История русского романа. Том 2
Шрифт:
Но от природы Каренин, в противоположность Вронскому, не лишен нравственного чувства. И как только оно пробивается сквозь его социальную, бюрократическую оболочку, Каренин вступает в конфликт с обществом и его образ приобретает трагическое звучание. Это нужно Толстому не для того, чтобы оправдать пореформенную бюрократию, а для того, чтобы показать, что зло современного ему строя жизни состоит не в тех или других частных, индивидуальных отклонениях от его норм, а именно в его общепринятых нормах. Нравственное просветление Каренина у постели больной и, как ему кажется, умирающей Анны, суть которого в том, что он впервые в жизни освободился от коры эгоизма, взглянул на жизнь с альтруистической точки зрения и почувствовал ее истинное благо в «жизни для других» — для Анны, для ее счастья, для ее ребенка, как раз и есть отклонение от моральных и психологических норм светского общества и потому-то и встречает со стороны последнего явное и непреодолимое для Каренина сопротивление.
«Грубая сила» мнения светского общества в лице Бетси Тверской, Стивы Облонского и др., осуждая альтруизм Каренина,
Круг охваченных проблематикой романа явлений пореформенной жизни необыкновенно широк. Все слои общества, начиная с его высших петербургских сфер и кончая деревенскими отношениями, представлены в нем. Все многочисленные лица романа, как главные, так и эпизодические, действуют в конкретных, удивительно точно очерченных условиях своего социального бытия, в типических обстоятельствах пореформенной действительности.
В трагической судьбе Анны Карениной в семейных отношениях Облонских, в великосветских нравах отражен процесс распада стародворянской семьи, общественной и нравственной деградации дворянства. Бюрократическая сущность государственного управления пореформенных лет выявляется не только психологическим обликом Каренина, но и его департаментскими интригами и служебными проектами. Разорение старой земельной аристократии и появление теснящих ее буржуазных дельцов разных мастей наглядно отражено во взаимоотношениях Облонского с купцом Рябининым и финансистом Болгариновым. Сцена губернских выборов обнажает комедию дворянского «самоуправления».
Образ Кознышева и споры с ним Левина говорят о бесплодности, оторванности от жизни либеральной науки. Отношение Левина к земству и его типичному деятелю Свияжскому с исключительной верностью и конкретностью выявляет общественную сущность этого либерального института, «втиснутого», по выражению Ленина, «как пятое колесо в бюрократической повозке» [381] пореформенного государственного управления. Носителем нового демократического сознания выступают в романе Николай Левин и его друзья. Несмотря на явно отрицательное отношение к общественной программе и деятельности «нигилистов», одной из распространенных форм которой была организация трудовых артелей, Толстой именно устами Николая Левина характеризует эксплуа-
381
В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, стр. 58.
таторские устои социально — экономического строя пореформенной России, и в конце концов правда слов Николая доходит до сознания и сердца его брата Константина.
Все отображенные в романе типические характеры и обстоятельства пореформенной эпохи пропускаются, как всегда у Толстого, сквозь призму самых различных индивидуальных восприятий, из которых каждое очерчено как восприятие определенного социального и идеологического качества. Для примера достаточно вспомнить различные точки зрения на пути помещичьего хозяйства различных представителей дворянского общества — либерала Свияжского, безымянного помещика — крено- стника, крупного землевладельца Вронского и самого Левина; или споры о реформе образования и о правах женщин на участие в общественной жизни, разгоревшиеся на обеде у Облонских; или отношение Кознышева, Левина и старика — пчельника к русско — турецкой войне и добровольческому движению. В результате многогранного отражения действительности в сознании действующих лиц достигается объемность, эпическая полнота изображения.
Но полнота еще не есть единство. Последнее определяется широтой и постоянством угла зрения автора, благодаря которым самые разнообразные и многочисленные явления действительной жизни обнаруживают свою взаимосвязь и эстетически взаимодействуют друг с другом. То и другое достигается соотнесенностью всех образов романа с проблемой зла «жизни для себя» и блага «жизни для других». Все лица романа, во главе с Анной и Левиным, располагаются по степени своего приближения к тому или другому из этих двух полюсов нравственной жизни. Различными формами социального выражения зла, погубившего Анну, выступают развращенность и лицемерие светских отношений и морали, никчемность бюрократической и либеральной деятельности, цинизм буржуазного хищничества и стяжательства. Социальную стихию истинного нравственного блага представляет огромный мир общей, трудовой крестьянской жизни, правду которого постигает Левин и в какой-то мере, безотчетно и каждая по — своему, разделяют Долли и Кити, преданные интересам семьи.
Сложность рассмотренного выше идейного сцепления между нравственно — философской, психологической проблематикой и ее объективным социально — историческим содержанием потребовала особых средств выражения, расширяющих художественный образ до значения художественного символа. [382] Символическое значение имеют в романе мотив железной дороги, играющей роковую роль в жизни Анны, проходящий также через весь роман образ «бесконечного» неба, связанный с Левиным, содержание картины Михайлова и многое другое.
382
Подробнее об этом: Б. М. Эйхенбаум. Лев Толстой. Семидесятые годы. Изд. «Советский писатель», Л., 1960, стр. 217–224. Следует, однако, отметить, что попытка автора объяснить символику романа Толстого влиянием лирики Фета и Тютчева, а также философией Шопенгауэра не представляется убедительной.
Железная дорога — это и место зарождения любви Анны, и место ее гибели, и реальная примета эпохи, ее новых, объективно буржуазных отношений, и в то же время символическое выражение «зла» индивидуалистических устремлений, погубивших Анну. Точно так же и небо, сияющее над Левиным в минуты его нравственного просветления, это не только реальное небо, но и символ вечного блага и красоты жизни, скрытой от людей ложным, эгоистическим пониманием ее смысла. Аналогичный символический подтекст имеет страшный сон, преследующий Анну и предвещающий ее гибель. Что касается картины Михайлова, то она символически соотнесена непосредственно со всей проблематикой романа, с лежащей в ее основе антитезой зла «жизни для себя» и блага «жизни для других». Во всех случаях символ имеет психологическую мотивировку и потому ни в какой мере не противоречит реалистическому характеру образа, а только выявляет его многообразные смысловые связи с другими образами.
Обращение к символу диктовалось широтой философского синтеза, превышающего возможности психологического метода осмысления действительности, выработанного к тому времени реалистическим романом. Тем самым символический элемент в «Анне Карениной» явился выражением художественной тенденции, противоположной другой, натуралистической тенденции пореформенной романистики, наиболее ярко проявившейся в романах Боборыкина. Если последняя означала идейное разоружение перед лицом острых противоречий и новых, незнакомых явлений пореформенной жизни, то первая диктовалась остротой идеологической реакции на эти противоречия и явления, стремлением понять и осмыслить их с самой широкой философской точки зрения. Это не значит, что подобная точка зрения обеспечила всестороннее и непогрешимое решение всех вопросов русской пореформенной жизни, поставленных в романе. Она исключила конкретно — историческую оценку действительности, и в этом была ее слабость. Еще только «укладывающийся» тогда в России буржуазный строй, рисовавшийся сознанию писателя «в виде пугала», [383] получил в романе преимущественно этическую оценку. Но в основу этой оценки положен критерий, отражающий реальные исторические тенденции эпохи, обнажающий зло ее буржуазно — индивидуалисти- ческих устремлений и антагонистических отношений. Вот почему роман «Анна Каренина», представлявшийся современникам ошибочным с точки зрения ближайших задач демократического развития — борьбы за права личности, за женскую эмансипацию, за формирование типа «новых людей», за революционное просвещение и воспитание народных масс, — явился тем не менее исторически верным и широким изображением пореформенной действительности и ее новых, еще только «укладывающихся», буржуазных отношений. В отрицательной оценке последних Толстой опирался еще не столько на крестьянский протест против пережитков крепостничества и капиталистической эксплуатации, хотя и это нашло свое художественное отражение в романе, сколько на положительные ценности этического сознания народа, отмеченные печатью патриархальной неподвижности и запечатленные в образах былинного эпоса и других памятников устного народного творчества. Тем самым именно народно — крестьянскпе массы, их трудовая жизнедеятельность и трудовое сознание выступают в романе положительным, общественно — нравственным фактором, противостоящим нравственной, а через это и социальной порочности человеконенавистнических отношений и индивидуалистических устремлений буржуазного общества. [384]
383
В. И. Ленин, Сочинения, т. 17, стр. 30.
384
Вопросу о значении крестьянской темы в проблематике романа посвящена статья Ф. И. Евнина «Мысль народная в „Анне Карениной“» («Известия АН СССР, Отделение литературы и языка», т. XII, вып. 1, 1954, стр. 66).
Направленный против буржуазного, а косвенно и революционно — демократического, понимания прав и обязанностей личности, роман «Анна Каренина» во многом обнаруживает свою преемственность от «Евгения Онегина» Пушкина. Вслед за образом Татьяны образ Айны утверждает примат нравственного долга над эгоистическими устремлениями личности, а тем самым и примат общего над частным, поскольку нравственный долг, как бы он ни понимался, есть категория общего. Но Толстой идет в этом отношении значительно дальше Пушкина, выявляя в условиях своей эпохи социальную природу индивидуалистического сознания и под этим углом зрения раскрывая драму буржуазной действительности. Из современников Толстого столь же глубоко, хотя и по- своему, понимал эту драму только один писатель — Достоевский. Но если Достоевский возлагал ответственность за зло индивидуалистического сознания на несовершенство самой человеческой природы и в силу этого считал человека обреченным на страдания, то Толстой рассматривал это зло как порождение ложного понимания жизни господствующими классами современного общества и противопоставлял его заблуждениям положительные ценности патриархально — крестьянского взгляда на вещи.