральской революции как следствия заговорщической деятельности масонов, не говоря уже об объяснении падения царского режима прекращением проведения столыпинских реформ вследствие внезапной смерти премьер-министра от рук террористов в 1911 году». [1943]
1943
Хаймсон Л. Об истоках революции // Отечественная история. 1993. № 6. С. 3.
Далее в этой главе мы попытаемся кратко проанализировать имеющиеся данные о результатах столыпинских реформ в контексте продолжающегося процесса демографического Сжатия. Одним из наиболее важных моментов в динамике социально-экономического развития были изменения в уровне жизни крестьянства. Крестьянские восстания был подавлены, но необходимо признать, что в конечном счете крестьянство добилось некоторого облегчения своего положения. Наиболее важной правительственной уступкой была отмена выкупных платежей. В конце XIX века крестьяне платили с десятины в среднем 72 коп. выкупных платежей, 5 коп. поземельного налога и 58 коп. земских и мирских сборов. [1944] Отмена выкупных платежей на практике означала почти полное снятие с крестьян государственных прямых налогов, более 9/10 крестьянских податей теперь шли органам местного самоуправления, земствам и «миру». Если в 1901 году в среднем по России крестьяне платили всех (государственных, земских и мирских) прямых налогов в пересчете на хлеб 3,5 пуда с души, то в 1912 году – 1,7 пуда с души. [1945]
1944
Дубровский С. М. Сельское хозяйство и крестьянство… С. 132.
1945
Пересчет сделан по средним ценам за 1900–1902 и 1911–1913 года. Цены: Миронов Б. Н. Хлебные цены… Приложение. Табл. 11, 14; налоги: Анфимов А. М. Налоги и земельные платежи… С. 502.