История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I
Шрифт:
С жестокостью, сравнимой с кровавыми безумствами Ивана Грозного, Пётр подавил всякое политическое инакомыслие в России. Он сам любил участвовать в казнях своих действительных и мнимых врагов, рубить головы, сажать на кол, пытать, соединяя свирепства с безудержным пьянством. «Которого дня Государь и князь Ромодановский крови изопьют, того дня и те часы они веселы, а которого дня не изопьют, и того дня им хлеб не естся», – шептали подданные о молодом Государе Петре Алексеевиче. Прямым насилием Пётр разрушил весь строй старой русской жизни от государственного и церковного устройства до одежды и бытовых привычек, насаждал пьянство и табакокурение, потворствовал разнузданным оргиям. Свое окружение, новый ведущий слой он, как когда-то Иван Грозный опричное «братство», существенно разбавил различными проходимцами и авантюристами как русского,
Первый русский Император за четверть века смог создать сильные современные армию и флот, военную промышленность, вернуть России Ижору и Западную Карелию, присоединить Лифляндию, Эстляндию, на несколько лет захватить Азов и Запорожскую область. Но все эти достижения дались огромной кровью, невероятными страданиями и простых людей, и рядового дворянства. И, главное, они не принесли народу ни богатства, ни просвещения, ни нравственного здоровья, ни гражданской свободы. Напротив, нищета, бесправие, безграмотность, упадок веры и нравственности только усилились в низшем сословии, составлявшем во время Петра 95 процентов русского населения. Насильственно превратив дворянство в европейскую шляхту, Император оторвал ведущий слой страны от большинства русских людей, разрушил общественно-бытовое единство народа и положил начало тому культурному конфликту, тому взаимному непониманию высших и низших, которое через двести лет станет причиной национальной катастрофы. Такого разрушения общественно-бытовой солидарности пуще огня боялись абсолютные монархи Европы и потому внедряли в простом народе грамотность, национальную культуру и навыки гражданской самоответственности (местное самоуправление).
После смерти Петра I (январь 1725 г.) Россия оказалась в руках самозваных клик, правивших при малолетних императорах и равнодушных к государственным делам императрицах. С 1730 по 1741 г. в России свирепствовал режим немецких временщиков – Бирона при Анне Иоанновне, Миниха – при Анне Леопольдовне. Дочь Петра I – Елизавета, приведенная к власти французской партией в ноябре 1741 г., правила мягко и почти бескровно. Но дворянство при ней еще более укрепляется и обособляется от иных сословий. Только дворянам дается право владеть землями и людьми – крепостными рабами.
Елизавета Петровна умерла в конце 1761 г. бездетной (официально она не выходила замуж, но тайно была венчана с певчим дворцовой капеллы Разумовским), завещав русский престол своему племяннику герцогу Шлезвиг-Голштинскому Карлу Петру Ульриху, ставшему при переходе в православие Петром III. Жена Пётра III, немецкая Ангальт-Цербстская принцесса София-Августа-Фредерика – при переходе в греческую веру Екатерина – убила с помощью любовника, графа Орлова, своего мужа и узурпировала русский престол на 35 лет (1762–1796), наименовавшись Екатериной Великой. Только после ее смерти сын Петра III Павел смог занять престол, но через неполные пять лет и он был, с благословения собственного сына и наследника Александра, свергнут заговорщиками и убит ими (март 1801 г.). Весь XVIII в. огромная Россия, ее десятки миллионов жителей были заложниками борьбы придворных клик и случайных прихотей властителей, часто не имевших с русским народом ничего общего ни по крови, ни по языку, ни по национальному и религиозному чувству. XVIII в. напоминает этим дохристианские времена варяжского владычества над восточнославянскими землями.
Не имея над собой законных форм контроля, абсолютная монархия контролировалась методами незаконными – дворцовый переворот, цареубийство стали почти нормой для России в XVIII столетии. К тому же при абсолютизме всякая неудача страны понимается как личная неудача монарха. А неудач и недостатков в русской жизни было немало. Очень часто царская власть в XVIII в. превращалась в тяжкий кровавый деспотизм, государственным интересам цари и царицы предпочитали свои прихоти и желания фаворитов, благополучию граждан – богатства придворных. Те же русские граждане, которые хотели ограничить монархическую власть, считались мятежниками и жестоко наказывались. Всё это отнюдь не способствовало авторитету верховной власти. Ослабление веры, вызванное самой же абсолютистской властью, делало в умах людей еще более сомнительной власть царя «милостью Божьей».
Одним из главных оправданий монархического абсолютизма в XVIII и особенно в XIX в. становятся громадные размеры Российской Империи, многоисповедный и многонациональный состав её населения. Такой страной трудно управлять иначе, как неограниченной монархической властью – полагали сторонники абсолютизма. Однако в XIX в. разрастаются Соединенные Штаты Америки – страна огромная, сравнимая с Россией, тоже многонациональная и разноисповедная, но при том – демократическая федеративная республика. Парламентским государством была и Британская Империя. С другой стороны, постоянное раздвигание границ России – насколько оно необходимо? Покорив в XVI в. Казанское и Астраханское ханства, Русь защитила себя от татарских набегов и обезопасила свои восточные границы. То же самое можно сказать и о завоевании Крымского ханства, которое должно было произойти при Иване IV, но осуществилось на 200 лет позже – при Екатерине II (1783 г.). В царствование Екатерины восстановлено было практически полностью единство исконных древнерусских земель, нарушенное монгольским завоеванием XIII столетия и литовским освобождением западнорусских земель в XIV в. Упразднив вместе с Пруссией и Австрией Польское государство, Екатерина присоединила Заднепровскую часть Малой Руси (кроме Галиции) и всю Белую Русь. Несколько раз упустив шанс мирного воссоединения, Россия во второй половине XVIII в. решила вопрос своего единства завоеванием.
Обособленное существование Великой, Малой и Белой Руси в течение 400 лет имело естественным следствием складывание в каждой из территориальных частей когда-то единого древнерусского народа трех различных этносов – великорусского на пространствах Московского государства, украинского – на землях, перешедших после Люблинской унии 1569 г. от Литвы к Польше, и белорусского, оставшегося в пределах Великого княжества Литовского. В 1772–1795 гг. к России были присоединены уже не части одного русского народа, но два восточнославянских этноса, по языку, культуре и строю жизни существенно отличающиеся от великороссов.
Если воссоединение частей православной восточнославянской общности и обеспечение безопасных от татарских набегов границ имело положительный смысл и поддерживалось большей частью восточных славян, то присоединение этнически, религиозно и культурно чуждых русским народов скорее обременяло, нежели обогащало и умиротворяло Россию. Пётр I включил в состав Империи Балтийские земли с лютеранским и католическим населением. Латыши и эстонцы давно были порабощены здесь немецкими (остзейскими) дворянами. Эти дворяне в огромном числе влились в российский ведущий класс, а латыши и эстонцы как были, так и остались под их полной властью. Еще менее органично было включение в состав России лютеранской Финляндии в 1809 г., католических Литвы (1795 г.) и Польши (1815 г.).
Финны, получив широкую автономию, продолжали жить совершенно обособленной жизнью и болезненно воспринимали любые попытки урезать их свободы и теснее связать Финляндию с Россией. Поляки и литовцы, как и русские, имея за плечами древнюю и славную государственность, вовсе не желали подчиняться Российской Империи. Два раза, в 1830 и 1863 гг., поляки поднимали военные восстания, которые подавлялись с большими жертвами. Стоило ли затрачивать столько сил и крови, чтобы держать в Империи народы, которые не желали находиться в ней? Ведь принцип солидарности действует не только во внутринациональных, но и в межнациональных отношениях. Испытав долгое ордынское рабство, нравственно ли было русским порабощать иные народы?
Огромных материальных затрат и бесчисленных жизней стоило покорение мусульманских народов Кавказа, которые тридцать лет (1829–1859) мужественно сражались за свою свободу под предводительством имама Шамиля. Многие десятки тысяч горцев, когда сопротивление стало бесполезным, предпочли бросить родные земли и уйти в единоверную Турцию. При Александре II Российская Империя покорила государства Центральной Азии – Коканд, Бухару и Хиву – страны с глубокой, древней, но совершенно отличной от русских мусульманской тюрко-персидской культурой.